Шрифт:
1
Признаться, я не слишком-то хорошо все это помню… Кто же мог предположить, что эти на первый взгляд малозначительные события будут иметь такие серьезные последствия. Вечер только начинался, когда на стереоэкране моего ДУРдома [2] появилось изображение незнакомого человека с очень черными глазами и бровями на очень белом тонком лице.
– Привет? – почему-то спросил он.
– Привет, – вынужден был согласиться я.
– Значит так, – сказал незнакомец. – Меня зовут Петруччио. Я сделаю тебя звездой.
2
ДУРдом –
Нельзя не признать, что обещание это он выполнил и довольно скоро.
Позднее он рассказал мне свою историю. По словам Петруччио, он, подобно Илье Муромцу, лежнем пролежал тридцать три года, а потом вдруг поднялся, встряхнулся, расправил плечи и отправился совершать подвиги во славу Земли Русской. Правда, абсолютно совпадает его история с былинной только возрастом персонажа, в остальном же различается. И я бы даже не сказал, что нюансами.
Так, Илья Муромец, согласно легенде, лежал в буквальном смысле этого слова, скорее всего по причине детского церебрального паралича, Петруччио же лежал в смысле фигуральном, то есть, просто-напросто не совершал каких-либо социально значимых поступков. Изредка пописывал стишки для андеграундных групп и вел богемно-растительный образ жизни. Причиной тому была банальная лень и выработанная под ее воздействием обломовская жизненная позиция.
И вдруг, ровно в тридцать три, в единочасье, без всяких внешних причин, без предварительных раздумий и просчетов, он встал (опять же в фигуральном, если не сказать фрейдистском, смысле слова) и принялся за создание самой успешной, самой коммерческой музыкальной группы XXI века. И создал ее чуть ли не за несколько часов. Точнее, за несколько часов он собрал нас вместе. Нас – участников «Russian Soft Star’s Soul» [3] . Остальное – дело техники.
3
Русская Мягкая Звездная Душа (англ.).
Помню еще, что тогда я, удивляясь его безапелляционному обращению на «ты» к человеку, совершенно ему не знакомому, недоверчиво переспросил его:
– «Звездой»?
– Звездой, звездой, – подтвердил он. – Если тебя это интересует, жду сегодня в девятнадцать ноль-ноль на перроне Павелецкого. Чтобы ты меня ни с кем не спутал, я буду с бородой.
«С бородой?! Что за бред?! Мало ли на вокзале мужчин с бородами?!», – хотел ответить я, но он уже отключился.
Без особой надежды я вошел в сеть, открыл папку «Москва. Кто есть кто» и ввел это дурацкое имя «Петруччио»… И, к своему искреннему удивлению, получил весьма определенную информацию. «Петр Васькин – известный в узких столичных кругах под псевдонимом «Петруччио» – поэт и писатель, автор малотиражных книг «Повести Стрелкина», «Фестиваль в сумасшедшем доме», дилогии «Не с руки» и «Ещё о несруках». Несколько песен на его тексты исполняют: андеграундная группа «ThaeBeatles» и андеграундная группа «В ухо».
Знаю я этот «андеграунд». По идее, андеграундная или, по-русски, подполтьная группа, значит – запрещенная. Но, думаете, их кто-то запрещает? Кому они нужны, запрещать? Просто они очень плохо играют, и их никто поэтому не хочет слушать…
Помню, как поймал экомобиль и к месту прибыл как раз вовремя. И таки действительно сразу узнал его по бороде. По огромной дед-морозовской белой бороде, которую он прицепил к подбородку. Прохожие удивленно и неодобрительно поглядывали на него.
– Молодец, – похвалил он меня, запихивая бороду в сумку. – Люблю пунктуальность. Люди всегда ценят то, чего нет у них самих. Стой тут. Сейчас я приведу нашего мелодиста. – В этот миг прибывший электропоезд как раз опустился на рельсы и уже по ним приближался к перрону. – Он подъезжает.
Петруччио нырнул в толпу встречающих, и вскоре вернулся, волоча за собой хорошо знакомую мне личность. Это был Пиоттух-Пилецкий по прозвищу Пила, грамотный, но не хватающий звезд с неба, мелодист. Чаще всего он работал студийным или сессионным музыкантом с группами средней руки.
– Так, – сказал Петр Васькин, – теперь едем к вокалисту, он ждет нас в «Славянском базаре».
– Но … – начал было я возражение по поводу дороговизны заведения, однако тот опередил меня:
– Я плачу.
– Ты так богат? – спросил Пила с иронией. Но Петруччио, словно и, не заметив ее, откликнулся абсолютно серьезно:
– Пока нет. Но собираюсь стать.
… Через полчаса мы сидели в «Славянском базаре». Губастый вокалист Сергей Чучалин, по прозвищу Чуч, мне понравился сразу. Петруччио, разглядыая меню, возбужденно бормотал:
«Колбасится и ликует весь народ, В руки палочки кленовые берет…»Сделав выбор, он вновь заговорил с нами и болтал непрерывно, то и дело предлагая тосты «за наш проект». Помню, как неловко я чувствовал себя при этом, ведь никакого проекта не было… Но ни я, ни Пила, ни Чуч не останавливали его, ведь рассказывал он чудные и занятные вещи. Так, например, когда отошла официантка, он заявил:
– Вы замечали, как мы меняемся, обращаясь к разным людям? Я, например, в детстве гадал, какой же я «настоящий»? С родителями я один, с друзьями – другой, в магазине – третий, с кем-то еще – еще какой-то… Меняется все – голос, манеры, даже, по-моему, мировоззрение.
– Настоящими мы бываем только наедине собой, – глубокомысленно изрек банальность Пила.
– Да? – прищурился Петручио. – Ты уверен? Не думаю, что у других это по-другому, но лично я точно помню, что в детстве наедине с собой я был НИКАКОЙ. Выходит так, что я – не то, чтобы зеркало, которое отражает собеседника, не то, чтобы вода, принимающая его форму, а нечто, хоть и самостоятельное, но существующее только благодаря кому-то другому. В биологии это называется «паразит». Не правда ли, паразительно?
Он перескакивал с темы на тему по ему одному понятному принципу:
– Я предчувствую беды, – заявил он вдруг. – Это у меня тоже с детства. Сейчас, между прочим, мой внутренний голос молчит, и да замолкнет он во веки веков. Неприятностей не будет.
Потом, аккомпанируя себе шлепками по карману, в котором звенела мелочь, он спел нам тягучую и монотонную песню про человека-волну и заявил, что она станет нашим первым хитом.
Еще он спросил нас:
– Вы читаете фэнтези?
Оказалось, что я и Чуч читаем, а Пилецкий – нет.