Предатель. Цена обмана
Шрифт:
Я потираю запястье, но это маленькая плата.
Получить запрет на приближение через суд — сложно, нужны доказательства. И это долго.
Но, оказывается, полиция может выдать временное постановление. На десять дней. Если у них, конечно, будут доказательства насилия на месте.
Доказательств — выше крыши.
А Ильяс с готовностью подсказывает, что именно нужно записать и как, сам составляет текст моего заявления.
Булат пытается спорить, напрочь забыв про меня. Давит своим авторитетом
Слишком много свидетелей.
Ещё и видео подростка, которое Ильяс просит скинуть ему.
— Спасибо вам большое, — улыбаюсь полицейским. — Вы мои спасители.
Мужчины расплываются в довольных улыбках, а Ильяс поспешно выводит меня из кафе.
Его машина стоит прямо перед входом, чтобы нам никто не помешал уехать. Запрет это хорошо, но не гарантия.
— Лисица, — Ильяс улыбается. — Всегда льстишь мужчинам?
— Они правда меня спасли, — пожимаю плечами, защёлкиваю ремень. — Разве нет?
— Я думал это я тебя спас. Где моя благодарность?
— Ну, свободные звания закончились. И вообще, это моя идея.
— Твоя идея? Ах, почему вечно всё нужно через этот дурацкий суд! Это всё, что ты сказала. Уже я продумал и нашёл выход.
— Но придумал же благодаря мне? Не спорь! — взмахиваю пальцем. — Я твоя Муза, так и признай.
— Боюсь, тогда моя сестра насильно затянет нас двоих в ЗАГС.
Мы оба улыбаемся. Оба недовольны своими слабыми подтруниваниями.
Но, конечно, Ильяс прав. Он это всё придумал и организовал. И убедился, что люди Булата точно меня найдут в этом кафе.
Совместили две цели вместе. И от Миланы подтверждение получили, и запрет греет душу.
Возможно, Усманов не станет его придерживаться.
Но для судебного дела по разводу — это станет существенным дополнением.
— Я боялась, что ты не успеешь или что-то случится, — признаюсь, зажимая ладони коленями. — Ты не писал. Ещё и был далеко. И…
— Я своё слово не нарушаю, Аль. Если сказал, что ты под защитой, значит так и есть.
— У меня были справедливые опасения. Мог и не Булат приехать.
— Не мог. Ты не заметила, что он постоянно ездит к тебе сам? В отель, домой, когда ты забирала вещи. Сына тоже только с собой привезти хотел. Он бы обязательно появился.
— Ясно.
Я киваю, позволяю себе расслабиться. Ильяс петляет по улицам, бесцельно ездит. На случай если за нами кто-то следит.
Я прикрываю глаза. Кажется, даже начинаю дремать. Слишком взбудоражена была от происходящего, а теперь усталость наваливается.
Но заснуть не получается, запястье продолжает тянуть. Тру его в надежде, что так быстрее пройдёт.
— С рукой что? — Ильяс перестраивается в другой ряд, а после паркуется у бордюра. — Дай посмотрю.
— Ничего страшного. Просто болит немного.
— Дай сюда.
Мужчина мягко сжимает моё предплечье, рассматривая ближе. Задевает место, где завтра точно будет синяк.
Я шиплю от боли.
— Мразь, — цедит Ильяс, мрачнеет на глазах. — Я не знал, что он так поступит. У него совсем крышу рвёт.
— Это хорошо или плохо? — уточняю неуверенно.
— Это заставляет волноваться о тебе. Посиди тут, я сейчас вернусь.
Через лобовое стекло я слежу, как мужчина ускоренным шагом мчит к аптеке. Исчезает внутри на несколько минут.
Я успеваю написать Рине, узнать, как там мой малыш. Очень благодарна девушке за то, что она так мне помогла.
Хмурюсь, когда по окнам начинают бить мелкие капли дождя. Скоро это перерастает в настоящий ливень.
Ох, бедный Ильяс!
Ему приходится пробиваться сквозь стену воды. Мужчина даже не пытается прикрыться, просто мчит к машине.
— Уф, — встряхивает головой, несколько капель летит в меня. — Вот так и делай добрые дела. Как вину искупать будешь, Аль?
— Я не просила!
— Твоё слово против моего, — ухмыляется, сжимая мою ладонь. — Это хорошее средство, должно помочь.
Ильяс выдавливает прозрачную мазь, растирает её по моему запястью. Мягко, едва касаясь.
Но я всё равно вздрагиваю.
— Больно? Извини, — Ильяс выглядит так, будто это ему больно. — Сильно тянет?
— Нет. У тебя просто пальцы холодные, — смущённо улыбаюсь.
— Зато сердце и кое-что другое очень горячее.
— Ум? — не ведусь на провокацию.
— Именно.
Ильяс подмигивает, отодвигаясь. Ладонь почему-то покалывает иголочками, хотя Булат за неё не тянул.
Я краем глаза наблюдаю, как мужчина отряхивается от воды. Зачёсывает пальцами тёмные волосы назад.
Пытается отлепить от тела белую рубашку, которая промокла. Облепила весь его торс.
Резко отворачиваюсь к окну, словно наблюдаю за чем-то непотребным.
— Ещё немного покатаемся и домой, — обещает Ильяс, не замечая, что мне не по себе. — Соскучилась за сыном?
— Да. И за возможностью нормально с ним гулять.
— Ну, это ты теперь можешь.
— Разве? Вряд ли Булат станет бояться какой-то бумажки. Ничего не помешает ему снова ко мне подойти. Это ведь нужно было для суда.
— Вообще-то, он станет.
Я поворачиваюсь к мужчине. Ощущение такое, что это просто шутка. Но Ильяс бы не стал издеваться таким образом.
Но предписание…
Оно ведь не остановит Булата.
Не сделает меня сразу защищённой.
— Он не будет сейчас нарываться, — продолжает Ильяс. — И так уже у нас иск про клевету, предписание. Нарушит — это ещё один пункт для суда.