Праймашина
Шрифт:
– Надеюсь, наша беседа будет продуктивной, – протянула Егоза.
– То есть нам придется обменяться кое-какими продуктами? – уточнил смышленый Тухлый.
– Верно.
– Образец с собой? – деловито поинтересовался барыга.
– Разумеется.
Пека извлек из ящика стола увеличительное стекло и предложил:
– Показывай.
– Да не на что тут смотреть!
– Мы не зеваки, – строго произнес Карлос. – Мы по делу.
И тут же повернулся, уставившись на прогрохотавший по улице фургон независимого вербовщика: «Прими Прайм!»
Прими Прайм.
Не
И многие потенциальные Герои, несмотря на призывы лордов, таились, предпочитая не рисковать. И тогда появлялись свободные вербовщики. Опытные деляги, они по выражению лиц, глаз, разговорам и поведению умели определять тех, кого коснулся прайм, заводили длинные разговоры о жизни и жизненных перспективах, если надо – подпаивали незадачливых рекрутов, а потом предлагали хлебнуть прайма. Рискнуть, в надежде стать Героем. С людьми вербовщики обращаться умели, почти все выбранные ими кандидаты подносили к губам чашу с праймом, но от осечек ведь никто не застрахован, а потому некоторые невезучие докты умирали и отправились в ближайшую канаву. Если же человек превращался в Героя, то лорд, к которому он решал поступить на службу, выплачивал вербовщику оговоренную в специальном имперском законе премию.
– Прими прайм, – пробормотал Карлос, провожая фургон взглядом.
– Ты это о чем?
– Да так, накатило…
Ураган пристально посмотрел на юношу, посопел, после чего осведомился:
– Долго будем здесь бродить?
– Столько, сколько нужно. А что?
Как ответить на этот вопрос? «А что?» Да, ничего! Надоело! Можно сказать «надоело», но будет ли это правдой? В общем, нет, признался себе Генрих. Часами таскаться по пыльным улочкам Фихтера, безусловно, не самое веселое на свете занятие, но воевода понимал, что другого выхода у них нет, а потому в зародыше давил нарастающее раздражение. Тогда почему спросил? Скучно стало? А как, скажите на милость, может стать скучно, если каждую минуту ожидаешь нападения? Если в каждом стражнике видишь потенциального противника? Если каждый прохожий кажется шпионом леди Кобрин? Не было у Генриха возможности скучать. Но откуда же взялся вопрос? Дурацкий вопрос, больше подходящий какому-нибудь нытику? Потому что устал сильно? Нет, разумеется, о какой усталости идет речь? Настоящего Героя пешей прогулкой не проймешь…
Наверное, все дело в том, что происходящее было для воеводы предельно непривычным занятием, к тому же – в предельно неудобных обстоятельствах. За долгие годы службы доспех стал неотъемлемой частью Урагана, и неловко ему было без тяжелой брони на плечах, без верного щита и тяжелой булавы. Без дополнительного ощущения силы, что давало оружие.
– Непривычно, – нашелся, наконец, Генрих. – Серьезного дела хочется.
– Башку кому-нибудь снести? – поинтересовался Карлос.
– Например, – угрюмо кивнул Герой.
– Так ведь надо знать – кому.
– Ты – лорд, ты и знай.
– Пытаюсь.
– Долго и нудно.
– Потерпи.
Они уже дважды прошли по Мозговитой улице из конца в конец, от Ратуши до северных
А в тот самый момент, когда Ураган затянул свою волынку, молодой лорд как раз сделал выбор, остановившись у механической мастерской «Шмульц и сыновья. Машины для дома и работы».
– Пожалуй, сюда.
– Чем это заведение лучше других? – осведомился Генрих.
– Не заведение, а его владелец, – объяснил Карлос. – Нам нужен не товар, а информация, и уважаемый Шмульц кажется мне подходящим кандидатом: он работящий, старательный, но любит поговорить. То, что надо.
– Откуда ты знаешь?
«Откуда? Я ведь лорд, помнишь?»
И Карлос вдруг понял, что в этом нахальном ответе была доля истины. Или же просто – истина. Потому что не может настоящий лорд не разбираться в людях, ибо в этом – залог его успешного, а самое главное – долгого правления. И его несчастный отец наглядно это продемонстрировал, не сумев распознать предателя в проклятом Хансе.
– Мастерская богатая, это видно по новым и дорогим инструментам, а значит, Шмульц работящий. Вон там, под навесом, стоят сделанные им машины, по их виду мы понимаем, что он старательный. Что же касается говорливости…
– Да! Как ты узнал об этом?
– Понаблюдал за тем, как Шмульц ведет себя с клиентами.
Генрих покачал головой, но спорить не стал: лорду виднее.
– Свою роль помнишь? – строго спросил юноша.
– Мою что?
– Роль, Ураган, роль. Ты кто?
– Твой дедушка, – заученно ответил воевода.
– Правильно, – одобрительно кивнул Карлос. – И, пожалуйста, веди себя соответственно. Ты впервые оказался в большом городе, тебя все смущает и беспокоит, ты опасаешься карманников и никому не веришь. Ты боишься, что меня обманут, и вообще немного пуглив.
– Я помню, помню!
Роль провинциального дедушки с самого начала показалась Генриху унизительной, он даже пытался отказаться, хотел прикинуться могучим телохранителем, но Карлос настоял, и пришлось смириться.
– А самое главное, Ураган: ты не мешаешь. Все понятно?
– Да.
– Без моего знака даже в затылке не чеши, понятно?
– Да.
– Вот и хорошо.
Карлос поправил переброшенную через плечо суму и уверенно направился к лавке. За информацией. Желая разговорить совершенно незнакомого человека. Простолюдина, если уж на то пошло.
Юноша и сам не ожидал от себя такого спокойствия. Думал, что его одолеет смущение или робость, что необычная задача и непривычная обстановка заставят его нервничать, а получилось наоборот. Понимание того, что он теперь главный, наполнило Карлоса непоколебимой уверенностью. Он чувствовал, что готов на все: что сможет сыграть свою роль… сможет сыграть любую роль! Сможет обмануть кого угодно и уговорить кого угодно. Юноша вдруг понял, что стал другим Карлосом. Новым. Сильным. И этот парень нравился Карлосу гораздо больше прежнего.