Предания о неземных пришельцах (Сборник)
Шрифт:
Но людям, подобным Тихийце, нельзя было давать даже малейшего повода для ответа. Он тотчас заявил, что прибором этим анализируют структуры, недоступные для других измерений. Результаты, следовательно, не поддаются никакой перепроверке.
— Послушайте, вы разве не понимаете, о чем, собственно, идет речь? Ведь не о том же, функционирует этот прибор или нет.
Глюк все это криком прокричал, а ведь редко случалось, чтобы он так выходил из себя. Он разглагольствовал о воздействии примера. О поощрении молодежи. Об ответственности журналиста. И в конце концов, обессиленный, замолчал, удрученный тем, что весь его пыл наталкивается на каменную стену непонимания.
Тихийца и правда ничего не понял. Это показали последующие события. Вся прочая пресса подхватила его сообщение, и какое-то время «полимакс» носило, как уж водится, по всем газетам страны.
Его воспоминания были прерваны анестезиологом, вошедшим в палату. Он задал Глюку несколько вопросов, записал кое-что в свою книжку и под конец поинтересовался, не шаля г ли у Глюка нервы. Тот храбро покачал головой. Он уже опять взял себя в руки. Анестезиолог, человек небольшого роста, коренастый, излучал спокойствие и уверенность. Глюк почувствовал, что проникается к нему доверием. Для него, Глюка, будет сделано все, что в человеческих силах. А дальнейшее — судьба, что тоже приходится учитывать. В такие часы нужно разобраться, правильно ли прожита жизнь, признать как свои взлеты, так и свои падения. Глюку это все в основном было под силу. О семье своей он позаботился. На случай, если дело примет серьезный оборот, все урегулировано. В редакции работа идет своим чередом. Вегнер, когда ответственность ляжет на него, быстро откажется от своих сумасбродных выходок. Тем не менее остается одна брешь. Никто из возможных преемников не мог сравниться с ним, Глюком, в жизненном опыте и выносливости. Уровень «Мира прогресса» за время его редакторства заметно повысился. Не было никаких объективных причин упрекать себя из-за какого-то неразумного человека, который оказался не в состоянии проникнуть в суть значительных явлений. В пользу Глюка говорило уже то, что он принял решение— позаботиться о том человеке в случае успешного исхода операции. С теплым чувством любви к ближнему своему Глюк погрузился в какое-то странное состояние парения меж сном и бодрствованием.
И воспарил, видимо, в заоблачные выси, потому что, когда дверь энергично распахнулась, он испуганно вздрогнул и сердце его отчаянно заколотилось. Он с трудом вспомнил, где находится. Но стоило ему взглянуть на хирурга, и он мгновенно вернулся в реальный мир.
Хирург еще раз повторил ему распорядок следующего дня и постарался вселить в него бодрость. Главный редактор со своей стороны отплатил хирургу за его любезность, дав ему понять, что вполне способен рассматривать себя как объект и вести деловой разговор. Хирург завел речь о современных научных методах, которыми они теперь пользуются. Лицо Антона Глюка стало очень серьезным и выразило полное удовлетворение.
Главное, сказал хирург, им важно очень точно определить границу пораженного участка. Для чего теперь, благодаря прибору «полимакс», у них имеется в высшей степени точный способ.
Снег перестал. Тихая, ясная зимняя ночь вступила в свои права. Белый снег покрыл все вокруг, и весь мир казался чистым и невинным.
МАРИЯ ЗАЙДЕМАН
РАЙСКИЙ ОСТРОВ
Когда у певицы, исполнявшей модную песенку на возвышении посреди зала, вдруг исчезло платье, гости отеля одобрительно зааплодировали. Никому не пришло в голову, что за этим может стоять что-либо более серьезное, чем пикантная выдумка владельца отеля, решившего немного позабавить своих постояльцев: наш отдых как раз вступил в такую фазу, когда после первых дней бездумного наслаждения свободой и бездельем всех понемногу начинает тяготить ощущение, похожее на скуку.
Но тут с разных буфетов, занимавших всю торцовую стену зала, вдруг испарился наш ужин. Испарился на наших глазах, вместе с роскошными деревянными тарелками, на которых его собирались подать, причем ужин на шестьдесят восемь взрослых и четверых детей улетучился за несколько секунд.
Владелец отеля чересчур нервно воспринял наше единодушное требование немедленно сменить персонал, столь беззастенчиво наживающийся на постояльцах. Он попытался нас успокоить, сославшись на то, что, кроме нынешнего персонала и нас, его многоуважаемых гостей, на острове никого нет, а ближайший катер с суши, как мы, вероятно, знаем, прибудет лишь следующим утром. Пока
Кельнеры бросились за свечами и не обнаружили ни одной. Хозяин отеля клялся всем и каждому, что еще вчера в кладовых находилось почти две тысячи свечей. Раздались голоса, угрожавшие пожаловаться туристической фирме.
В полном мраке мы все ощупью разбрелись по комнатам. А нынче утром пропали без следа не только все наши носильные вещи, но и — что куда хуже — все бумаги и документы.
Кое-как прикрывшись пластиковыми пакетами или чем-то еще в этом роде, мы все собрались в зале ресторана на совет. Хозяин заявил, что его отель «Райский остров», очевидно, подвергся нападению термитов. И первое время нам придется сидеть без электричества, поскольку термиты сожрали изоляцию кабеля. С катером, ежедневно доставляющим продукты, он уже передал на сушу сообщение о постигшем нас бедствии — для того, чтобы срочно были приняты необходимые контрмеры.
Термиты в этих широтах иногда попадаются. Их нашествие хоть и сопровождается неприятными побочными явлениями, но ни в коем случае не угрожает ни жизни, ни здоровью людей. Через два дня все кончится. Понесенный ущерб будет возмещен.
Катер доставил керосин. Персонал и гости отеля в едином трудовом порыве опрыскивают им все здание снаружи и внутри. Действительно, после этой операции мы находим сотни мертвых термитов. По моим понятиям, они огромны примерно два-три сантиметра в длину, попадаются и более крупные экземпляры. Вид у них отвратительный. Многие постояльцы заявляют, что намерены немедленно уехать, несмотря на то что владелец отеля уверяет, будто мы уже овладели ситуацией. Не следует лишь ни в коем случае ослаблять наши усилия, поскольку, как показывает опыт, за каждой уничтоженной генерацией термитов тотчас следует еще одна.
Что значит «как показывает опыт»?
Катер доставил на остров и извещение туристической фирмы: нападение насекомых не предусмотрено перечнем случаев, в которых фирма обязана выплачивать компенсацию, в силу чего никаких выплат при досрочном отъезде производиться не будет. Кроме того, предоставление пассажирского катера по особому заказу ранее срока, предусмотренного договором, повлечет за собой дополнительные расходы, которые лица, заинтересованные в досрочном отъезде, должны будут покрыть в полном объеме.
После этого извещения большинство выразило готовность остаться. Ведь окончательно уничтожат термитов (именуемых далее Т) через два, максимум три дня.
Собака моего соседа по столу, чистопородная борзая, поедает мертвых Т с нескрываемым аппетитом.
Нынче утром возникли конфликты из-за даты. Мы никак не могли прийти к единому мнению, понедельник сегодня или вторник. А некоторые и до сих пор утверждают, что уже среда. Газет мы больше не получаем, поскольку эти Т успевают их сожрать прежде, чем мы развяжем пачки. Радиоприемники и телевизоры не работают из-за отсутствия тока. Даже транзисторы вышли из строя. Чего только эти Т не едят! Трудно даже перечислить. Безусловно несъедобных предметов для них почти не существует. Разве что стекло, металл, камень и пластик. Живую материю они не трогают животных и растения не едят. Но стоит живому организму умереть, как Т на него набрасываются. Должен признаться, что чистота на территории отеля, возникшая с их помощью, даже подкупает, поскольку намного превосходит то подобие порядка, который персонал отеля поддерживал спустя рукава. Не успеешь бросить кость, как она исчезает. Мы все единодушны в том, что Т, следовательно, имеют и свои положительные стороны. Может, было бы ошибкой уничтожать их подчистую.
Удивительно также, сколь невелик набор привычных материальных благ, которыми может обойтись человек на отдыхе. Спим мы все теперь на бетонном полу, прохлада которого так приятна после дневной жары. Вертолеты военно-морского флота сбросили нам пластиковые циновки и противотермитные нейлоновые костюмы, и мы все как один носим их с завидным единодушием.
Мной овладело какое-то непривычное чувство полной свободы и раскованности.
Об этом чувстве, упомянутом в последней дневниковой записи, я хотел поговорить сегодня за обедом с моим соседом по столу. Но реакция его была более чем странной. Он спросил, едва слышно цедя слова сквозь зубы, не собираюсь ли я его допрашивать. Теперь я обедаю в одиночестве. Мне это даже приятно.