Преданные сражения

Фрисснер Иоханес

Во всяком случае, поездки на места еще раз подтвердили правильность тех аргументов, которые я выдвинул перед Гитлером во время последнего посещения ставки, обосновывая необходимость оттянуть линию фронта назад. Будучи убежденным в своей правоте, я вновь и вновь ставил этот вопрос перед Верховным командованием. И, как правило, мои предложения каждый раз отвергались.

Глава 3

Обстановка проясняется

Поездка в Бухарест за информацией. – Письма Гитлеру и Риббентропу. – Ответ Кейтеля

После того как я составил представление о положении дел на своем фронте, 1 августа в сопровождении своего начальника штаба я вылетел в Бухарест. На аэродром для встречи прибыли германский посланник [Манфред] фон Киллингер, глава

германской военной миссии в Румынии генерал кавалерии [Эрик] Хансен, командующий немецкими военно-воздушными силами в Румынии генерал [Альфред] Герстенберг и другие.

Я решил вначале заслушать доклад генерала Герстенберга, который одновременно отвечал за оборону стратегически важного района нефтепромыслов Плоешти. Его хорошо подготовленное сообщение производило такое впечатление, будто безопасность этого района была гарантирована. Он заявил, что в случае беспорядков будет достаточно одной немецкой зенитной батареи, чтобы подавить в Бухаресте какой угодно путч. Однако зенитные части и полицейские формирования, которые в докладе были охарактеризованы как достаточные для такой цели, подчинялись не немецкому командующему группой армий, а в конечном итоге Герингу и Гиммлеру. Этот весьма неудачный порядок подчинения должен был привести к самым роковым последствиям.

После доклада генерала Герстенберга, который просил меня об одном – поддержать перед Гитлером его просьбу о передаче ему эскадрильи истребителей (я сделал это на следующий же день), я имел беседу с германским посланником. Мы знали друг друга еще со времен Первой мировой войны, когда Киллингер, служивший командиром подводной лодки, проявил мужество и бесстрашие в единоборстве с врагом. Он был отличным воякой, бесшабашным сорвиголовой, но ни в коем случае не дипломатом. Для этого ему не хватало профессиональной выучки, а может быть, и интеллекта. Информация, которую он сообщил мне в этот день, была весьма неполной и, как выяснилось позже, ни в коей мере не соответствовавший реальному положению дел.

На вопрос о том, можно ли полагаться на румынское правительство, Киллингер ответил буквально следующее: «Маршала Антонеску поддерживает не только правительство, но и весь народ. Но у него есть противники – лидер крестьянской партии Юлиу Маниу, заместитель премьер-министра Михай Антонеску и королева-мать [73] ». Киллингер добавил, что у него «хорошие связи с королем и влиятельными кругами», что якобы исключает любые попытки переворота.

Я поставил Киллингера в известность о дошедших до меня слухах. На мой вопрос, какие меры приняло германское правительство на случай правительственного кризиса в Румынии, посланник ответил: «Пока что никаких! Нет оснований опасаться какого-либо правительственного кризиса, а если когда-нибудь дело и дойдет до этого, всегда будет достаточно времени, чтобы принять меры. Наше министерство иностранных дел немедленно пришлет сюда своих людей, которые быстро восстановят порядок». Когда я спросил Киллингера, есть ли у него по крайней мере несколько проверенных людей из числа румын, на которых он сможет опереться, если дело примет серьезный оборот, он вытащил из бумажника исписанную карандашом бумажку, на которой было перечислено несколько фамилий.

73

Имеется в виду мать короля Михая I и супруга короля Кароля II – Елена Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбург, официально с 1940 г. носившая титул королевы-матери Румынии.

У меня сложилось впечатление, что этой проблемой занимались весьма наивно и крайне небрежно. Это заставило меня в лояльной форме уведомить Киллингера о том, что я обязан незамедлительно доложить о своих опасениях Гитлеру и министру иностранных дел Риббентропу. Посланник, по-видимому, так и не понял причину моего волнения. В связи с этим уместно привести характеристику, которую дал Киллингеру тогдашний румынский посланник в Берлине Ион Георге:

«Его знания о Румынии и национальном характере румын были равны нулю. Он еще кое-как ориентировался в запутанных политических интригах Королевского двора, но совершенно ничего не знал о многочисленных заговорах, готовившихся в различных кругах. Неумышленно этот человек причинил своей стране и ее отношениям с Румынией огромный вред; результатом его деятельности было не сближение, а резкое ухудшение отношений» [74] .

74

Gheorghe J. Rumaniens Weg zum Satellitenstaat. S. 125.

Столь

же отрицательное впечатление произвел на меня последовавший за этой беседой визит главы германской военной миссии генерала кавалерии Хансена. Мне было непонятно, почему этот военный орган в Бухаресте «ничего не знал» о деятельности заговорщиков. Если бы ответственные германские представители своевременно и правильно оценили положение и нашли в себе мужество защитить свою точку зрения перед Гитлером, появилась бы возможность принять решительные меры, может быть даже военного характера.

В конце своего пребывания в Бухаресте я нанес визит румынскому военному министру Пантази, чтобы обсудить с ним некоторые административные вопросы и вопросы замены высшего командного состава. Беседа была в общем удовлетворительной.

К сожалению, мне не удалось в этот день добиться аудиенции у короля [Михая] и Анюнеску. Мне было сказано, что их обоих нет в Бухаресте. К вечеру я уже вылетел в свой штаб в Слэник.

В ходе своего визита в Бухарест я еще больше убедился в том, что политическую и военную катастрофу можно предотвратить лишь в том случае, если ответственному командующему в этом секторе театра военных действий будут подчинены все немецкие военные инстанции, тыловые организации, войска и полицейские части, то есть если он получит здесь полномочия главнокомандующего вооруженными силами.

3 августа я направил с личными письмами на имя Гитлера и Риббентропа своего 1-го офицера Генштаба полковника фон Троту и назначенного в группу армий офицера связи [Имперского] министерства иностранных дел обер-лейтенанта Лемана. Они вылетели самолетом в Ставку Верховного командования. Вот содержание моего послания, копию которого получил и Гудериан:

«Личное изучение обстановки на фронте и в тыловых районах с момента принятия командования группой армий “Южная Украина”, а также поездка в Бухарест 1 августа с целью получения информации от германских инстанций подтвердили мое убеждение в том, что политическая и военная обстановка в Румынии не обеспечивает безопасности войск, сражающихся на фронте.

В связи с тем что до меня неоднократно доходили тревожные слухи о ненадежности подчиненных мне румынских войск, и в особенности их старших военачальников, я счел нужным запросить информацию о политическом положении у германского посланника и у начальника германской военной миссии в Бухаресте. К сожалению, эти беседы не произвели на меня успокаивающего впечатления. Я не получил четкого ответа на свои вопросы, причем шаткость положения румынского правительства была преуменьшена моими собеседниками. Что произойдет, если широко распространившиеся слухи, о которых группа армий уже неоднократно докладывала, соответствуют действительности и румынское правительство будет свергнуто? Германский посланник не мог дать мне ясного ответа на этот вопрос. Однако для уверенного руководства вверенными мне войсками я считаю совершенно необходимым обеспечить абсолютную стабильность тыла. Это может быть сделано только в том случае, если под мое командование будут переданы все немецкие органы, войска и инстанции, находящиеся в Румынии, а также если мне будет предоставлено право содержать собственную разведку на всей территории этой страны.

Если в румынских частях на фронте вновь появятся симптомы брожения, необходимо будет отдать приказ об отводе группы армий за Прут и далее на линию Галац – Фокшаны – отроги Восточных Карпат».

8 августа по возвращении из Ставки Гитлера полковник фон Трота доложил мне, что, передавая письмо, он со своей стороны пытался всячески оттенить изложенные в нем опасения и убедить начальника Генерального штаба Гудериана в том, что забирать с нашего фронта еще какие-то соединения нецелесообразно, так как, если румынские войска окажутся ненадежными, удержать нынешний фронт в случае крупного наступления русских будет невозможно. Если у нас не окажется подкреплений, группе армий придется отойти на позиции Первой мировой войны по линии Дунай – Серет – Карпаты. По словам полковника фон Трота, Гудериан поддержал эту точку зрения, доложил о ней на следующий день Гитлеру и заверил полковника, что, если обстановка будет развиваться и дальше в таком направлении, он сумеет своевременно дать группе армий соответствующие указания.