Правило русского спецназа
Шрифт:
Алекс отступился. В конце концов, что он, нянька начинающим стервам?
Девчонка оказалась не по годам умелой. Во всяком случае ван Хорн на неделю забросил все дела и появился из спальни только один раз, когда к нему, пренебрегая всеми условностями, прибыл посол Содружества на Хлайбе, Ян Уолш. Ван Хорн встретил его в шелковом кимоно на голое тело, босиком и с ходу заявил, что Уолш его подставил, предложив участвовать в поимке Аглабы Керрора, но он зла не держит, а предлагает выпить и развлечься. Уолш, нервно поглядывая на замершего в дверях Алекса, попросил придержать язык и объяснить наконец, почему ван Хорн не отвечает на его запросы. В ответ ему было предложено убираться ко всем чертям, если он не желает провести вечер с потрясающей девочкой, которую ван Хорн по-дружески может послу уступить на часок-другой. Чтобы показать товар лицом, ван Хорн
Двое суток Алекс бессменно дежурил у дверей босса, опасаясь, как бы тот спьяну вновь не организовал какой-нибудь сумасшедший налет на противоборствующие кланы. Утром на третий день О’Доннела будто кто-то толкнул — он вскочил с кресла и, прихватив лежавший под рукой арбалет, бросился в спальню ван Хорна.
Первое, что бросилось ему в глаза, было разбитое окно. В комнате гулял ветер, легкие занавески парили под потолком, как крылья залетевшей в комнату огромной бабочки. Алекс подбежал к окну и далеко внизу, почти на уровне земли, увидел фигурку, парившую на антиграве.
Подскочив к кровати, на которой лежал ван Хорн, Алекс отбросил одеяло и понял, что если он немедленно не исчезнет, то живым с Хлайба не выберется. Герберт ван Хорн не спал. Совершенно голый он лежал на спине. Раскинутые руки и ноги были привязаны к спинке кровати. Он был мертв, причем тело еще не остыло. На груди его были вырезаны переплетенные буквы, явно обозначавшие какой-то вензель, но какой, Алекс не знал. Причем буквы были вырезаны, когда ван Хорн был еще жив — это было видно по тому, что кровь ручейками стекла с груди на простыню. А умер всемогущий некогда босс Северо-Западной башни оттого, что у него от уха до уха было вскрыто горло. Причем, сделано это было весьма профессионально — О’Доннел мог отличить работу любителя от работы профессионала.
— Короче, пришила его девчонка — ясно, как божий день, а мне оставалось только брать ноги в руки и бежать со всей возможной скоростью, — Алекс сокрушенно покачал головой, как бы недоумевая, каким образом какая-то сопливка смогла его провести. — Ты уж извини, обещал я тебе, что сам кончу ван Хорна. Так бы и вышло после того, как я подал бы в отставку, но меня опередили. С планеты сразу улететь не удалось. Приютил один старый знакомый — местный адвокатишка, из тех, что и наших не обидят, и вашим помогут. Он и предложил мне поработать по специальности, то есть в охране у очень влиятельных людей, которые скоро станут еще влиятельней. Так я и оказался в системе Лотар у Александра Великого. Собственно, тогда он еще не был Великим, вернее, не был известен всему миру как Александр Великий, но здесь его иначе и не называли. И гетайры были здесь. Не все, правда, из тех, кто известен сейчас, но многие.
Полубой доел мясо, подмигнул Алексу и облизал пальцы.
— Манеры у меня испортились внезапно, — сообщил он, — я ж из крестьян, тупой, как валенок, но хитрый и жадный. Ты, когда будешь давать отчет о нашей встрече, не забудь упомянуть.
— Все как есть расскажу: сволочь редкая, просто животное, но может быть полезен и дело свое знает туго. Мол, назад ему ходу нет, будет работать на нас не за страх, а за совесть.
— Во-во. А что это за планетка симпатичная? Мы когда подлетали, меня интерес разобрал. Это сколько надо времени и денег грохнуть, чтобы такую дуру построить?
Алекс пожал плечами и достал карманный комп.
— Я тебе все покажу, чего на пальцах объяснять.
Развернув над столом экран, он стал объяснять, меняя проекции.
На экране появился вид из космоса, видимо, с внешних датчиков контроля поверхности планетоида. Сегменты, состыкованные друг с другом и идущие от полюса к полюсу по меридианам, придавали ему вид полосатого арбуза. На поверхности можно было различить посадочные площадки, взлетные полосы и несколько куполов, расположенных вдоль экватора и на полюсах. Алекс объяснил, что это батареи тяжелых орудий. Если враг прорвется сквозь каменное крошево системы, его встретят истребители, после чего в дело вступят орудия. Планетарных мортир на планетоиде нет, но в каждой батарее расположено по десятку «онагров»; кроме того, выдвижные секции «единорогов» способны отбить любой десант. Сегменты планетоида сцеплены между собой силовыми каркасами, но во время боя силовое поле отключается и сегменты, расстыковываясь, действуют индивидуально, как мониторы береговой обороны. Все жилые помещения, можно сказать — целый город, сосредоточены в основном ядре. По мере освоения и заселения системы Лотар появится возможность рассредоточить людей, оборонные комплексы, ремонтные базы и промышленные объекты на планетах, но пока все было сконцентрировано здесь.
— Александр и гетайры — приверженцы языческого культа Древней Греции. Ну это понятно. Эта железяка, — Алекс показал пальцем вниз, — как ты знаешь, называется Акмон. Если я правильно помню мифы Древней Греции, так звали одного из дактилей — демонов, спутников Реи-Кибелы. Переводится это слово как наковальня. Название говорит само за себя. Кроме того что здесь сосредоточены все технические службы, на этой наковальне гетайры собираются разбить любого врага, посягнувшего на их мир.
— Вряд ли они долго продержатся против флота, — сказал Полубой.
— Как знать. Тяжелые корабли не смогут приблизиться к Акмону — ты сам видел, какие подходы, а эсминцам и легким крейсерам надо будет очень постараться, чтобы подавить оборону. Кстати, на отдельных астероидах возможны капониры с планетарными мортирами. Это тебе не фунт изюма. Выброс десанта, пока не уничтожены сегменты планетоида, вообще невозможен — абордажные модули расстреляют, как в тире.
— Я думаю, адмирал Белевич разберется, а мы поможем по мере сил. Поможешь?
— Эх, жил и горя не знал, — проворчал Алекс, — так нет, появился Полубой, а значит — конец спокойной жизни.
— Ладно тебе скулить загодя. А что на Афродите? И о чем это мне плел Неарх, заманивая служить справедливости или чему там еще?
— У них дело поставлено довольно четко — нужных людей они вроде как обучают, готовят своих сторонников, которые будут служить за идею. Афродита — единственная планета, полностью подготовленная к заселению. Пока там только несколько поселков, размещенных довольно компактно в экваториальной зоне.
— Ты там был?
— Я там жил два месяца в школе сарисфоров, но закончил пока только начальные курсы. Неарх, предлагая тебе службу, имел в виду именно эту школу. Мозги там промывают только так. Хорошо, что я более-менее подготовленный. Ну ты знаешь, после спецназа мало чем удивить можно, а люди из той школы выходят совершенно другими. Подольше здесь побудешь — сам увидишь. — Алекс переключил экран, и на нем возникла окруженная голубоватой атмосферой планета. Синева морей контрастировала с зеленью материков, ледяные шапки на полюсах были похожи на горы сахарного песка. — Если я скажу, что Афродита — рай, это не будет преувеличением. Основная база Александра там, но где он может находиться в данный момент — никто не знает. Гетайры живут там же, как и экипажи их личных кораблей. Здесь у них только временные жилища. Афродита — рай для приближенных. Структура общества здесь примерно такова: представь пирамиду, на вершине — Александр. Его слово не обсуждается. Затем — гетайры. Товарищи, друзья. Офицерский состав кораблей гетайров составляют сарисфоры — носящие сариссу, копье то есть. Экипажи кораблей и абордажные команды — гипасписты. Капитаны и офицеры нанятых кораблей приравниваются к ним по положению. Все остальные м-м… как бы объяснить. Расхожий материал, пушечное мясо. Хотя об этом не принято говорить, но все это понимают. Мечта каждого, кто идет за Александром, кто послужил здесь хотя бы пару месяцев, независимо от того, капитан он нанятого корабля или последний матрос, перейти служить под руку гетайра.
— Ну пока все похоже на обычную наемную армию, — заметил Полубой.
— Не скажи. Начиная с момента, когда гетайр приближает к себе капитана какого-то корабля, начинается психологическая обработка экипажа. Ты это вскоре почувствуешь. Прежде чем ты сможешь стать гипаспистом, ты должен полностью разделить мировоззрение Александра. Без этого нечего и думать приблизиться к верхушке общества.
— Стало быть, на самой вершине — Александр. Ты знаешь, кто он, откуда взялся?
— О нем ничего не известно. Несколько раз я его видел. Обычный человек, выского роста, белокурый, лицо приятное, но малоподвижное, правда, улыбается охотно. — О’Доннел помолчал, побарабанил пальцами по столу. — Видишь ли, у меня появилось ощущение, что Александр — фронтмен, не более. Есть еще один персонаж, о котором все слышали, но никто, кроме гетайров и Александра, никогда не видел. Сам Александр, как говорят, прислушивается к его советам. Совсем как тот Александр Македонский, чье имя он взял. Если ты вспомнишь историю, ты поймешь, о ком я говорю.