Право на жизнь
Шрифт:
– А ведь он говорил, что без пса в тайгу не суется, – заметил Ли.
– Мало ли… – пожал плечами Семеныч. – Умотал и впрямь куда с утра пораньше с похмелюги…
– И людей чужих в доме оставил? – засомневался Сашка. – Так не делается…
– Он вчера фразу странную произнес, – припомнил Данил. – Прямо с крыльца, как нас с Хасаном увидал, – смерть, говорит, моя пришла…
– Испугался? – усмехнулся Кубович. – Конечно, испугался… Столько народа и все при оружии…
– Нет, испуганным он не выглядел. Да и потом себя как среди своих вел…
– Так что, думаешь, все-таки помер? А тело где?
Добрынин промолчал, не зная, что ответить
– Странно все это, конечно, – почесав макушку, рассудил Сашка. – Я тут вот что думаю…
И началось гадание на кофейной гуще. Данил послушал-послушал – да и полез на верхнюю полку. Его этот перебор вариантов не интересовал совершенно. Что случилось – то случилось, чего уж тут гадать, из пустого в порожнее переливать. Тем более, что и глаза начали постепенно слипаться – последние сутки сну не благоприятствовали, прошедшей ночью он всего часа четыре спал, и времени этого для полноценного отдыха ему совсем не хватило. Ко всему тому кунги, шедшие по ровному отрезку тракта, мерно и уютно покачивались, и он, убаюканный этим монотонным движением, постепенно задремал.
Очнулся Добрынин в полной темноте. Первые мгновения лежал, пытаясь понять, в чем дело, – то ли проспал весь день, и караван теперь стоит на ночном привале, то ли он вообще не в кунге… Поднял руку, пытаясь нащупать хоть что-то – и пальцы наткнулись на обтянутый тканью потолок.
«Значит, все-таки в кунге, – сразу же успокоился Данил. – Почему тогда стоим?..»
Он осторожно спустился вниз и, пробравшись ощупью к своему баулу, нашарил в боковом кармашке фонарь. Включил, поводил лучом по сторонам – экипаж был в полном составе. Из тьмы выплыл лежащий на нижней полке Сашка, с верхней свешивалась мощная ручища Лехи. Посапывал на своем месте Кубович, отвернувшись к стенке, всхрапывал Ли, а Семеныч, уронив голову на сложенные руки, спал прямо за столом. Данил попытался, подсвечивая фонарем, поглядеть в окно, но попытки его успехом не увенчались – луч, отражаясь от темного стекла, падал обратно и создавалось впечатление, будто снаружи, из чернильной тьмы, светя фонариком, заглядывает еще один Данил. Отражение вдруг дернулось, пошло рябью… и гаденько улыбнулось. Добрынин заорал от ужаса и шарахнулся назад, упав прямо на Сашку. Тот забарахтался, завопил в унисон и, скатившись на пол, ошарашено уставился на товарища. Верхняя полка скрипнула, и вниз свесилась голова Шрека, вскинулся опухший со сна Профессор, повскакали с полок Кубович и Ван.
– Ты чего? – обалдело глядя на друга, осипшим голосом вопросил Санька.
– Померещилось, – с опаской глядя на окно, ответил Данил, испытывая почему-то смутное чувство дежа-вю. – Чего стоим? Привал?
Семеныч зажмурился и тряхнул головой:
– Да нет вроде… Что-то я задремал. Давно стоим?
Кубович что-то промычал, пожимая плечами и яростно растирая глаза.
– Посмотреть? – спросил у напарника Сашка, кивая на открытую нараспашку дверь кунга.
– Я сам гляну. Странно все это…
В предбаннике, глянув на шкалу дозиметра на стене, Добрынин недоверчиво усмехнулся и постучал по ней пальцем. Стрелка не дрогнула. Пожав плечами, он вернулся назад и, вытащив из кармашка свой дозиметр, выглянул наружу. Замерил – и оторопел: на экране темными окошками чернели нули.
– Ой, что-то это мне напоминает… – оглядываясь вокруг, пробормотал Данил, вновь испытывая мощнейшее чувство, будто все это уже когда-то встречалось в его жизни.
Он спрыгнул на землю – и тут его поджидала
В голове вдруг что-то громко щелкнуло – и сразу же все встало на свои места. И абсолютный ноль, и его же собственное лицо, живущее собственной жизнью в окне, и плюшевый медведь… Все это уже было, было несколько лет назад там, в детском садиу – и все это повторялось и теперь.
– Вот это новость… – глядя на медведя, как на бешеную собаку, пробормотал Данил. – Это как же так может быть?..
Завертел головой, оглядываясь по сторонам, – на секунду ему показалось вдруг, что вот сейчас он увидит окно, то самое, через которое когда-то пихнул сюда игрушку – однако окон поблизости не наблюдалось.
Сзади послышался шорох, и Добрынин, обернувшись, увидел всклокоченную Сашкину голову, высунувшуюся из кунга.
– Ну что? – громко прошипел напарник.
Данил молча указал пальцем на медведя.
Сашка что-то пробормотал – в голосе его отчетливо слышалось глубочайшее недоумение – спрыгнул вниз, нагнулся, поднял игрушку, и принялся разглядывать ее со всех сторон.
– Тот самый?
– Он. И ухо оторвано.
– Но… Откуда?
Данил пожал плечами.
– И снова здравствуйте, – пожимая медвежью лапу, сказал Сашка. – Башка кругом от этих загадок… А вообще я, если честно, уже привыкать начинаю. Надо с юмором относиться, иначе недолго и Наполеоном стать…
– Будь здесь, я пока осмотрюсь.
Машины стояли так, будто караван просто остановился на короткий дневной привал. Ни крови, ни пробоин, ни следов драки. Ни живых, ни мертвых… Добрынин убедился в этом, дойдя до головы колонны и заглянув в распахнутый люк БТР. Здесь была такая же пустота, как и в остальных машинах.
Возвратившись, он застал перед кунгом уже весь экипаж. Проф и Кубович, держа в руках стволы, подозрительно вглядывались в окружающую темноту.
– Ну что там? – издали, едва лишь завидев, что он возвращается, в один голос спросили Сашка и Ли. – Есть кто?
Остальные вопросительно уставились на командира, и он отрицательно помотал головой:
– Ни одной живой души.
– А что еще за история с медведем? – спросил Семеныч, демонстрируя плюшевую игрушку.
– Помнишь, я Ивашурову про детский сад рассказывал? Так вот этого самого медведя затянуло тогда в окно, – ответил Данил. – И как он сюда попал – даже мысли в голову не приходит…
– Что за напасть… – пробормотал Кубович. – Ладно. Что делать будем? Ждать?
– До утра подождем, а там посмотрим…
Шрек, стоящий рядом с Сашкой, задрав голову, сказал вдруг:
– Утра не будет…
И Данил, проследив за лучом его фонаря, увидел, что он упирается в гладкий сводчатый потолок, метрах в двадцати над их головами.
– Туннель… – пробормотал Сашка.
– Туннель, – охрипшим внезапно голосом, эхом повторил за ним Данил. – Непутевый туннель…
– Какой-какой? – удивился товарищ.
– Старик ночью говорил. Если на Непутевый туннель нарветесь – я за вашу жизнь и гроша ломаного не дам… Говорил – тут люди пропадают… И еще говорил, что туннель – это лента Мебиуса…