Праймашина

Панов Вадим Юрьевич

– Да, – кивнул молодой лорд. – То есть нет.

Несообразительность юного собеседника порадовала механика даже больше, чем лесть.

– Эх, деревня, деревня… – Шмульц наклонился к юноше и понизил голос: – Люди говорят, что вовсе даже не Стеклодув Безвариата убил, а другой кто-то.

– Кто? – жадно спросил Карлос.

– Поди, догадайся, – вздохнул механик. – Тут, сынок, большая политика замешана, потому что Фихтер, а не Задрочинск твой.

– Замороченск.

– Тем более. В нашем городе такие интересы пересекаются, что голова идет

кругом. – Как все пожилые мужики, Шмульц очень любил разговоры о вещах глобальных, ко всей империи отношение имеющих. – И Безвариат, конечно, не простым ученым был – не того полета птица, чтобы просто так здесь сидеть.

– А какого он полета? Был.

– Высокого. И потому тебя, охламона с поднятием тяжестей в зачетке, он бы даже на порог не пустил, сечешь?

– Ну, это мы еще… – Однако спорить Карлос не стал, увидел, что механика понесло, и весь обратился в слух.

– Тута, деревня, все не так просто, как со стороны кажется. Люди говорят, измена в Фихтере зрела, сечешь?

– Измена? Откуда же ей взяться?

– Известно откуда – из Адорнии. Она тут рядом, только через реку перейди, и разноцветные эти шастают, словно попугаи ряженые. Я их, честно говоря, недолюбливаю, но бизнес есть бизнес. А люди говорят, что Безвариат с адорнийцами снюхался и чуть ли не на императорскую власть посягнул, сечешь?

– Он же ученый, – недоверчиво прищурился Карлос. – Зачем ему?

– Ученые тоже люди, и если возможность есть – все под себя гребут. Я на Мозговитой с самого ее основания живу, такого насмотрелся… Знаешь, как эти ученые друг у друга идеи воруют? Местным жуликам такое и не снилось даже: подслушивают, подглядывают, тетради прихватывают. Научатся в своих академиях… – Шмульц пососал трубку. – А измена была, наверное, потому что когда Безвариата убили, так старого имперского прокурора хлоп – и в столицу вызвали, на доклад вроде. А на его место тут же другой примчался, да еще с Героем имперским в компании, сечешь, деревня? Новый прокурор, да еще с Героем! Не все так просто у нас, не все… Тут тебе не Занюхинск.

– Замороченск.

– Не важно, – отмахнулся механик, торопливо припоминая остальные подробности старой истории. – А еще люди говорят, что Безвариат леди Кобрин убить хотел.

– Да ладно!

– А почему нет? Она ведь за границу перед императором отвечает, стережет, стало быть, страну. Кобрийцы, конечно, не сахар, заносчивые очень, но дело свое знают, спуску адорнийцам не дают, контрабандистов ловят, порядок вокруг Фихтера поддерживают. А Безвариату эти подвиги как ножом по сердцу.

– Почему?

– Потому что родину он не любил, деревня, сечешь? Такие пироги. И когда Безвариата убили, дом его кобрийцы обыскивали. Да не стражники обычные, или там пограничники, а «черные орлы» – гвардейцы леди Кобрин, сечешь? Все обыскали, а дом заперли потом, так и стоит.

– Измену искали?

– Конечно, искали, но не измену, а доказательства, – хмыкнул Шмульц. Разговор постепенно катился к закономерному финалу. Механик выбил трубку, почесал

бороду и дружелюбно произнес: – А ты, я смотрю, парень неглупый.

– Спасибо на добром слове, – рассеянно отозвался Карлос.

– Я вот что думаю. Раз уж с Безвариатом так вышло, попробую я тебя в ученики взять.

– Вы шутите? – Юноша удивленно посмотрел на Шмульца. – Без рекомендаций?

– У тебя ведь диплом есть.

– Из козлиной кожи.

– Наперегонки бегать умеешь?

– Первый в выпуске!

– Вот и здорово, умение бегать тебе пригодится. – Шмульц вновь понизил голос. – Я кого попало в ученики не беру, деревня, сначала срок испытательный ставлю, чтобы присмотреться, значит, познакомиться.

– А как это – срок испытательный?

– Да ничего сложного. Я придумал удивительную машину, уникальную и необходимую в каждом хозяйстве, даже в замке. Называется она «сдвоенная прайм-ловушка Шмульца для мышей и грызунов», сечешь? Сдвоенная! Да еще с прайм-приводом, вшестеро повышающим характеристики! Кто откажется?

– Ну…

– Вот тут тебе диплом и пригодится: будешь ходить по домам и предлагать мое замечательное изобретение. Стоит оно недорого, но я человек щедрый и с каждой проданной машины буду платить тебе пять медяков.

– Целых пять?!

– Да!

– И я смогу у вас учиться?

Настолько далеко щедрость мастера не простиралась, но закрывать перед провинциалом перспективы Шмульц не стал.

– По вечерам. Если захочешь. И деда твоего куда-нибудь пристроим, будет по хозяйству помогать. А то, что он молчаливый, это хорошо, я говорливых не люблю. – Шмульц похлопал Карлоса по плечу. – Согласен?

– Поверить не могу, – восторженно произнес юноша. – Я в Фихтере всего один день, а меня уже приглашает в ученики известный на всю империю мастер!

– Лови удачу за хвост, сынок.

– Постараюсь, – пообещал Карлос и поднялся с лавочки. – Мы вещи на постоялом дворе оставили, можно их к вам перенести?

– Конечно, – не стал отказывать механик. – У меня комната во флигеле свободная есть, сдам ее тебе, не обижу.

– Замечательно! – Карлос поклонился. – Мы скоро.

И зашагал вверх по улице.

– Много узнал? – саркастически осведомился Ураган.

– Только то, что Безвариата убили не здесь.

– Откуда? – поперхнулся Генрих. – Шмульц ничего об этом не рассказывал.

– Вот именно: никаких подробностей. А значит, местным просто показали тело.

– Ерунда. Ты просто хочешь в это верить.

– Может, и так… Вторая новость: леди Кобрин ведет дела с адорнийцами.

– Прочитал ее мысли?

– Исхожу из того, что Безвариата убила леди Кобрин и обвинила его в собственных прегрешениях.

– Зачем вообще упоминать об этом?

– Абсолютная тайна недостижима, кто-то что-то увидел, кто-то о чем-то подумал, кто-то сделал вывод, и поползли слухи. Я не знаю, почему леди Кобрин решила избавиться от Безвариата, но она использовала его смерть, чтобы отвести от себя подозрения.