Праздник теней
Шрифт:
— Перетопчетесь, — сказала я, — со мной у вас это не пройдет. У меня много друзей. И с нами Бог…
Фред шел по вечернему проспекту. Грудь давила холодная рука. Дышать становилось с каждым шагом труднее. Он решил ненадолго присесть. Лавочек вокруг не было, но это ничего. Фреду не впервые сидеть на тротуаре. Он не видит в этом ничего предосудительного. Он медленно сполз вниз. Ничего не было видно. «Странно как, — подумал Фред, — ну и темные стали ночи…» И он провалился в пустоту.
Я сидела
31+3+20.
«Он влюблен в вас без памяти». Вашими устами да мед пить… Если бы на самом деле все было так хорошо! Но — увы, наша любовь из области несбыточных фантазий. Она нереальна.
17+12+30.
«Если между вами есть любовь, поживите друг без друга».
Комментарии, как говорится, излишни. Нет, не быть нам, милый, вместе… Вот так. Нечего вам, госпожа Иванова, предаваться нездоровым мечтаниям. Любовь любовью, а жизнь врозь…
31+9+20.
Я почувствовала холод внутри. Опять меня предупреждали. Опять пытались сказать мне об опасности, угрожающей кому-то близкому. Только теперь мои косточки были безжалостны:
«Вы получите печальное известие о близком вам человеке, который в данный момент отсутствует».
Я превратилась в комок нервов. Боже мой! Не допусти этого… Пожалуйста! Я думала об Андрее. Это с ним должно что-то случиться. Я не знала, отчего я была так уверена в этом, но именно за Андрея я испытывала патологический страх.
Фред приоткрыл глаза. Над ним склонились два лица. Он хотел сказать им, что с ним все в порядке. Сейчас он встанет и пойдет домой. Не надо о нем беспокоиться.
— Эй, отец, с тобой все в порядке? — спросил один из подростков.
Фред попытался кивнуть. Но отчего-то у него это не получилось. Движения замедлились. «Такое ощущение, что в мои мозги залили расплавленный свинец», — подумал Фред. Ничего себе ощущеньице. Он даже попробовал улыбнуться. Но вместо улыбки концы губ слабо дрогнули, лишь слегка обнажив десны. «Вряд ли это сойдет за улыбку в Голливуде, — подумал он. — Боюсь, с моей артистической карьерой навсегда покончено».
— Как ты думаешь, он подойдет? — шепотом спросил один из подростков друга.
Тот пожал плечами.
— Не знаю… Вроде бомж. Никто искать не будет…
Кажется, они говорят о нем. Фред не мог понять, что эти малолетки делают на улице глубокой ночью. Куда, черт побери, смотрят их предки? Мало ли что может случиться ночью на небезопасных тарасовских улицах…
— Ты, отец, потерпи, мы тебе сейчас поможем… Укольчик сделаем и «Скорую» вызовем. Лады?
Такие славные ребята, подумал Фред. Он за них испугался. Осторожно, хотел предупредить их он, полнолуние. Сегодня сатанисты готовятся к черной мессе. Они могут вас схватить. Причинить вам боль. Шли бы вы домой, малыши… Шли бы вы лучше домой!
Парень постарше закатал рукав Фредовой рубашки.
— Сейчас полегчает, отец… — Его лоб смешно наморщился. Как будто он не шприц наполнял, а решал мировую проблему. Второй смотрел
Фред хотел им сказать, что вполне обойдется без укола. Но язык не ворочался. Он чувствовал себя одиноким и беспомощным. Отчего-то захотелось плакать. Но слез не было. «Даже слез нет, Господи», — устало подумал Фред и провалился в глубокую пропасть черного сна.
Глава 11
Я спала на цветущем лугу. Запахи трав успокаивали меня. Просыпаться не хотелось. Но кто-то толкал меня.
— Да оставьте же меня в покое. Я так устала, а вы не даете мне поспать хоть немного…
Однако лапа продолжала подпихивать меня в бок. Я поняла, что сопротивляться бесполезно. Открыв глаза, я увидела перед собой огромного льва Аслана.
— Господи, — простонала я, — неужели уже пора?
Он кивнул, повернулся ко мне спиной и двинулся в глубь леса. Делать было нечего. Аслан звал меня за собой. Я начала подниматься.
Открыв глаза, я обнаружила, что сижу на кровати. Неужели я спала сидя? Вряд ли. Кошмар какой-то. Я уже сплю сидя. Все-таки я скоро дойду до того, что научусь вообще спать как лошадь. Стоя. Чего уж там — при такой-то жизни…
Посмотрев на часы, я поняла, что уже опаздываю. У меня оставался один час на сборы. Я вскочила с кровати.
Подлетев к зеркалу, я начала готовиться к свиданию. Это нормальные женщины прихорашиваются перед первым рандеву. Я делала все наоборот. Я ненормальная женщина. С помощью кисточки и тонального крема мое личико, обычно гладкое, покрылось глубокими ранними морщинами. Делается это довольно просто, но открывать свои секреты я не собираюсь. Через пять минут я оглядела себя и довольно улыбнулась. Из зеркала на меня смотрела изрядно — лет на двадцать — постаревшая Татьяна. Вот, значит, какими мы станем…
Ладненько. Я продолжила священнодействовать над своим личиком, из молодого и свежего превращая его в печеное яблочко.
Для этого я использовала тени для век. Они придали моей коже замечательный голубоватый оттеночек. Обрадованная таким потрясающим эффектом, я самодовольно улыбнулась. Ну, не пропаду я даже в условиях глобального экономического кризиса. С моими-то способностями — да пропасть… Стану профессиональной нищенкой. У меня для этого есть способности!
Подумав, я нарисовала себе такой же фингал, который видела намедни на лице у Ираиды. Теперь я бы удовлетворила самого строгого критика. Передо мной была спившаяся дамочка, и никаких сомнений по поводу этого не возникало.
Оделась я в точности так же, как рекомендовали одеваться моим знакомкам их модные журналы. Раздобытое заранее цветастое кримпленовое платье изящно дополняли разношенные домашние тапки, огромные шерстяные носки я надела поверх любимых моими дамочками тренчиков.
Теперь я была вполне удовлетворена своим видом. И все же чего-то не хватало для полного совершенства…
Я задумалась. Ах вот что. И я намотала на голову прелестный рваненький и грязненький платочек. Теперь я была хороша, как Линда Эвангелиста.