Предания о неземных пришельцах (Сборник)
Шрифт:
Накануне отъезда я беседовал с несколькими интеллигентными нарсимонцами разных профессий о том, какие цели преследует режим экономии. Они ответили, что никаких; если что-либо расходовалось понапрасну, то парсимонцы испытывали неприятные чувства, прямо-таки болезненные ощущения, так уж они устроены.
Известный экономист Алю Прилл, пригласивший меня на Парсимонию, объяснил, что парсимонцы превыше всего ценят свободу. Парсимонский образ жизни обеспечивает им свободу и независимость. Я сдержанно кивнул. Для землян понятие свободы тесно связано с изобилием, роскошью, беззаботным потреблением, жизнью на широкую ногу. Свобода, позволяющая тратить без оглядки, составляет одну из эмоциональных основ нашей цивилизации. К числу любимых наших сказок принадлежат те, где Ганс находит неисчерпаемые залежи урана или неиссякаемый источник жизненного эликсира — нефти. Да, когда мы думаем о свободе, то представляем себе избыток.
Я тактично поинтересовался, не испытывает ли Парсимония недостатка
Я пригласил коллегу Прилла посетить Землю с ответным визитом. Здесь он получит возможность ближе познакомиться с нашим пониманием свободы. Надеюсь, ему удастся в большей мере приспособиться к нашим условиям, чем это получилось у меня на Парсимонии. Понравится ли ему у нас? Сомневаюсь. Однако научный обмен необходимо продолжить, для чего не следует откладывать выезд экспертных комиссий обоих партнеров».
Из старинных архивов
Система возврата потерянного времени (или, как ее еще называют, система компенсации времени) была, по всей видимости, создана довольно известной в свое время изобретательницей Телефонией Белль. Однако она не оставила описания своего изобретения, и ни в одном патентном архиве на земле нет документов, касающихся истории его создания.
Существует, правда, говорящая картинка, довольно- таки заезженная, на которой мы видим изобретательницу, прикрепляющую своему клиенту плоский пластмассовый кружок. «Это счетчик ценности времени, — говорит Телефония слегка потрескивающим голосом. — Не снимайте его, где бы вы ни находились. Только тогда он благодаря своей сверхчувствительности сможет зафиксировать время, проходящее для вас без пользы, впустую. Время, которое вы хотели бы получить обратно. По учащенному или, напротив, замедленному пульсу он определяет также, согласны ли вы с тем, что время протекает для вас впустую, или же подсознательно этому противитесь». Человек, которому исследовательница прикрепляет счетчик за ухо, выглядит несколько настороженным. «Это не больно», — успокаивает Телефония Белль. Ростом она головы на две выше своего клиента, руки ее обнажены, щеки пылают румянцем. Ей то и дело приходится наклоняться к клиенту, сидящему в кресле.
Еще одна говорящая картинка зафиксировала изобретательницу возле кассового аппарата — она как раз вкладывает в выступающую полукруглую часть миниатюрный измеритель ценности времени. «Он входит сюда совершенно свободно», — говорит Телефония Белль, и мы слышим легкий щелчок.
Этот щелчок — все, что нам осталось от самого аппарата.
Зато существует прямо-таки гора документов, протоколов, тематических карточек, разрозненных обрывков стенограмм (сотни дискуссий были вызваны к жизни появлением на свет системы возврата времени). Профессор Темп, который вот уже шестьдесят пять лет проводит опыты в своей космической лаборатории, стремясь доказать абсурдность материализации понятия «утечка времени», все эти документы называет не иначе как медиумным хламом эпохи пустой болтовни. Когда его спрашивают о самой Телефонии Белль, он только плечами пожимает. Профессор не соглашается с нами ни тогда, когда мы выуживаем статьи из старых газет в архивных подвалах, ни когда прокручиваем полуистлевшие магнитофонные записи. Документы, которые мы пересылаем ему по каналу космической связи для научного анализа, он в лучшем случае воспринимает как акустические или оптические свидетельства неудавшихся попыток материализовать процесс утечки времени… Но ведь бессодержательные звуки и радиоволны или же световые зигзаги, ничего, кроме самих себя, не выражающие, вполне сослужат профессору Темпу ту же службу.
Координатор-манипулятор, делопроизводитель:
В процессе своей ответственной работы координатора манипуляторов и манипулятора координаторов я неизменно замечаю следующее: бытует убеждение, что пустому времяпровождению обязательно сопутствует дремотное, а то и сонное состояние человека. Убеждение это не соответствует фактическому положению вещей. Оказывается, как раз при внешне высокой активности, мобильности человека часто наблюдается эффект пустой траты времени, величину которой, однако, можно будет просчитать лишь тогда, когда будут известны результаты всей координационно-манипулятивной работы. Посему для улучшения системы предлагаю при рассмотрении заявлений о возврате времени учитывать не только физиологические обмеры, но и анализ данных — в частности, о том, каких результатов добился данный человек за то время, которое обозначено заявителем как потраченное впустую. Необходимо также учитывать, оказались ли результаты этой деятельности полезными для общества (если да, то возврат времени не производить).
Бывший
Оценить качество жилищного вместилища по-настоящему можно лишь тогда, когда оно не только не развалилось, простояв как минимум сто лет, но и было все это время заселено жильцами. Я здесь имею в виду тенденцию последних лет повсеместный уход жильцов из жилищных вместилищ. В результате многие произведения архитектуры (над которыми творцы, бывало, работали чуть ли не всю свою жизнь) стоят теперь пустые. Получается, время, затраченное на эти сооружения, было затрачено впустую? Может ли архитектор в таком случае потребовать возврата? Я думаю, правильнее всего определять количество времени, затраченного впустую, уже после строительства и использования жилищного вместилища. То же относится и к жизни человека, когда подсчитывать количество зря потраченного времени разумнее всего было бы перед статистически ожидающимся концом его жизни (вопрос лишь в том, к чему тогда человеку возврат этого дополнительного времени).
Пожилой человек, основательно потрепанный судьбой, по его собственному выражению, «тертый калач»:
Очень трудно определить, когда, при каких обстоятельствах время можно считать потерянным или проведенным впустую. Во многих случаях (и, если я правильно понимаю, исключительно в этих случаях) время должно быть возвращено, только если оно было потеряно по чужой вине. Зачастую время человека теряется попусту вне зависимости от его воли. Именно здесь и может возникнуть слишком упрощенный взгляд на вещи.
Если, например, человек, который, как когда-то я, был солдатом и должен был все время тренироваться — бегать, прыгать, ползать, стрелять — или, как лошадь, вкалывать над тем, что впоследствии не пригодилось (например, над созданием какого-либо специального уничтожающего устройства), то мы вправе будем сказать: время этого гр-на X. прошло впустую, никакой войны не случилось и данный субъект должен получить свое время обратно. Но точно так же можно было бы сказать: именно благодаря тому, что гражданин X. так много тренировался и построил так много уничтожающих устройств, война не разразилась, следовательно, он ни секунды назад не получит. Ну а если все же война началась, надо было бы, вероятно, поинтересоваться, проиграла ли войну страна гр-на X.? Если да, то время должно быть возвращено. Но оно, опять, может считаться и затраченным впустую, если гр-н X. угодил в плен. Он имел бы право потребовать: дескать, верните мне это время!.. Но как быть в случае, если ему как военнопленному пришлось много работать, то есть создавать некие чужие ценности, которые он недавно сам разрушал? Разве имеет он право и в этом случае требовать возвращения времени? И не перемешалось бы тогда в равной степени пустое время и наполненное смыслом? Хотя всякий раз можно было бы опять-таки задать вопрос: с чьей точки зрения? Если бы страна гр-на X. победила, он мог бы, наверное, совсем по- другому распорядиться своим временем. Построить, например, биологически здоровое жилье. Или собрать коллекцию античных жестяных банок. Или же заняться самообразованием. Но из-за двойственного характера той эпохи он мог бы потребовать возврата всего лишь пятидесяти процентов зря потраченного времени. А как быть, если то, что построил гр-н X., будучи военнопленным, снова начисто разбито и превратилось в прах? С кого требовать возврата?
Да и моралисты к тому же могут сказать: для морального самосовершенствования гр-на X. плен был очень полезен, у человека появилось время углубиться в самого себя. А если он этого не сделал, то не имеет права ничего требовать обратно.
Ну а если бы гр-н X. погиб на войне? Он не смог бы тогда воспользоваться положенной ему средней продолжительностью жизни. Если б он погиб в двадцать лет, то, кроме времени, потраченного на армейскую муштру, у него оставалось бы еще лет восемьдесят пропавшей жизни, которые он пролежал в могиле. Но, поскольку он был мертв, он не смог бы, конечно, воспользоваться этим временем. А если бы право на это время предъявили его наследники? Его мать, к примеру, — она не смогла бы полноценно использовать эти восемьдесят лет, если учесть, что средняя продолжительность жизни условно составляет сто лет. А если у нее самой было немало лет пустого времени? Да к нему еще прибавились бы унаследованные от сына? В таких случаях один какой-нибудь человек стал бы обладателем огромнейшего количества времени. Даже в том случае, если бы он непрерывно занимался чем-то полезным для себя и для других и ни секунды не терял бы впустую, — все равно гора времени почти бы не уменьшалась. Но разве это не привело бы к социальной несправедливости?
— Что нового привнесла в жизнь ваша система, фрау Белль?
— То, что впустую потраченное время возмещается теперь не деньгами, как было принято раньше (ну разве что в самых общих чертах). Если, например, кто-то вынужден был работать дольше, нежели предусматривал закон о рабочем времени, и не получал при этом платы за сверхурочные, он мог это время затем просто отгулять. Например, на следующий день выйти на работу часом позже.
— Почему вы считаете, что речь шла о пустой трате времени? Ведь в это время человек работал и даже что-то производил?