Предатели Гора
Шрифт:
— Я услышала все выдвинутые против меня обвинения? — осведомилась она.
— Своё поведение этим утром можешь тоже включить в список, — ответил Амилиан. — Я про то, когда Ты на глазах своих соотечественников, выпрашивала ошейника у косианцев.
— Но Командующий, я же понятия не имела о том, что здесь были Вы и другие мужчины, — запротестовала бывшая Леди Публия.
— Да мы догадались об этом, — невозмутимо кивнул он, под весёлый смех остальных.
— Я прошу вас о снисходительности. Я — всего лишь женщина, — сказала она, и, не дождавшись реакции Амилиана, продолжила: — Я не думаю, что моё поведение,
Лицо Амилиана осталось невозмутимым.
— Я не думаю, что другие женщины Форпоста Ара или других городов, оказавшись в подобной ситуации, вели бы себя по-другому, — предположила бывшая Леди Публия, на мой взгляд, небезосновательно.
— Ты думаешь, что они вели бы себя такой же готовностью? — спросил командующий.
— Я не знаю, — пожала она плечами. — Возможно, более глупые женщины вели бы себя как-то по-другому. Но ведь каждая женщина сама должна заботиться о себе!
— Понятно, — насмешливо протянул Амилиан.
— Если это, весь список обвинений против меня, то я прошу, чтобы они были отклонены, — нагло заявила плутовка. — Уверена, моя защита, даже если Вы не одобряете меня, является безукоризненной. Всё, что я сделала, включая вопрос желания оставить волосы, находится в пределах прав свободной женщины. И точно так же находится в пределах её прав, возможность преследовать свои собственные интересы, эгоистично это или нет, насколько она понимает их. Тем более ей не может быть поставлено в вину, если другие женщины не наделены таким умом, богатством и, возможно, красотой. Конечно, у вас остались возражения относительно моего поведения, касательно того, что я, по Вашему мнению, была недостаточно патриотична, но ведь недостаток патриотизма не является преступлением. Поэтому, снимите с меня цепи.
Проговорив всё это, бывшая Леди Публия и бывшая надзирательница, протянула свои скованные запястья к Амилиану.
— Вопрос значительно сложнее, чем тебе кажется, — не обращая внимания на протянутые к нему руки, заговорил Амилиан. — Тонкостей здесь куда больше, чем Ты можешь себе представить. С одной стороны твоё утверждение, что недостаток патриотизма — это не преступление, разделяют далеко не все. В особенности с этим не могут согласиться те, кто рисковал своими жизнями, защищая город, те, кто дрался на стене, у ворот, на пристани или на мостках. А, кроме того, в деле появились соображение, пока довольно смутные, что и говорить, относительно поведения указывающего на пригодность для ошейника.
Его слова заставили девушку вздрогнуть.
Прецедент, на который сослался командующий, касается поведения свободной женщины, которое рассматривается как достаточное, чтобы гарантировать понижение её статуса до рабского. Чаще всего это применяется в таких случаях, как мошенничество и воровство. Находит он своё применение и в ситуациях с попрошайничеством и бродяжничеством. Проституция, довольно редкое явление на Горе благодаря институту рабства, тоже рассматривается в качестве одного из подходящих эпизодов. Свидетельство об исполнении чувственного танца — другой случай. На Горе такие танцы почти всегда исполняются рабынями. Свободная женщина, замеченная в исполнении танца публично, рассматривается почти умоляющей об ошейнике. В некоторых городах заключение в неволю обязательно для такой
«Поведение указывающее на пригодность для ошейника», конечно, может интерпретироваться различными способами, и более широко и более узко. Однако насколько я знаю, прецедент этот почти всегда понимается, конечно, к счастью для женщин, именно в том который звучит в этой фразе, то есть имеет отношение к откровенному поведению, а не к психологическим склонностям. Многие гореане полагают, что все женщины — прирождённые рабыни, а значит, в некотором смысле все они являются подходящими для ошейника. Но даже взятая в соответствующем юридическом поведенческом смысле фраза, как можно предположить, имеет множество интерпретаций.
Например, в данном случае, судья, должен решить, имелись ли в представленных свидетельствах признаки вышеуказанного поведения, за которое соответственно мог бы быть наложен ошейник. Применительно к этому, важным штрихом, по крайней мере, в глазах некоторых, мог оказаться её отказ от участия в обороне города. Сюда входило и нежелание остричь волосы, предоставив их для использования в качестве тросов катапульт, и это несмотря на отчаянную потребность в таком материале, и факт того, что во время осады она согласилась взять на себя довольно несерьёзную обязанность, только после угрозы наложения серьезного наказания за неучастие.
На основе и по совокупности таких фактов и учитывая их общий вес, вполне могло быть сделано заключение относительно того, соответствовало ли поведение бывшей Леди Публии тому, за которое её можно было бы сделать рабыней. Кстати, её просьбу о косианском ошейнике, сделанную всего несколько енов назад, и явное свидетельство её готовности к ошейнику, и даже справедливость этого, что интересно, в данном конкретном случае, скорее всего, вообще бы не приняли во внимание. В большинстве городов такое считается само собой разумеющимся, естественным проявлением рабства в женщине, и соответственно редко расценивается как соответствующие юридическому наложению статуса неволи.
— Надеюсь, Вы понимаете, что это обвинение должно быть отброшено даже без обсуждения! — запнувшись, выступила бывшая Леди Публия.
— Как раз об этом-то, я даже и не подумал, — усмехнулся Амилиан.
— Понимаю, — испуганно произнесла девушка, немного приподнимаясь с пяток.
В этот момент в высоте над рекой прокричала чайка Воска.
С того места, где я стоял, мне были видны стальные браслеты запертые на её щиколотках и часть длинной цепи, соединявшей эти браслеты со скобой на ошейнике. Я знал, что ручные кандалы также были присоединены к этой же самой цепи. И конечно, благодаря остриженным мною волосам, я мог видеть и железный ошейник на шее девушки.
— Каково же будет ваше решение о представленных обвинениях, Командующий? — поинтересовалась бывшая Леди Публия.
— Обвинениям? — переспросил мужчина.
— Да, — подтвердила она.
— Обвинения, — заметил Амилиан, — являются соответствующими для свободных женщин.
— Командующий? — не поняла она.
— Они могли бы быть привлечены, например, к суду, — размышлял он.
— Конечно, Командующий, — согласилась девушка.
— Однако в твоём случае, — продолжил Амилиан, — такие соображения, подходящие для свободных женщин, могут просто не рассматриваться как относящиеся к делу.