Право истинной невесты
Шрифт:
– Навеки потерян для меня, но жив, - прошептала я.
Плечи Альто вздрогнули.
– Ничто не потеряно, - тихо ответил он.
– Просто мы меняемся.
Мы долго смотрели и ахали, как тоненькая девушка, совсем девочка, летает между опорами моста, и я сама не заметила, как рука Альто оказалась в моей. Ян покосился на нас, но не сказал ничего. Должно быть, размышлял о печенье.
– Наверное, - негромко сказала я, - если бы я вышла замуж, у меня была бы забавная семья. Вся в амулетах. Амулет для мужа и сына и даже специальный амулет с бантиком
– Или для собаки, - хмыкнул Альто.
– Фрей не позволил бы таких издевательств, ты что. Он и ошейник-то не носит...
– начала я и осеклась.
Мы оба подумали об одном и том же. О семье, которая состояла бы из нас.
– Всегда есть возможность целомудренно прожить следующие пятьдесят лет, укладывая между собой в кровати большую меховую собаку, - произнёс Альто.
– Думаю, недели на полторы нас бы хватило.
– Издеваешься? Да мы согнали бы это храпящее животное уже через пять минут!
Альто выпустил меня из объятий, мы посмотрели друг на друга и расхохотались.
Шоу наверху закончилось, и тросы и канаты исчезали в незаметных пазах. Ян проводил взглядом верёвочную лестницу и вздохнул.
– Карусель?
– весело спросил Альто.
– Да!
– одновременно выпалили мы.
Глава 19
Перемазавшись яблочным пирогом со взбитыми сливками, мы наконец добрались до каруселей. Я молчаливо изумлялась, с какой радостью Ян бросился к самой простой, классической карусели с покачивающимися лошадьми, но вовремя вспомнила, что в интернате их не баловали. Мальчики должны получить хорошее образование и уметь слушаться старших - женщин. Давать им наслаждаться жизнью никто не собирался.
Хотел бы Фрэнсис такой судьбы для сына? Ох, очень вряд ли.
Но в следующую минуту Альто, улыбаясь, уже подсаживал Яна на серую в яблоках лошадь, и я легко вспрыгнула на соседнюю, каурой масти, с великолепной чёрной гривой.
Глядя на Альто, который уже сидел на вороном коне слева от меня, я ощутила странную двойственность. Сердце ныло от одной мысли, что мы с Фрэнсисом никогда не увидимся, не проскачем по степи на лошадях, взявшись за руки, не проплывём на лодке меж кувшинок и Фрэнсис не воткнёт одну мне в волосы. Даже печеньем мне придётся хрустеть без него -всю жизнь.
Я улыбнулась сквозь слёзы. Но я глядела на Яна и Альто, и сердце делало радостный кульбит. Я была не одна. Если бы только бунты остались в прошлом, Нарисс провалился в канализацию, и.
Наверное, впервые в жизни я пожалела, что родилась ринией.
А потом карусель тронулась, воздух наполнился радостными криками, звоном и звуками простенькой мелодии, и я восторженно выдохнула вслед за Яном и десятком других детей, которые весело махали всем вокруг.
– Украду ключи и притащу тебя ночью при лунном свете, - прошептал Альто мне на ухо, наклонившись к моей лошади.
– И вот тут-то нам и устроят засаду, - прошептала я в ответ.
– Твои люди или мои?
– Ради такого случая? Да они объединятся!
– Тогда нам тоже надо создать свою политическую партию, - серьёзно сказал Альто.
– Ринии-девственницы и бунтовщики-монахи.
– Угу. Вот только ты споишь всю монастырскую братию так, что те пересоблазняют всех девственниц. И кончится всё пожаром, погромом и оргией.
– Нелегка жизнь политического лидера, - согласился Альто.
– Куда отправимся после карусели? Возьмём лодку?
– Чур, гребёшь ты!
– мгновенно отреагировала я.
– Хватит с меня посуды.
– Сложно сравнить весло с чайным сервизом, - согласился Альто.
– Первым можно огреть куда весомее. Идёт.
Наши пальцы сплелись, и дальше мы плыли на карусели, взявшись за руки.
В лодке я дремала, пока Альто мерно грёб вдоль канала. Ян вертелся по сторонам, чуть не перевернул лодку, чтобы потереть нос высовывающейся из воды скульптуре бронзового тролля, и перелезал с борта на борт, пока Альто не вручил ему вторую пару вёсел. Мои брюки и блузка тут же нахватали брызг, но глаза Яна горели так ярко, что у меня не хватило духу ругаться.
Устроившись на скамье поудобнее, я разглядывала ряды розовых кувшинок, а Альто негромко расспрашивал Яна об учёбе в интернате. Судя по доносившимся до меня ответам, мальчик очень неплохо знал историю и основы общественных наук. Я невольно улыбнулась, представив, как Альто вводит его в семейный бизнес и делает блестящим предпринимателем с авантюрной жилкой или, напротив, консервативным и осмотрительным дельцом. Или даже членом нового парламента. Ведь у нас был когда-то парламент, где заседали мужчины и женщины. Очень-очень давно, это был каприз одной из риний дома Прето, который тогда был первым домом, и после её смерти всё рассыпалось. Высшие ринии не очень-то желали делиться властью.
– .. .А стихи?
– донеслось до меня.
– Какие стихи вы учили наизусть?
– Гадость всякую, - буркнул Ян в ответ.
– Чего её учить? Мы сами сочиняли. Во дворе, когда время было.
– Продекламируешь?
– Вот ещё!
Альто хмыкнул, отворачиваясь и показывая всем своим видом, что не очень-то ему и интересно.
– Как упавшая ветка, - вдруг произнёс Ян, - её сердце мне под ноги бросится метко, и пульс от него накроет землю, а я водой его залью бесцельно. Ледяная зима не скоро, и дом мой в сгоревшем притоне, но я сердце ладонями накрою, пока мир твой не будет достроен.
Я невольно заслушалась. Это было грустно и немного неуклюже, но я ещё не слышала, чтобы про хрупкую, едва оформившуюся любовь писали - так. Даже дети.
– Обречённо и талантливо, - серьёзно сказал Альто.
– И ну её, строгую рифму, кому она сейчас нужна?
– Правда?
– настороженно произнёс Ян.
– Тебе прямо понравилось?
– Когда я был примерно вдвое тебя старше, - промолвил Альто, - я сам сочинял такие стихи про упавшие ветки и сердце в ладонях, и мне самому они казались очень красивыми. Правда, длилось это всего пару недель.