Православие для многих. Отрывки из дневника и другие записи
Шрифт:
Наша помощь людям заключается часто не в системе обдуманных действий на их душу, а в невидимом и неведомом для нас действии наших духовных даров на них. Когда Антоний Великий спросил своего молчаливого посетителя: «Почему ты ничего меня не спросишь?», тот сказал: «Мне достаточно смотреть на тебя, святой отец».
Как много значит костюм. С одеждой, формой связан целый комплекс чувств, понятий, душевных движений. В частности, священник не должен, я чувствую, надевать штатское. Снимая свою одежду, он неизбежно приобретает «несвященническое» самочувствие,
Всякий человек-христианин, а особенно священник, должен быть всегда готов отказаться для Бога от всего, когда Бог этого потребует.
Не надо колебаться посещать самые даже сомнительные в церковном смысле семьи. По опыту знаю – будут рады, всюду принимают с большой радостью, не отпускают, благодарят.
Советы о. Сергия Булгакова (идет от о. Иоанна Кронштадтского):
Не привыкать служить, даже требы – всегда с благоговением.
Тщательно готовиться к Литургии (можно разделять на весь день).
Не поднимать глаз во время службы.
Не актерствовать.
Не закрывать дверей приходящим, кто бы ни был.
Не отказываться от денег (гордость).
Исповедывать каждого приходящего так, как будто это его последняя, предсмертная исповедь.
Выслушивает священник раздирательные исповеди, и выслушивает с полным участием, и вместе с тем он не устает, не чувствует себя сломленным этой лавиной человеческого греха и скорби, которая на него обрушивается, потому что он принимает ее (силой благодати священства) не на свое сердце. Так и надо жить.
Нам нужно кроме приходов и общей церковной жизни то, что в Древней Руси называлось «малой церковью», т. е. такие сгустки церковной теплоты, малые церкви отдельных семей, где осуществлялось бы общение людей, невозможное в больших, пестрых по составу и текучих приходах. Обязанность священника руководить такими группами, цели которых могут быть разными – изучение Евангелия или церковных служб, обслуживание больных и бедных. Но главное даже не эти задачи, а общение людей друг с другом. Трудно даже представить себе, сколько одиноких и дичающих в этом одиночестве людей живет среди нас.
Когда я обдумываю, что сказать, почти всегда у меня начинается настоящий процесс богословского и словесного творчества, и сама проповедь, таким образом, становится репродукцией. Значит, надо этот первый процесс совершать вслух, при людях. Но для этого два условия – наполненное сердце и полная простота.
Чтобы говорить не приготовившись, надо иметь в голове точную тему, расчлененную на главные мысли. Но главное творчество должно происходить во время проповеди – иначе перегораешь, готовясь, и слушающим преподносишь только холодный пепел.
Надо как-нибудь в проповеди или общей беседе разобрать типичные «претыкания», «домашние ереси», которыми заражено большинство приходящих на исповедь. Вот некоторые, наиболее распространенные: Бога не надо бояться, примат морали; святые –
Члены Christian Science укоряют нас, православных, в маловерии и неумении силой духа преодолевать свои болезни. Их аргумент – что Христос освободил нас от рабства плоти (см.: Рим. 8).
Что сказать на это?
– Дар исцеления у христиан не есть дар всемогущества и божественной власти над природой…
Ведь и сами апостолы болели, многие праведники (святой Амвросий) до конца своих дней страдали неисцеляемыми болезнями.
Объясняется это тем, что пока мы живем в этом «теле смерти», то несем и все последствия этого – до восстановления всеобщего – всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса (2 Кор. 4, 10).
План беседы о страдании (записано карандашом незадолго до смерти):
1. Факт безвинных страданий праведников.
2. Евангельские тексты: узкий путь (Мф. 7, 14), многими скорбями… (Деян. 14,22), в мире будете иметь скорбь (Ин. 16, 33).
3. Виды страданий:
а) От грехов – скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое (Рим. 2, 9).
б) Отвержение себя – крест.
в) Несоответствие с миром.
4. Участие в страданиях Христа.
5. Созидание тела Христова в мире приятием Христа, преображением себя.
Для погребального слова: мысль о хрупкости всего высокого и о прочности всего грубого и земного и о воскресении как о финале этой трагедии.
Тема для погребения: наше обычное чувство единственности этого мира есть полное неверие в Царство Небесное. Отсюда – скорбь по умершим, которая в основе своей – язычество и безбожие. Необходимо перейти к христианскому ощущению реальности Царства Небесного.
Мысли для надгробного слова:
Понятны наши страдания, душевная боль, слезы: ведь мы так связаны с близкими нам ушедшими, их тело – наше тело; и вот эта плоть разлагается, умирает, обращается в землю. И душой нашей с ними мы одно существо; и вот часть этого существа отрывается, уходит. Как же не страдать нам и душою, и телом?
Но отсюда и другой выход: душа, оставившая свое тело, находится в смутном, смятенном, скорбном состоянии, как бы праведна она ни была при жизни. Самое отделение от тела есть болезненный процесс. С другой стороны, у умерших – непосредственное ощущение и видение духовных сущностей, нападение демонов и т. д. Наше горе, смущение, слезы, а иногда и отчаяние усугубляют смущение души: ведь она еще очень близка к нам, она – одно существо с нами, и, если при жизни, закрытая телом, она не всегда чувствовала душевное состояние близких, то сейчас она особенно беззащитна против нашего отчаяния, усиливающего ее смущение. Вот почему наш долг перед почившими – оказать им помощь приведением себя в состояние молитвы – гармонического светлого вибрирования, которое распространяется и на них.