Преданья старины глубокой

Рудазов Александр

– О Иваныче-то слышно что? – спросил Яромир. – Когда воротится? Может, поторопить?

– Поспешает Иваныч – уже из Царьграда выехал, – ответил Финист. – Виделся я с ним недавно. Он-то уж точно не опоздает – в самое время прибудет…

– Хоть одна новость хорошая… – ухмыльнулся Яромир. – Боюсь, без Иваныча нам тяжко придется – сейчас на него одного вся надежа…

– Не бойсь, братка, Иваныч никогда не опаздывает, всегда в самый нужный час является, – довольно кивнул Бречислав, поднимая чарку. – Ну, брательники, здравы будем!

Три оборотня со звоном чокнулись и выпили.

Некоторое время сидели молча,

раздумчиво глядя друг на друга.

Потом снова налили.

Иван, порядком захмелевший и уже почти уснувший, широко зевнул и начал тереть глаза. Он мало что понял из услышанного – одно лишь то, что Яромир собирается везти в стольный град Владимир не только его, Ивана, а еще и некоего недотепу. Интересно, кого это? И зачем он там понадобился?

Впрочем, его это не слишком заинтересовало.

– Распри княжеские прекращать пора, – угрюмо сказал Бречислав. – Слабеет Русь. На глазах слабеет. Ворог – глянь-ка! – уж на пороге стоит, железом бряцает, а князья, знай, друг друга за бороды таскают. Брат с братом из-за клочка земли свару подымает, насмерть грызутся, точно стая паучья… А погань всякая этим разладом пользуется! Половцы выход к морю Русскому захватили, набеги делают, в полон уводят. Торговлю под корень укоротили, к Кавказу проход перекрыли…

– Твоя правда, старшой, – сокрушенно закивал Финист, опрокидывая еще чару хмельного меда. – А венгры-то! Русь Карпатская уже не Русь больше – а вовсе даже венгерская земля! На латышей пруссы наседают, на карелов – шведы… Отрезают от нас кусочки, жрут заживо, под себя прогибают… Иные латыши уже и русскими людьми себя не считают!

– А теперь еще и Кащей голову поднял… – хмуро закончил Яромир. – Этот хужей всех будет – ему не земли нужны, не пограбить, не завоевать… Виевич ни единого человека вживе не оставит, всех изведет, всех перережет, всю Русь запустошит… Да и одной Русью не насытится – дальше попрет…

Потом разговоры стали еще более скучными. Обсуждали, что будет делать лешачий народ, чью сторону возьмет – людей или Кащея. Размышляли, как отнестись к предупреждению Жердяя. Думали, откуда в Тиборске вдруг объявилось столько лембоев – отродясь не водилось их здесь, а тут будто из-под земли повылазили… Вели продолжительные споры о том, какую тактику изберет Бессмертный – а что если Бречислав неверно угадал его намерения? Любой ведь может ошибиться.

Да и кто может доподлинно сказать, что творится в голове у сына Вия Быстрозоркого и Живы Красопани? Это порождение двух противоположных начал не поддается обычному разумению. Сами Жизнь и Смерть переплелись чудовищным противоестественным образом, воплотившись в тщедушном теле Кащея, похожем на бородатый скелет, кое-как обтянутый струпной кожей.

И никто толком не знает, чего он хочет и как поступит.

– Что с княжичем делать будем? – неожиданно посмотрел на Ивана Финист. – Парень уже на ходу спит.

– На сиду, – невнятно пробормотал Иван, подпирая голову ладонями. Та столь упорно стремилась грохнуться на стол, что щеки собрались складками, запечатав глаза.

– Сомлел, болезный… – сочувственно пробасил Бречислав. – Ничего, пущай отдыхает…

– Эх, не умеет простой люд доброе питье потреблять! – добродушно усмехнулся Финист, опорожнивший не меньше Ивана, но здравомыслия ничуть не утративший. – Хорошо все же оборотнем быть!

– Куда как хорошо, – согласился Яромир, занюхивая очередную

чарку собственным волосатым запястьем. – Ну-ка, братка, помоги-ка…

Сквозь сон княжич почувствовал, что его куда-то тащат. Бречислав с Яромиром отволокли гостя до ближайшей лавки, да там и бросили. Здоровенный парняга сладко почмокал губами и оглушительно захрапел. Так храпеть может только человек с чистой совестью и полным отсутствием мыслей.

То, что он ночует в доме оборотней, Ивана ни капельки не беспокоило.

Ночка выдалась тихая, безветренная. Праздничная ярмарка гудела едва ли не до зари – добрые тиборчане спешили веселиться, пока есть такая возможность. Однако сюда, на глухую окраину шум не доносился. Усадьба боярина Бречислава уже давно пользовалась в окрестностях недоброй славой – ходили слухи, что здесь живет поедучая ведьма или еще какая пакость. О том, что на самом деле в этой развалюхе проживает едва ли не самый уважаемый боярин княжества, знали немногие.

Впрочем, о том, что многомудрый Бречислав – оборотень-тур, тоже мало кто подозревал.

Волх Всеславич, богатырь-оборотень, рожденный от некоего «змея» и княжны Марфы Всеславовны, был великим чародеем. О том, кто же все-таки его отец, доподлинно не знал даже он сам, а потому вместо отчества взял «дединство».

Больше всего Волх прославился именно искусством оборотничества. Тур, волк, сокол – лишь самые излюбленные его личины. На своем веку Волх превращался и в щуку, и в змею, и в горностая, и в ужасного зверя коркодила, и в малых насекомых вроде мурашей. И не только сам – однажды при взятии неприступной крепости он оборотил мурашами сразу семь тысяч воинов, пусть и очень ненадолго.

Хотя закончил Волх весьма скверно – не поладил с навьями, им самим же и вызванными. Ходячие мертвецы одолели своего бывшего повелителя, задушили и бросили тело в реку. Однако имя его забыто не было – реку Мутную, в которой он утонул, переименовали в Волхов.

Что говорить, о жизни и деяниях великого Волха ходит множество слухов… Некоторые даже путают его с другим славным богатырем, Вольгой Святославичем, но это совершенно разные люди. Правда, в честь Вольги тоже назвали реку, но совершенно другую…

Бречислав, Яромир и Финист родились почти подряд – старшему недавно перевалило за восемьдесят, а младшему в этом году исполнялось семьдесят пять. Как и положено оборотням, старели они куда медленнее обычных людей. Не брали их и болезни… большинство, во всяком случае. А поскольку чудесные способности дети Волха получили по наследству, а не как проклятие, они так и не превратились в кровожадных чудищ, коих так много среди обычных оборотней.

Напротив, все трое отличались разумностью и трезвомыслием.

Самый старший еще много лет назад ухитрился выхлопотать себе боярскую шапку, и с тех пор неизменно был крепкой опорой Тиборским князьям. Средний предпочитал свободно бродить по лесам и городам, всегда объявляясь в самый нужный час, а потом тихо исчезая. Младший вовсе редко появлялся на Руси, год за годом летая по чужедальним землям.

За последние дни братья-оборотни обсудили много всякого. В первую очередь, конечно, говорили о беде, черной тучей идущей на Русь с восхода. О Кащее Бессмертном, так неожиданно воспрянувшем от многолетней дремоты в своих пустошах. Насчет того, что с этим делать, сыновья Волха высказали немало разных мыслей.