Право на сына
Шрифт:
— Вино? — уточняет официант.
— Нет, спасибо, — отказываюсь.
— Принесите бокал красного полусладкого, — Стас утыкается в меню, говорит название, которое я не запоминаю и произносит еще несколько наименований блюд.
Уточнять, как он собирается вести автомобиль после выпитого вина, не решаюсь. Это его дело, я всегда могу вызвать такси. Успокаиваю себя этим и рассматриваю обстановку заведения. Здесь уютно и тепло, у потолка висят гирлянды, столики расставлены преимущественно у стены заведения. Всего несколько стоят в центре, да и те рассчитаны на компанию из нескольких человек. Наш столик стоит в дальнем
— Ты выглядишь шикарно, — отвешивает комплимент, не переставая ощупывать меня взглядом.
— Спасибо.
Опускаю взгляд вниз и сосредотачиваюсь на узоре скатерти. Чувствую себя неудобно от его внимания, внутри тут же зарождается страх быть узнанной, но понимаю, что это невозможно. Мы видимся так близко уже не в первый раз, и если за предыдущее время он меня не узнал, то и сейчас это вряд ли произойдет.
Официант приносит блюда и вино, но бокал ставит передо мной, ошибочно подумав, что мой спутник заказал его не себе. Я не делаю замечания, молча жду, пока он расставит тарелки и пожелает нам приятного аппетита, ретируясь.
— Видимо, перепутали, — аккуратно беру бокал и протягиваю его Стасу.
— Я не пью красное полусладкое, тем более, не употребляю алкоголь, когда за рулем. Пей, тебе просто необходимо расслабиться.
Глава 17
Мне и правда нужно расслабиться, поэтому бокал не задерживается на столе долго. Через пару минут настойчивого взгляда напротив мне таки приходится взять фужер и сделать несколько глотков. Я жду от Стаса каких-то вопросов, возможно, прямых намеков и флирта, но он, кажется, вовсе забыл о моем присутствии, потому как спокойно ест, уткнувшись в тарелку.
Я тяну руку к бокалу снова, делаю пару глотков, чувствую, как пусть и не крепкий, но все же алкоголь, обжигает мне горло и приятным теплом разливается внутри. За сегодня я практически не ела, поэтому уже через пару секунд ощущаю странную расслабленность и легкое головокружение. А еще на моем лице появляется глупая улыбка, которую я никак не могу спрятать.
— Как вино?
Вопрос Стас задает неожиданно, но что странно — я не вздрагиваю, а только пожимаю плечами и отвечаю:
— Вкусное. Я не любитель, но это мне нравится.
— Здесь и кухня ничего, — Стас кивает на нетронутую пасту и улыбается одними уголками губ.
Решаю не игнорировать его намек и приступаю к еде. Паста действительно оказывается достойной, нежный сливочный вкус задевает вкусовые рецепторы, а грибы и приправы добавляют блюду изысканности. Не замечаю, как съедаю всю тарелку и выпиваю вино, расслабленно откидываюсь на спинку дивана и замечаю пристальный взгляд Стаса. Он смотрит на меня спокойно, но в его взгляде отчетливо читается желание, которое почему-то передается мне.
Я делаю вдох поглубже, выпрямляюсь, потому что внизу живота начинает неприятно тянуть и покалывать. Близости с мужчиной, от которой бы искры сыпались из глаз, у меня не было с нашей с ним последней ночи. И если не она, я бы положила крест на себе и решила, что просто не создана получать удовольствие с мужчинами, но ведь это не так. Та ночь со Стасом мне не приснилась, она была и Даня прямое тому доказательство.
— Расскажи о себе, — просит Стас, упираясь локтями о стол.
— Что, например?
— Что угодно. Чем любишь заниматься в свободное время, о чем мечтаешь, к чему стремишься.
— Не хочешь начать первым? — предлагаю, не зная, что говорить.
Мечтаю я не о многом. Лишь о своей квартире и о том, чтобы у Дани все сложилось хорошо. Стремлюсь устроиться на работу получше и получить образование дизайнера, но разве это может быть интересно человеку, который в день зарабатывает больше, чем я за год?
— Я совсем недавно приехал из Штатов, — после короткой паузы, начинает он. — Так получилось, что мои родители попали в аварию и погибли. Теперь я должен унаследовать компанию отца и, если честно, совсем не представляю, что буду делать. Привычка быть независимым ведь никуда не делась, — он пожимает плечами. — Ну и возвращаться я не планировал. Никогда, — подчеркивает.
— Не думаешь вернуться в Штаты?
— Вначале хотел, — он кивает. — Но чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что это невозможно, — пожимает плечами. — Компания работает давно, сотрудники ждут решений, зарплат, если функционал встанет, боюсь, все обернется не лучшим образом. С отцом я так поступить не могу. Компания была его детищем.
Я сглатываю, киваю, прекрасно понимая, о чем он. Мне знакомо это острое желание угодить отцу, сделать все, что в моих силах, лишь бы не подвести его. Папа был и остается для меня человеком, ради которого я готова сделать, что угодно. Слова Стаса становятся для меня эдаким бальзамом на душу, который теплом разливается по телу. Хочется вдруг сказать, какой он молодец, что принял такое решение, похвалить его, даже коснуться, приободрить.
Конечно же, я этого не делаю, сжимаю руки в кулаки под столом и продолжаю слушать Лебедева дальше. Чем больше он говорит, тем сильнее я убеждаюсь в том, насколько мы похожи. Он трепетно относится к своей семье, у него не осталось кого-то, кто смог бы ему помочь. И пусть у меня есть родители, но я всегда рассчитывала только на себя. В любых вопросах.
— Ты так и не сказал, о чем мечтаешь, — с улыбкой напоминаю ему, отпивая вино.
Мой бокал наполнили снова, а я даже не успела возразить, впрочем, мне и не хотелось. Рядом со Стасом я всегда чувствовала себя скованно, боялась, что он догадается обо всем, не знала, как поддержать беседу. Сейчас мне проще, и я не хочу, чтобы обретенная легкость куда-то испарилась, потому что ей на смену придет неловкость и необходимость объясняться, а ее я откладываю, как могу.
— Время, когда я мог просто мечтать осталось далеко позади.
Мне кажется, что он проговаривает это с сожалением, но в следующую минуту Стас просто переводит тему, говоря, что настала моя очередь раскрываться. Я без стеснения рассказываю о том, что закончила институт, отучилась, родила Даню, устроилась на работу и прямо сейчас нахожусь на глубоком изучении другой профессии, чтобы иметь возможность работать из дома и полноценно заниматься воспитанием сына.
— Сейчас спасает детский сад, — признаюсь ему. — Через четыре года сыну потребуется мое внимание, и я не смогу работать сутками. Хочу, чтобы мой ребенок получил достойное образование и только я смогу ему в этом помочь.