Правило двух минут
Шрифт:
— Кэтрин? Агент Поллард?
— Что?
— Что-то случилось?
— Сейчас неподходящее время.
Он почти не слышал ее, но считал, что необходимо сообщить ей важную информацию во что бы то ни стало.
— Мария Хуарес не сбежала. Ее забрали копы. Тог самый рыжий парень, который поймал меня, — Вукович. Полиция зачем-то врет, хотя Вукович и еще один коп взяли ее прямо посреди ночи.
Холмен подождал, но ответом была тишина.
— Вы меня слышите?
— Откуда вам это известно?
— Один мой
— Какой друг?
Холмен помедлил.
— Кто? — повторила Поллард.
Холмен не знал, что ответить.
— Просто… друг.
— Гэри Морено?
Холмен прекрасно понимал, что не надо спрашивать ее, откуда она все знает. Спрашивать — значит переходить в оборону. А тот, кто обороняется, всегда виноват.
— Да, Гэри Морено. Мой друг. Кэтрин, мы с самого детства…
— Были так близки, что он дал вам машину?
— У него свой магазин и много, очень много машин…
— И так много денег, что вы не очень-то спешите приступить к работе?
— Он знал моего Ричи…
— Ваш друг неоднократно судим и состоит в банде, а вы сочли, что это не стоит упоминания?
— Кэтрин?..
— Что вы делаете, Холмен?
— Ничего…
— Не звоните мне больше.
Она повесила трубку.
Холмен перезвонил, но попал на голосовую почту. Поллард отключила телефон..
— Кэтрин, послушайте, — быстро заговорил Холмен, — ну что я мог вам сказать? Чи — мой друг. У него прозвище такое, Чи… Да, он неоднократно судим, но ведь и я тоже. Я всю свою жизнь был преступником. Единственные люди, которых я знаю, тоже преступники.
Послышались гудки, связь прервалась. Холмен выругался и позвонил снова.
— Теперь он исправился, почти как я. Он мой друг, вот я и обратился к нему за помощью. Больше я ничего не знаю. У меня, кроме него, никого не осталось. Кэтрин, пожалуйста, перезвоните. Вы мне нужны, мне нужна ваша помощь, чтобы покончить со всем этим. Агент Поллард, пожалуйста…
Снова раздались гудки, но больше Холмен звонить не стал. Он сидел в машине и ждал. Он не представлял, что делать. Он не знал, где живет Поллард и как иначе можно с ней связаться. Она словно защищалась от него. Почему? Холмен чувствовал себя ужасно одиноким — как в первую ночь в тюрьме. Он хотел дотянуться до нее, но агент Поллард отключила телефон.
34
Мать позвонила Поллард в обед. Это была отработанная схема. Мать встречала мальчиков, когда их привозили из лагеря, и забирала к себе, в многоквартирный дом в Кэньон-кантри, где дети могли играть возле бассейна, пока бабушка резалась в покер.
Поллард знала, что разговор будет ужасным, и заранее выбрала абсолютно невозмутимый тон.
— Ты не могла бы на ночь оставить у себя мальчишек?
— Кэти, у тебя мужчина?
— Я просто вымоталась, мам.
— Что с тобой? Ты, случаем, не больна?
— Так можно, они останутся?
— Что-то подхватила, да? От какого-то мужика? Тебе нужен муж, но это не повод становиться потаскухой.
Поллард убрала трубку от уха и уставилась на нее. Она слышала, как мать продолжает говорить, но не разбирала слов.
— Мам?
— Что?
— Можно, они останутся?
— Думаю, можно, но как же лагерь? Они не переживут, если не поедут в лагерь.
— От одного пропущенного дня ничего не будет. Они этот лагерь терпеть не могут.
— Не понимаю мать, которой нужно отдохнуть от собственных детей. Мне никогда не нужно было отдыхать от тебя.
— Спасибо, мам.
Поллард повесила трубку и посмотрела на часы, висевшие над раковиной. В доме снова наступила тишина. Поллард следила за секундной стрелкой.
ТИК!
Словно выстрел из пистолета.
Поллард вернулась в гостиную, на ходу размышляя, прав ли был Лидс. Она по-своему восхищалась Холменом и десять лет назад, и сейчас. Ее поражало, как человек может так опуститься, а затем подняться практически с самого дна. Кроме того, она испытывала к нему некоторое влечение. Впрочем, последнее ей не нравилось. Она чувствовала себя дурой. А может, она действительно стала индейцем, сама того не подозревая? Может, так и становятся индейцами? Все начинается с оплошности, а потом обратной дороги нет?
Поллард взглянула на документы на кушетке и ощутила отвращение к самой себе. Документы Холмена.
— Господи боже, — сказала она.
Шестнадцать миллионов долларов — это целое состояние. Зарытый клад, выигрышный лотерейный билет, горшочек с золотом на конце радуги. Сокровище Золотой шахты или Сьерра-Мадре. Холмен ограбил девять банков на общую сумму менее сорока тысяч. Он отмотал десять лет и вышел с пустыми руками — понятно, почему ему хочется денег. Поллард сама позарез нуждалась в деньгах. Она мечтала о них. Видела во сне, как открывает обшарпанную дверь гаража в каком-нибудь захудалом предместье, распахивает дверь и находит деньги, огромную вакуумную упаковку, шестнадцать миллионов долларов. Ей хватило бы на всю жизнь. Ей и детям. И внукам. Все проблемы были бы решены.
Конечно, Поллард не стала бы красть их. Ей нравилась мечтать о богатстве. Как о прекрасном принце.
Но Холмен на всю жизнь останется выродком и преступником. Он угонял машины, обчищал склады и ограбил девять банков — вряд ли бы он задумался, прежде чем украсть деньги.
Зазвонил телефон. Не сотовый, домашний.
Внутри у Поллард все сжалось: она не сомневалась, что это мать. Наверное, мальчишки отказались остаться, и теперь мать звонит, чтобы высказать все, что она думает по этому поводу.