Праздник теней
Шрифт:
Я открыла дверь и вышла.
Валентина Евгеньевна собиралась выйти из дому, машинально посмотрела в «глазок», и вдруг она остолбенела. Из квартиры ее соседки Танечки Ивановой вывалилась такая бабища, что бедная Валентина Евгеньевна онемела. Чистая бомжовка… Неужели у Танечки такие знакомые? Быть этого никак не могло. Значит, квартиру Танечки хотят ограбить.
Валентина Евгеньевна потянулась было к телефону, нужно было срочно вызвать милицию, но на полпути рука ее застыла в воздухе.
Нет, звонить так нельзя. Надо
Уже подойдя к лифту, я чертыхнулась. Ну и идиотка ты, Таня! Едешь в логово к бандитам — и забыла взять оружие!
Что ж, придется возвращаться. Возвращаться мне совсем не хотелось. Это плохая примета. Но делать было нечего. Еще неизвестно, что большее зло — пойти без моего маленького револьвера или вернуться за ним…
И я подошла к двери.
Валентина Евгеньевна увидела, как бабища вернулась к Татьяниной двери. Так. Не зря она решила посмотреть в «глазок». Валентина Евгеньевна от страха затаила дыхание. Что же выкинет бабища?
Пока бомжовка ничего не делала. Застыла перед дверью и о чем-то думала. Присмотревшись повнимательнее, Валентина Евгеньевна увидела в руках у нее ключи. Ключи эти она знала очень хорошо — Танечка часто оставляла ей их. Значит, воровка не только воровка, но еще… От страшного предположения у Валентины Евгеньевны подкосились ноги и она упала в обморок. Последней мыслью ее было, что соседку Таню Иванову убили и теперь грабят ее квартиру.
Постояв возле двери, я подумала, что, пожалуй, обойдусь без револьвера. Переступать порог было слишком плохой приметой.
— Сама дуреха, сама и расхлебывай, — мрачно резюмировала я и пошла вниз.
У выхода из подъезда мне повстречался один из соседей, толстый такой дядечка по имени Иван Иваныч. Я, честно говоря, думала, что имечко у него конспиративное и на самом деле он японский шпион Тахуба Мацумото. Поскольку человек, которого зовут Иван Иванычем, носит слишком неправдоподобно русское имя. Значит, он скрывает истинные свои намерения. «Тахуба Мацумото» относился к людям, болезненно переживающим, если с ними не здоровались. Обычно он застывал с выражением такого укора в глазах, что становилось стыдно за все неправильно воспитанное человечество. Я так приучила себя не огорчать бедного Тахубу, что, не подумав, брякнула:
— Здрасьте, Иван Иваныч.
«Тахуба Мацумото» застыл. Его толстенький круглый животик выпятился, как арбуз, а глаза округлились.
— Здравствуйте, — почти прошептал он.
«Чего-то с ним сегодня не то», — подумала я.
— Вы себя плохо чувствуете? — участливо поинтересовалась я.
— Нет-нет, — он вытер со лба пот, — все нормально…
Дальше он пошел, не оглядываясь в мою сторону. Я пожала плечами. Чего это с ним? Не стоит ли мне обидеться на такое его пренебрежение моей персоной?
Впрочем, наверное, у него провалилась явка. И теперь ему вовеки не получить золотого меча самурая.
Я хихикнула. И
Мое настроение заметно улучшилось. Я подтянула немного съезжающие тренчики и шаркающей походкой двинулась в сторону загадочно связанного с Мариком Гольдштейном оптового рынка.
Глава 12
Ильяс Мухамедов проснулся не в духе. Ему с утра начало казаться, что жизнь не задалась. Во-первых, ему сегодня нужно было опять тащить эту синюху в дачный поселок. Как будто он извозчик…
Он работал грузчиком на оптовом рынке. Но его работа заключалась вовсе не в гружении ящиков. Ильяс грузчиком только назывался. На самом деле он следил за правильным выполнением работы продавцами местного рынка. Но так как женщины, которых он любил сильно и страстно, требовали огромного количества денег, он подрабатывал. Сейчас он помогал уважаемому Юрию Лабутцу. Его сынишка просил отвозить в дачный поселок продукты для девушки, которая убежала из дому и теперь пряталась у юного Ромео на даче. Вместе с Ильясом в Пристанное ездила некая Клава, молчаливая и сумрачная женщина. Ильяс ее не любил, но делать было нечего. Она эту самую возлюбленную Максима кормила и убиралась в доме.
Сегодня она сильно задерживалась. У Ильяса работы было просто невпроворот, и он начинал обеспокоенно смотреть на часы. Клава как в воду канула. Ильяс решил заняться своими профессиональными обязанностями.
Я стояла у входа, а Фреда не было видно. Время неумолимо приближалось к девяти. Мне было пора идти. Я начала немного нервничать.
Куда же он мог пропасть? Или проспал? Я вспомнила, что вчера он отвратительно выглядел. Значит, заболел. Придется идти одной.
Одной… Мне стало немного не по себе. Ехать в неизвестном направлении… Да и кто же вызовет Андрея? Ведь он будет ждать именно Фредова сигнала…
Остается один-единственный выход — перенести все на другой день. А сейчас пойти и попробовать найти Фреда.
На другой день? Нет. Там, в темном лесу, спрятан ребенок. Он плачет и зовет на помощь. У меня нет другого выхода. Я должна идти.
Я бросила прощальный взгляд в ту сторону, откуда, по моим предположениям, должен был появиться Фред. Нет, знакомая фигура не появилась в проеме улицы. Ждать было бесполезно. Я не спеша вошла в торговые ряды.
Фред очнулся и почувствовал, что отчего-то трудно дышать. В месте, где он находился, было темно. Хоть глаз выколи… Ему не было страшно — он был не из трусливых.
Он попытался привстать. Но ноги были связаны. При попытке пошевелить руками он обнаружил, что и они тоже связаны.
— Однако… — прошептал Фред. — Пожалуй, братец, вырваться тебе будет трудновато. Похоже, братишка, влип ты по первое число…
Наверху слышались шаги. «По крайней мере, я не один в этом трюме, — подумал Фред. — Интересно, сколько сейчас времени? И день сейчас или еще ночь»?