Право на выбор
Шрифт:
– Внутрь! Живо!
И девушка сразу поняла, что ничего интимного ей в "палатке" не светит. А вот по голове (либо другим, не менее важным частям тела), вполне может получить. Потому, тихо пискнув, она подхватила плащ и шустро забралась под ткань "убежища". Сцепив зубы, принц мысленно отвесил подзатыльник сначала себе, а потом и Мерси для верности, досчитал до пяти и только после этого полез внутрь. Правда, должного эффекта отрезвляющие действия все равно не произвели. Потому что сейчас, после того как она подняла эту тему, в голове роились одни только
О которых Мерси, разумеется, даже не подозревала. Она нырнула под ткань, устроилась в уголочке, по-японски поджав под себя ноги, и замерла испуганной мышью. Рейвар, забравшийся следом, окинул ее раздраженным взглядом, вздохнул и привалился спиной к камню:
– Ты растягиваешь стену палатки, - заявил равнодушным тоном. – Пересядь ближе.
«Да куда уж ближе?!» - хотела было возмутиться девушка. Она ведь и так сидела почти что у принца на коленях! Но вместо этого тактично кашлянула и спросила:
– Зачем?
Вообще-то, учитывая обстановку и некоторый подозрительный блеск в глазах Рейвара, она ожидала услышать совсем другой ответ, но последовало внезапное:
– Ты знаешь, как начинаются песчаные бури? И на земле, и в Лазури – сценарий тот же. Первой приходит тишина. Внезапная и устрашающая в своей полноте. Шорохи и звуки исчезают. Пустыня буквально замирает на какое-то время. Ветер пропадает, насекомые зарываются в песок, птицы улетают, и вокруг становится безжизненно и безмолвно. Прислушайся, Окайя, и ты поймешь, что я имею в виду.
Мерси послушно навострила уши, но услышала только как собственное сердце стучит барабаном в ответ на мерную, с легким налетом хрипотцы речь принца. И что-то ей подсказывало, что даже бушуй за тонкой стеной убежища целый ураган, она бы все равно услышала только это.
– За полчаса до прихода бури солнце заволакивает пелена, а на горизонте появляется темное облако, - продолжал говорить Рейвар.
– Приближаясь, оно растет, закрывает собою небо. Превращается в черно-багровую тучу и самый ясный день меркнет. Поднимается притихший было ветер и очень быстро достигает невиданной скорости. Через минуту после того, как первые колючие песчинки поднимаются в воздух, на землю с воем и свистом, обрушиваются уже тонны песка.
– Погоди!
– нахмурилась Мерси. Тайный смысл появления «палатки» стал, наконец, до нее доходить. – Так это мы здесь от бури прятаться будем?!
– Нет, конечно! – в тон ей возмутился принц. – Про бурю я тебе для общего развития рассказал.
– Тогда зачем мы залезли в этот, мягко говоря, непрочный шатер?!
– Понимаешь ли, Окайя, - глубокомысленно заявил мужчина. – Каждому девату после достижения определенного возраста просто необходимо время от времени лакомиться кровью девственницы…
– Да ну тебя в болото! – рыкнула Мерси, грозно складывая руки на груди. Правда долго обижаться на коронованного «тролля» не получилось – палатка вздрогнула, дернулась и в следующий миг буквально пошла ходуном. Уши заложило от страшного шума. Ахнув от неожиданности, рыжая бросилась к камню, прижалась к нему спиной и судорожно вцепилась пальцами Рейвару в рукав:
– Что происходит?!
Если честно, принцу очень захотелось ответить. Что-нибудь эдакое, неординарное, после чего спросивший сразу поймет, насколько глупым был его вопрос. Но, заглянув в белое лицо съежившейся рядом девушки, у него внутри что-то екнуло. Да так громко и грозно, что напрочь заглушило голос разума. Иначе чем объяснить то, что, недолго думая, он обнял ее за плечи и практически уложил к себе на грудь?!
– Ш-ш… - пробормотал в рыжую макушку. – Бури не длятся вечно. И эта палатка – лучшее убежище. Она выстоит, а потом, когда ветер уляжется, мы пойдем дальше. Я уведу тебя от Касдагара, выведу из пустыни, и найду способ вернуть на землю. Все будет хорошо, малыш. Не бойся…
– Почему? – прошептала Мерси, уткнувшись носом в рубашку принца.
– М-м? – глухо уточнил он, одновременно поражаясь собственному поведению («малыш»?!) и тихо млея от возможности скользить пальцами по ее спине. Что, кстати, тоже было своеобразным откровением, потому что раньше он даже кошек с таким удовольствием не гладил.
– Почему ты это делаешь? – повторила сирена. – Сначала отказываешься от трона, лишь бы не жениться, потом рискуешь всем и забираешь меня из Касдагара, а теперь сидишь среди камней в пустыне и обещаешь вернуть на землю?
Рейвар прикрыл глаза: как можно было ответить на такой вопрос? Длинным, высокопарным монологом на тему всеобщего добра и справедливости или, наоборот: просто, коротко и понятно? Так, чтобы больше не спрашивала? Чтобы не лезла туда, в сторону чего женщины Лазури боятся даже смотреть?
Еще пару дней назад он, скорее всего, попросту отмахнулся бы. Но сейчас, вопреки всяким правилам и личным убеждениям ему захотелось ей все рассказать:
– Мой отец давно смотрел в сторону семьи Окайя. По какой-то причине он всегда хотел привязать ваш род к нашему, хотя вы – далеко не самая могущественная и влиятельная семья в Лазури. Впрочем, мне не было до этого дела. Наследники престола никогда не женятся по любви и я оставил эту привилегию младшему брату с его Ширин. Я был согласен подчиниться воле отца и жениться на девушке Окайя, о которой ничего не знал и которую не видел ни разу прежде. Мне действительно было все равно. Пока я не узнал, что эта девушка – ты.
Мерси вздрогнула и подняла удивленные глаза. Рейвар ухмыльнулся:
– Нет, я не пустился в бега от мысли, что придется коротать век с чудовищем.
– С кем-кем?! – опешила рыжая и попыталась отползти, но ее тут же мягко вернули на прежнее место:
– Я шучу! – обнял крепче принц. И добавил. – К тому же у нас, в Лазури, женщины носят хиджаб, да и ночи достаточно темные, чтобы недостатки жен не доставляли особых… ой!
Мерси не удержалась и все же пнула принца под ребро. Он потер пострадавшее место, заглянул в обиженное лицо сирены и примирительно поднял ладонь: