Право вето
Шрифт:
Нолан развернул машину и поехал по направлению к городу. Крэл сел в «дисмен» и медленно, очень медленно двинулся к Холлу. Какое-то время Инса ехала следом, а потом догнала, поравнялась с ним.
— Крэл!
Он не отозвался, не повернул головы. Инса еще раз позвала его, потом резко нажала на акселератор, машина рванула, обдала машину Крэла пылью и скрылась впереди.
К парку Холпа Крэл подъехал в полдень. Старинные кованые ворота были открыты. Одна половина ворот, перекошенная, с заржавевшими петлями, видимо, вообще никогда не закрывалась, внизу она поросла травой, а по вертикальным ее прутьям побежал вьюнок. Крэл вылез из
Крэл отбросил граммофончик, сел в машину, и в это время прозвучал колокол. Кто-то вызванивал весело, игриво и долго, звонил до тех пор, пока не опустела спортплощадка, пока не потянулись от коттеджей к кирпично-красным корпусам люди. Шли они группами, по двое, по трое, оживленно переговаривались, смеялись.
Молодой человек с полным загорелым лицом остановился рядом с «дисменом».
— Добрый день. Разрешите представиться — Ялко. Петер Ялко. Доктор Ваматр поручил мне встретить вас и устроить здесь.
Ялко замолк, явно ожидая, пока Крэл протянет руку. Рукопожатие получилось крепким, и улыбка на лице встречавшего стала уверенней.
— Гараж за жилой зоной. «Дисмен» можно оставлять там. Механик у нас отличный. Пьет, конечно, однако за пятнадцать — двадцать монет в неделю будет держать вашего коня в полном порядке. Вот с жильем… Вы останетесь в городе или предпочтете поселиться в Холпе?
— Да я, собственно, еще не решил. Ездить в город далековато, но Хук говорил, что коттеджей недостает.
— Для вас он распорядился отвести один из резервных — экспедиционный. Знаете, они неплохие. Удобны, даже комфортабельны. Мы жили в них на островах.
— Вы участвовали в опыте… в опыте по уничтожению острова?
— Острова? Остров, конечно, остался на своем месте, а вот живность лимоксенусы сожрали.
— Живность? — Крэл посмотрел на широкое, скуластое лицо Ялко, и оно уже не показалось ему столь добродушным. — Я слушаю вас, Ялко. — сказал Крэл сухо. — Какие будут инструкции?
— Инструкций не будет. Просто я покажу вам ваше рабочее место и ваш коттедж. Пообедать можно вон там, в столовой, или позвоните, и вам принесут в коттедж…
На окнах были решетки, и Крэл сразу подумал: «А стекла уже вставили». Глупо, конечно, прошло ведь года полтора с той ночи, когда Аллан Лейж запустил в окно тяжелым октонометром. Крэл был уверен — так живо всё описал Нолан, что ему предоставили комнату Лейжа. «Где же запрятаны динамики, объективы телеустройств? А отверстия вентиляционных каналов?» Мучительно хотелось всё обшарить, изучить каждый уголок помещения, заставленного аппаратурой и приборами, однако мысль о телеглазах, просматривающих комнату, остановила его. «Если наблюдают, то отметят нервозность, спешку, им может показаться, что я трушу. Надо исподволь, постепенно присматриваться к обстановке. Не упускать мелочей, быть внимательным ко всему и осторожным с людьми. Этот Ялко. С виду такой славный парень, и вдруг — «живность». Если он был там, он не мог не знать о скелетах аборигенов, заживо съеденных лимоксенусами. Неужели жестокость,
Окна были открыты, тянуло свежестью, зеленый полумрак, заполнявший лабораторию, действовал успокаивающе. Вид знакомых, таких нужных для работы приборов будил приятные, теплые чувства. Только теперь Крэл ощутил, как соскучился по родной обстановке лаборатории, как ее недоставало всё эти месяцы. Хотелось тотчас взяться за отладку и настройку гиалоскопа, и тут же подумалось: а для чего, для кого?
Ялко, оставляя Крэла в лаборатории, предупредил, что доктор Ваматр сможет принять его вечером, часов около шести. До этого, если угодно, Крэл может ознакомиться с отчетами, протоколами — словом, со всей научно-технической документацией лаборатории.
«Дают всё сразу — узнавай, и ты, уже связанный подпиской, становишься соучастником. Ловко».
Стопка аккуратных папок лежала на столе. Приняться за них не терпелось, но было страшновато. Что в них — объективные факты или завуалированная ложь, беспристрастный анализ или подтасовка сделанных наблюдений?
Внезапно потемнело, от налетевшего вдруг ветра в парке затрепетали, зашелестели беспокойно листья, и хлынул ливень. Теплый, летний, шумный. Крэл схватился за прутья решетки и вдохнул терпкий, пахнущий прибитой пылью воздух.
От ворот бежала Инса. Босая, с уже мокрыми от дождя волосами. На повороте к главному зданию она помахала кому-то невидимому бумажкой:
— Петер, кричи ура! Телеграмма от Лейжа — генераторы работают!
Ливень кончился, опять посветлело, а Крэл сидел за столом без движения, так и не притронувшись к папкам… Телеграмма от Лейжа, и похоже, нет ничего мрачного, гнетущего в парке, который показался Лейжу таким таинственным. Почему же Аллан Лейж сигнализировал Нолану совсем о другом? Изменили тактику, подстроили специально для меня? Ерунда, конечно…
Работа заканчивалась в четыре. Лаборатория опустела, затихла, но в седьмом часу многие помещения опять ожили. К семи часам Крэл вконец изнервничался, ожидая вызова к Ваматру, не выдержал и вышел в коридор. Тихо, пусто, застекленные двери, и за многими — свет. Сидят и работают вечерами. Кто и зачем? Что они знают, всё или каждый свое, не подозревая, каковы конечные цели? Сотрудничество здесь или, как утверждал Лейж, всепроникающая слежка, рождающая отчужденность, взаимную подозрительность?
Крэл слонялся по коридорам довольно долго, устал, и когда уже решил отправиться в коттедж, услышал звуки скрипки. Кто-то пиликал, старательно тренируясь, раз за разом выводя простенькую музыкальную фразу. Крэл пошел на звуки скрипки и вскоре попал в тупиковый коридорчик. В конце его светилась широкая, матового стекла дверь, и за ней виднелся темный силуэт.
Крэл подождал, пока скрипач закончил свои упражнения, и постучал.
— Да, да, войдите!
Навстречу Крэлу почти к самой двери подбежал щуплый, очень худой человек и, подбоченясь, уставился на него. Из-под густых бровей смотрели глубоко запавшие, опушенные неправдоподобно длинными ресницами глаза. Очень молодые, живые, пристальные. Ваматр оказался неожиданно маленького роста и не таким стройным, каким выглядел во фраке там, у Койфа.