Правитель Аляски
Шрифт:
На берег они отплыли втроём на корабельной шлюпке. Вождь Ханадеи предпочёл остаться на борту «Открытия» и умолял Тараканова не упоминать королю, что он вместе с женой находится на русском корабле: вождь опасался, что король Камеамеа может обвинить его в предательстве интересов канаков и жестоко наказать за содействие кауке Папаа.
Король вернулся с охоты на марлинов вскоре после полудня. Он шёл впереди своей свиты, в одной набедренной повязке и прикрывавшем его торс белом плаще. Несколько слуг несли следом за королём положенные на плечи жерди с привязанными трофеями — тремя марлинами пудов по семь-восемь.
Элиот
Беседа состоялась в уже знакомой Подушкину резиденции короля. Король не посчитал нужным облачаться в европейскую одежду и принимал русских в простом туземном одеянии, в каком был на рыбалке: было ясно, что он не придаёт их визиту большого значения. Переводил беседу англичанин Кук.
— С чем пожаловал к Камеамеа русский корабль? — спросил возлёгший на циновки король. — Может, вы привезли с собой Папаа, чтобы он извинился перед Камеамеа за свои плохие дела?
Вместо Папаа пришлось извиняться Подушкину, и он горячо уверил короля, что они никогда не хотели причинять ему вреда. А что касается доктора Шеффера, то все неприятности возникли потому, что доктор нарушил инструкции Баранова и именно по этой причине, боясь гнева правителя, предпочёл после изгнания с Кауаи бежать в Китай.
— Я уполномочен передать вам, ваше величество, — сказал Подушкин, — самый тёплый привет и пожелания здоровья и успехов во всех ваших предприятиях от нового главного правителя американских областей России капитан-лейтенанта Гагемейстера. Вы должны помнить его: капитан Гагемейстер бывал здесь некогда на корабле «Нева» и встречался с вашим величеством. Он хочет, как и прежде, жить в дружбе и согласии с вашим народом.
— Камеамеа благодарен русскому капитану. Но я хотел бы знать, что случилось с моим давним другом Барановым? Здоров ли он?
— Он в преклонных годах и нуждается в отдыхе.
— Камеамеа шлёт свой привет новому правителю и Баранову. У вас есть просьбы к Камеамеа?
Подушкин изложил пожелание продать находящийся в Гонолулу корабль «Кадьяк». Камеамеа, выслушав его, сказал:
— Как бы вы отнеслись ко мне, капитан, если бы Камеамеа предложил вам купить протухшее мясо свиньи?
Подушкин с жаром возразил:
— Если вы, ваше величество, имеете в виду, что наш корабль в Гонолулу в плохом состоянии, то это не совсем так. У него отличный корпус, изготовленный в Индии из очень прочного дерева. Судно надо лишь проконопатить, и оно может служить ещё долгие годы.
— Зачем мне возиться с дырявыми кораблями, когда я всегда могу купить у американцев такой корабль, какой мне захочется. У вас есть другие просьбы к Камеамеа?
По тону короля Подушкин понял, что тема о корабле исчерпана.
— Мы пришли сюда, чтобы забрать с островов наших людей, но прежде, ваше величество, я бы хотел передать вам просьбу капитана Гагемейстера позволить нам, как и прежде, завести факторию в Гонолулу или на острове Кауаи.
Камеамеа взглянул на доселе
— Что думает об этом мой министр иностранных дел?
— Полагаю, нам было бы выгодно сохранить торговые отношения с русской компанией, — осторожно заметил де Кастро.
— Однажды Камеамеа уже разрешил Папаа устроить свой торговый пост в Гонолулу. Но Папаа, не спросив совета Камеамеа, начал строить там каменную крепость. Камеамеа будет благодарен русскому капитану, если вы заберёте с моих островов всех ваших людей. Камеамеа больше не хочет, чтобы на его землях были русские поселения. Мы можем торговать и без этого. — Король приподнялся на своём ложе и протянул Подушкину руку. — Если у русского капитана нет здесь других дел, Камеамеа желает вам успешного плавания к острову Оаху.
Остров Оаху,
апрель 1818 года
Поскольку король Камеамеа столь жёстко и определённо выразил свою позицию в отношении дальнейших отношений с Российско-Американской компанией, задерживаться на острове Гавайи особого резона не было, и «Открытие» взяло путь на Гонолулу.
Когда они вошли в сопровождении местных лоцманов в гавань, Тараканов не нашёл здесь никаких изменений. «Кадьяк» по-прежнему лежал на мели на правом борту, близ восточного берега бухты.
Верховодивший в порту Джон Янг встретил появление русского корабля с настороженностью, но, узнав, что они прибыли лишь для того, чтобы забрать оставленных в селении промышленников, сменил гнев на милость и даже распорядился оказать русским морякам всяческое содействие в эвакуации с острова их людей.
Что же касается застрявших в Гонолулу бедолаг, то большинство со слезами на глазах встречали своих сородичей: их жизнь на острове, несмотря на благодатный климат, была весьма безрадостной. Оставшись без прикрытия могущественной компании, они оказались в положении изгоев, которыми каждый готов был помыкать как ему хочется. Приходилось трудиться и на обработке плантаций, принадлежавших местным вождям, и на строительстве зданий на землях, уступленных Камеамеа английским чиновникам и американским торговцам, причём работать не за жалованье, а лишь за харч.
Тимофею Тараканову довелось выдержать напор и прямо противоположных эмоций: некоторые из страдальцев кляли его за то, что он слишком долго организовывал отправку сюда компанейского корабля.
Лишь несколько сандвичанок, заменивших задержавшимся в Гонолулу промышленникам оставленных в Ново-Архангельске жён-алеуток, искренне горевали по поводу предстоящей разлуки с полюбившимися бородачами. Да и временным мужьям нелегко было расставаться с пылкими южанками. Тараканов, помогавший товарищам доставлять к кораблю нехитрый скарб, с искренним сочувствием наблюдал за бередившими его сердце сценами прощания. Сандвичанки, заливаясь слезами, висели на шеях своих русских приятелей, хватали их за руки, не давая сесть в шлюпку, некоторые сопровождали шлюпку на своих туземных лодках до стоявшего на якоре корабля и тоже пытались подняться по трапу. По приказу лейтенанта Подушкина матросы преграждали им путь, и отчаявшиеся добиться своего женщины с жалобным криком бросались с трапа в воду.