Предательство любви не прощается
Шрифт:
Тем временем на сцену поднялся Федя Киров приветствовать восходящий талант, взоры всех обратились на него. Оксана оставила нас и побежала к Полине оценить событие.
Мы еще посидели, без удовольствия станцевали несколько медленных танцев, один — под повторяющийся глупый рефрен "Он меня не любит, а я заставлю, заставлю полюбить" и стали собираться. Михаил позвонил шоферу, что мы выходим.
***
Два дня с любовником в красивом южном городе на море пролетели как один миг. Мы успели искупаться в море, позагорать на солнце,
На девичнике Катя сообщила, что мой последний отчим Владимир Петрович выбился во власть и сейчас один из заместителей мэра. Когда-то он хорошо относился ко мне, а что с мамой расстались, я не виновата. Не виделись мы давно. Прежде чем отправляться в госархив, решила заручиться его поддержкой и позвонила. Владимир Петрович, выслушав мою историю, близко принял ее к сердцу и пообещал содействие. Я правильно сделала, что обратилась к нему. В первую минуту в архиве со мной не захотели разговаривать.
— У нас работают аспиранты по рекомендации их ВУЗа, журналисты, направленные из СМИ, — неприветливо пояснила встретившая меня сотрудница. — С улицы людей не принимаем, справки выдаем по запросам организаций.
Объяснила, что за меня звонили из Администрации. Объяснение не произвело впечатления. С трудом пробилась к директору, и только она приказала заняться мною.
Сотрудница, которой меня поручили, недовольная блатной клиенткой, услышав, что нужны документы из районного Загса за семьдесят пятый год, безнадежно покрутила головой, вздохнула.
— Не уверена, что сохранились. Давайте я запишу, и через недельку заходите. Если найду — сделаю копию.
Я протянула зеленую сотенку.
— Копия справки из роддома для получения Свидетельства о рождении нужна в ближайший час — два.
Девушка задумалась, помолчала, взяла сотенку, положила в карман халата и сказала заехать через два часа.
Объяснила Саше, что снова придется сюда приезжать, а пока поедем по оставшимся адресам.
— Не спеши! Дождемся справки из Загса. Если узнаем, кто выписал, не понадобится зря беспокоить людей.
Я согласилась, и мы отправились скоротать время в кафе. Два часа спустя, я снова переступила порог госархива. Повезло. Документы Загса нашлись. Из них следовало, что мое Свидетельство о рождении выписано на основании Справки из роддома выданной 24 апреля. Вместо фамилии в подписи стояла длинная закорючка, прочитать фамилию, кто заполнял справку, не представлялось возможным. Теперь я знала день выписки мамы из роддома, оставалось узнать самое главное, — кто из персонала работал 24 апреля.
Достала вторую зеленую сотку, протянула сотруднице архива. Поблагодарила за копию важной для меня справки, и попросила поискать документы роддома за апрель, может, найдется книга дежурств или выписки новорожденных, какие-то другие документы, позволяющие выйти на фамилию выдавшей справку. Архивариус Аня, вдохновленная второй сотней баксов, обещала, но попросила время. После нескольких переездов не все архивные материалы описаны и ей придется перевернуть гору документов, — объяснила она. Я дала свою визитку с телефонами и попросила звонить в любое время, пообещала хорошо отблагодарить, если сможет помочь.
Запел мобильник и высветился номер Софьи Михайловны. Свекровь сообщила, что простыл Игорек, у него температура, капризничает и требует меня. Что было делать? Ждать справку и в случае положительного ответа еще неизвестно как долго заниматься поисками? Я позвонила в аэропорт и заказала два билета на вечер, осталась проблема, где оставить машину. Рассчитывала на Владимира Петровича, но он разочаровал. В гараже Администрации не нашлось места. Пришлось обратиться к Сергею Александровичу.
В "Трех вязах" мы оставили номера за собой и поехали в аэропорт.
12
В восемь вечера в Домодедово нас встретил Илья — охранник и водитель Софьи Михайловны. Мужа моего, конечно, до сих пор не было в Москве. "Дела" держали во Франкфурте.
Не удовлетворив любопытство Комаровских, я первым делом направилась в детскую. Игорек не спал, и, увидев меня, выскочил из кроватки, бросился ко мне со слезами.
— Почему оставила меня! Я домой хочу. Не уезжай больше! — хныкал он. Я целовала, прижимала к себе кусочек моей плоти, теплое родное тельце сына.
— Побуду с тобой, но пока болеешь, спать останешься у бабушки.
— Не хочу у бабушки, хочу домой, — плакал ребенок. — Уже выздоровел. Посмотри, из носа не течет — платочек весь сухой. Не кашляю.
Свидетельница этой картины Софья Михайловна заметила, что температура еще держится и внука сегодня не отдаст. Игорек похныкал еще и заснул.
Сели за стол, и я рассказала о первых результатах поисков в Самаре. Георгий Семенович пообещал включиться в поиски, если установлю фамилию сотрудницы, выписавшей справку. Позвонил Кирилл, тоже интересовался результатами розыска сестры.
Ночевать осталась у Комаровских. Утром разбудил Игорек и до завтрака мы играли, потом, несмотря на его рёв, я уехала домой. Хотела увидеться с моей домработницей Дашей, узнать, как дела в салоне. Дома застал звонок Ланы. Узнав, что собираюсь в салон, вызвалась поехать со мной, поболтать по дороге и что-нибудь заказать себе.
Я взяла "Ауди" Кирилла, заехала за Ланой, и мы отправились в город. По дороге она рассказала, что стукнула свой бумер и сейчас машина в сервисе, а из свободных машин в гараже только джип, ездить на нем по городу она не любит. На тусовках обсуждают мой роман с Мишей Халецким.