Предания о неземных пришельцах (Сборник)

Зегерс Анна

— Ха, — воскликнул гость с не меньшей страстью, чем собеседник, — в этом случае одно понятие подменяют другим и наоборот, только и всего. Я топаю ногой, раздается стук, — гость топнул, послышался стук, — допустим, я назову теперь причину, то есть движение ноги, «следствием», а стук, то есть следствие, «причиной»; мы поменяли понятия местами, но суть события от этого не изменилась и никогда не изменится.

Он вновь топнул ногой, и снова раздался стук.

— Нога — стук: причина — следствие; нога — стук: следствие — причина. В действительности же все осталось по-прежнему.

Он топнул в третий раз, и в третий раз послышался стук.

— Если бы все обстояло

так просто, — сказал Янно, — то для нас было бы непростительной глупостью заниматься подобной чепухой. Но АК — реальна. Это вовсе не переименование одного в другое. АК представляет собою объективный факт реального мира, точно так же, как объективно существует антиматерия, которая отнюдь не является досужей выдумкой. АК существует, в этом не приходится сомневаться, как, впрочем, и в том, что эффект засасывания в твоем случае все более усиливается. Ты привел пример, который вроде бы трудно опровергнуть, и все же воспользуемся им еще раз: с точки зрения антикаузальности твоя нога топнула потому, что ее принудил к этому будущий стук. То есть стук действительно послужил причиной, и вовсе не оттого, что мы его так назвали, а совершенно реальной причиной, которая логичным образом отнесена в будущее; стук же с точки зрения антикаузальности стал реальным следствием и потому действительно предшествует причине.

— Слишком сложно, — засопел Пабло, — слишком и слишком! — Вдруг он, грузно навалившись на стол, задрожал всем телом. Из ящика письменного стола вынырнула бутылка; он сделал несколько глотков, а гость, учуяв запах, подумал: самая дешевка!

— Это же абсурдно, — сказал гость, подавив в себе приступ отвращения, — я имею в виду твои объяснения.

Пабло поставил бутылку обратно.

— Разумеется, абсурдно, — ответил Янно, — такова природа антикаузальности; абсурдно, но факт, и это тоже природа антикаузальности. Пример действительно не очень удачен. Впрочем, вскоре ты сам получишь возможность во всем убедиться… — И добавил тихо, почти неслышно из-под капюшона: — Если ты, конечно, не исключение. Разумеется, — продолжал он после некоторой паузы, которой воспользовался для своих размышлений и гость, — здесь также справедливо общее правило, по которому последующее событие не всегда есть результат предшествующего; то есть в нашем случае, соответственно, наоборот: последующее событие не всегда есть причина предшествующего. Более того: было бы совершенно неправильно думать, что антикаузальность является господствующим принципом причинно-следственных отношений, возможно даже, что его нельзя считать и преимущественным принципом; важно, что наряду с прочим существует и АК, но это «и» — ужасно. Значит, существует засасывающая струя будущего, которая наперед определяет наши действия и поступки. Разинутая пасть спрута, невидимые щупальца; мы — марионетки. Мы верим в свободную волю, прикладываем усилия, стремясь к чему- либо, что еще не осуществилось, а оно оказывается подлинной причиной всех наших дел.

— Но позволь, — сказал гость, — ведь это же недоказуемо; что бы ты мне ни говорил и как бы ты ни упорствовал, а все-таки ваш фокус состоит лишь в переименовании понятий. Каким образом ты намереваешься мне доказать, что причиной более раннего события оказалось событие, наступившее позднее? Сначала топают ногой, потом раздается стук. Я же объясняю последовательность событий совершенно просто и естественно: я топаю, раздается стук, причина и следствие, если же ты хочешь поменять слова местами, то это каприз и произвол. С наукой они ничего общего не имеют.

— Однако, — сказал Янно, — критерием и здесь служит практика. Если бы тебе довелось увидеть то, что происходило

в этих стенах, у тебя также не было бы иных объяснений.

— Но ведь ты мне все рассказал. Этого вполне достаточно, чтобы видеть нормальное взаимодействие причин и следствий, которое напрочь лишено мистики. Человек подвернул ногу и неловко упал в кресло…

— …но он не хотел садиться, пойми, наконец! Он сопротивлялся, а все же нечто заставило его сделать это! То, что он сел, что ему надлежало сесть, и надлежало с абсолютной неизбежностью, определялось причиной, находящейся в будущем: подвернутая нога была следствием, модальность которого определяется, конечно, не только причиной. Зато причиной определяется сама суть факта, а именно то, что человек сел.

— Ха, самовнушение, и больше ничего. — Гость рубанул ладонью воздух. — Ваш пациент лишился воли, оттого и ногу подвернул!

— Но ведь это также подтверждает мою теорию! Иначе откуда появиться самовнушению, откуда взяться безволию? Значит, свою роль сыграло событие, увиденное в чаше! А оно, как доподлинно известно, относилось к будущему, то есть к тому, что случится позднее и чему лишь предстоит наступить, стало быть, это более позднее событие послужило причиной для следствия, которое по времени опережало причину. Будь по-твоему, произошло самовнушение — но главное то, что событие более позднее обусловило более раннее событие. А это и есть чистейшей воды АК, причем самая реальная!

Гость озадаченно замолчал, а потом сказал:

— Но все-таки в чашу он смотрел до того, как споткнулся.

— Смотрел до того, — ответил Янно, — безусловно, до того. Но увиденное им еще не было объективной реальностью, а лишь отражением в сознании того будущего события, которому лишь предстояло произойти. Реальное событие совершилось позднее.

— Черт возьми… — сказал гость.

— Либо ты, — раздалось из-под капюшона, — принимаешь эту взаимосвязь «прежде потом», либо тебе придется изменить свои представления о материи, причем существенно!

— Слишком сложно, — проворчал Пабло, — слишком, слишком.

— Совсем просто, — сказал Янно, — совсем просто. АК означает: последующее событие обусловливает предыдущее, будущее воздействует на настоящее. Думаю, это достаточно просто.

— Уже лучше, — сказал Пабло, — только все еще слишком расплывчато!

— А прошлое? — спросил гость.

Янно помедлил.

Пабло отхлебнул из бутылки.

Вновь кисло пахнуло перегаром.

— Извини, — произнес наконец Янно с трудом, — но подобные вещи мы обязаны хранить в тайне, таковы в институте порядки, пойми, пожалуйста…

— Конечно, — сказал гость, — прекрасно понимаю!

Он подумал, потом снова спросил полувопросительным, полуутвердительным тоном:

— Словом, получается что-то вроде телеологии?

— Какое-то сходство есть, — облегченно вздохнул Янно. — Но телеология — это стремление к определенной цели, реализация того, что заложено ранее; а АК — это движение от чего-то, раскрытие того, чему еще только предстоит совершиться и стать сущим и что обращается к нам из будущего. Словами это трудно выразить. Пожалуй, лучше всего было бы сказать: антителеология.

— Ерунда, и хватит разговоров, — решительно произнес гость. — Ловите людей на самовнушение, да еще теории свои городите. Предлагаю пари один к двадцати.

— Теперь он Фауста представляет, — усмехнулся Пабло. — А кровью расписка будет? — Когда же гость вздрогнул в ответ, Пабло тут же уточнил: — Спорить на что хотите? На водочные талоны?

— На фунты! — сказал Янно.

Бутылка звякнула о стол.

— Вот это да! — сказал Пабло. — Вот это да!