Право на сына
Шрифт:
— О котором ты вспомнила в последнюю очередь? — серьезно интересуется Стас. — Не думаю, что он играет хоть какую-то роль в твоей жизни, иначе мы бы не дошли до этого момента нашего разговора.
С ужасом понимаю, что он прав. Я действительно вспомнила о Максе только после того, как перебрала все остальные причины отказа. Он отмел их одна за другой, как легкий теннисный мячик, давя аргументами и убеждая, что я должна согласиться.
— Во сколько заканчивается твоя смена?
— В восемь, а что?
— Я заеду за тобой
Еще до того, как я успеваю возразить, он машет мне рукой на прощание и двигается к выходу. Я хочу побежать за ним, остановиться, сказать, что вовсе не собираюсь никуда с ним идти, но едва я успеваю выйти из-за стойки, как в фойе входит пара. Я обреченно возвращаюсь на место и оформляю им номер, выдаю ключи, говорю, как пройти и сажусь на кресло.
Мое долгое раздумье Стас понял по-своему, а я не успела опровергнуть его мысли и теперь не знаю, как быть. Решаю, что послезавтра обязательно скажу ему, что никуда не поеду. К отцу, так уж и быть, поедем вместе, раз уж он хочет проведать его сам, но с ним ни на какой ужин идти не собираюсь.
Полтора суток работы проходит как несколько часов. Две ночи подряд удается отдохнуть, потому что постояльцев мало, да и новых почти нет, поэтому с утра в “день Х” я отдохнувшая. Меня сменяет Аня, и я возвращаюсь домой. Даню подруга отвела в сад. Не знаю, что бы я делала без Лерки, ведь она и вчера его забрала, посидела, переночевала, и позавчера, когда я должна была отработать вечерние часы — тоже.
Домой я добираюсь быстро, принимаю душ, вымываю волосы после двух ночей, проведенных на работе, и выхожу полностью расслабленная и спокойная. Об обещании Стаса заехать в двенадцать помню, поэтому трусливо сбегаю раньше. В двенадцать я уже стою в холле больницы и осматриваюсь по сторонам. Набираю маму и узнаю, что она еще дома. Первые несколько суток она буквально ночевала в больнице, но как только отцу стало лучше, она поехала домой, чтобы отдохнуть, привести себя в порядок и приготовить папе домашней еды.
— Я побуду с папой, мам. Не торопись.
— Я буду через час. Не скучайте.
В палату я вхожу с опаской, потому что боюсь увидеть папу слабым, опасаюсь, что не смогу вынести его болезненного взгляда и исхудавшего тела, но когда я вхожу, отец меня удивляет. Заметив меня, он растягивает рот в улыбке, а его глаза светятся радостью.
— Привет, дочка, — его голос немного охрипший, но в целом это тот же папа, которого я видела до болезни.
— Папа!
Мне с трудом удается сдержать слезы, а когда я подхожу ближе и обнимаю его, так и вовсе не получается это сделать. Я шмыгаю носом и пытаюсь взять себя в руки, но как-то не очень получается.
— Стася! — рычит папа, отстраняя меня, чтобы посмотреть в глаза. — Это что за сопли? — спрашивает грозным голосом, но взгляд у него при этом теплый. — Я же не при смерти. Нормально всё со мной. Жрать, сказали, меньше надо, — он усмехается. — И со спортом пока повременить. А так — буду жить, как жил. Хватит реветь.
Я улыбаюсь сквозь слезы и стираю соленые дорожки со щек, беру стул и сажусь рядом с папой. Рассказываю ему о работе, о том, что Даня уже соскучился, да и я не против посидеть в тихом семейном кругу.
— Шашлыки, как раньше не обещаю, а вот овощи на гриле — обязательно, — отшучивается отец. — И это… парня своего нового захватишь. А Максим твой мне давно не нравился. Слизняк бесхребетный.
— Папа… — непонимающе шепчу я.
— А что папа? — удивляется он. — Ему чтобы канализацию прочистить сантехник нужен. Он нормальную отвертку в руках держать вообще умеет или только писюльку эту компьютерную?
— Папа! — произношу уже возмущенно, вовсе не ожидая этого услышать. — Ты о каком парне говоришь?
— Как это о каком? Вчера ко мне приходил, наведывался. На ужин тебя отпрашивал. Забыла, что ли? А он вон, пришел уже.
Слова отца слышу прежде, чем моей спины касается легкое дуновение ветра: в палату кто-то открыл дверь. Я поворачиваюсь, впрочем, уже знаю, с кем встречусь взглядом, и моя интуиция меня не подводит. В дверях стоит Стас с букетом красно-белых гортензий в одной руке и пакетом фруктов в другой.
Глава 15
Как ни в чем не бывало, он проходит в палату, ставит пакет с фруктами на тумбочку, а букет вручает мне вместе с поцелуем в щеку.
— Привет, придется немного подыграть, — шепчет мне на ухо. — Здравствуйте! — а вот это уже отцу.
Стас разворачивается к нему корпусом, протягивает руку и пожимает его здоровую ладонь.
— Как ваше самочувствие сегодня?
— Лучше чем вчера, — смеется папа. — По жратве домашней соскучился, а то кормежка тут так себе. Диетическая до тошноты.
— Мама вот-вот будет, — успокаиваю папу, нежно похлопывая его по руке.
— Машку я с утра жду, — с улыбкой на лице произносит отец.
При упоминании матери его лицо меняется, глаза становятся счастливыми и мечтательными. Их любовь — пример того, какими должны быть отношения между мужчиной и женщиной. Мои родители вместе больше тридцати лет, и я ни разу не слышала, чтобы они ссорились или повышали друг на друга голос. Папа любит поворчать, но это все, что он может себе позволить в отношении мамы. Глядя на них, хочется так же: найти человека, который будет меня поддерживать в трудную минуту, обнимать зимними вечерами, утешать в своих сильных объятиях и позволять быть маленькой девочкой даже тогда, когда мне будет глубоко за шестьдесят.