Предательство между нами
Шрифт:
Выхожу, сушу волосы, слышу снова, что звонит телефон, но сил пойти в спальню нет. Виктор вчера даже не обернулся, ничего не сказал мне, не ответил, а я готова была разреветься, да только смысл биться в истерике, если любимый человек не верит тебе? И вот, эмоции вырываются наружу сейчас, когда рядом никого нет и я могу хоть чуть опустошить душу, вылив слезы.
Всё-таки захожу в комнату, чтобы переодеться. Телефон все так же рвется и я беру его на руки. Усмехаюсь, увидев на экране номер матери Виктора.
Мое воспитание не позволяет ее назвать как-то плохо, однако... Прямо вырывается
Так, стоп... Может, это как раз она рассказала о Полянском? Ведь он пришел после Виктории Сергеевны. И да, она вполне могла бы увидеть его, подождать, что будет дальше...
А дальше... Я вышла и встретилась с ним. Но я же была зла, растеряна и удивлена, и Виктория Сергеевна это явно увидела. Да только решила иначе описать всю ситуацию сыну? Ну зачем?! Зачем наговаривать на меня, если я ни в чем не виновата?! Ведь принципы бумеранга никто не отменял!
— Да, — отвечаю я, прижав мобильный к уху. Поняв, что вышло грубо, смягчаюсь. — Доброе утро, Виктория Сергеевна.
Пусть не думает, что добилась своего. Пусть она посчитает, что у нас с Виктором все замечательно, раз настроение у меня хорошее.
— Здравствуй, Маша. Как ты? Как малыш? На УЗИ не сходила ещё?
Дрянь... Хочется вслух ее так назвать, но я, сцепив челюсти, молчу, впиваясь ногтями в ладонь.
— Нет ещё. На днях обязательно схожу. А вы как?
— Да прекрасно я, — чувствую, что она улыбается. — Решила узнать, все ли у вас там в порядке. Звонила Виктору, он так и не поговорил со мной. Злой был.
— Это по работе, — говорю и закатываю глаза. — У нас же все окей. Извините, Виктория Сергеевна, мне нужно уехать по делам. Созвонимся.
— Всего хорошего, Маша.
Быстро переодеваюсь. Натягиваю на себя джинсы, толстовку. Собираю волосы в высокий хвост. Не хочу терять время на макияж, которого и не хочу делать... Ни настроения, ни желания на это нет. Забрав сумку, бросаю туда телефон, решая позвонить Олесе позже. И только в подъезде вспоминаю, что я не вызвала такси.
Рука чешется набрать в первую очередь Виктора, однако я себя одергиваю. Думаю, двух дней нам будет достаточно для того, чтобы окончательно расстаться. Такими-то темпами... Наверное, во мне сейчас говорит злость и обида на него, однако я действительно больше не стану его в чем-либо убеждать. Не верит? Окей. Рано или поздно ведь правда всплывет наружу и тогда Виктор поймет, чего лишился. У меня нет сил играть в одиночку против целой секты. А Вик давно встал в их сторону.
Сажусь в такси и звоню подруге. Сообщаю ей, что еду в больницу к бабушке, вкратце рассказываю, что произошло.
— Я тоже еду к вам, Маша! — Обещает она и спросив адрес, отключается.
Добираюсь я через час. Снова усмехаюсь, глядя на экран телефон, не увидев там ни сообщения, ни звонка от Виктора.
Он все для себя решил. Он уже поставил точку, да только доказательств не хватает, чтобы раз и навсегда вышвырнуть меня из своей жизни. Это мне интуиция подсказывает.
Оказавшись в нужном этаже, я иду в сторону палаты бабушки, где вчера побывала не мало времени.
— Все в порядке с бабой. Да. Ты бы полегче. Знаешь, совесть хорошая штука, — пауза. — Понятия не имею, что ты наговорила, раз женщину до такого довела... Всегда надо оставаться человеком. Давай, пока, мне работать пора.
Наговорила... Опять моя интуиция меня не подвела. Бабушке что-то обо мне наплели. И раз она так настаивала, чтобы я пошла к Виктору, она не поверила словам той стрекозы. А это явно Настя.
Черт. Знать бы ещё, что ей надо и для чего это делает. Ради денег? Не знаю... Я бы никогда в жизни не стала рисковать собой, какой бы огромной сумма не была. Если бы не Антон, подумала бы, что она втюрилась в Виктора и его добиться хочет. Однако я сразу вспоминаю слова ее подружки о том, что Настя замужем, так ещё и беременна. Может, от Антона?
Бесшумно захожу в палату. Медсестра оборачивается, замечает меня. Вздрагивает от неожиданности. То краснеет, то бледнеет, явно размышляя, что я могла услышать ее разговор. Да только надави я на нее сейчас, уверена, она ни хрена не расскажет. Лет двадцати семи, возможно чуть старше. Как раз ровесница Насти.
— Простите... Я не услышала, как вы зашли, — отмирает она. Сразу опускает глаза.
Смотрю в упор, не отвечаю. Хотя тянет задать пару вопросов.
— Как вас зовут?
— Меня? А... Татьяна, — сглатывает.
— Татьяна... — повторяю. — Татьяна, передайте, пожалуйста, Анастасии, что она рано или поздно за все расплатится, Окей? Жизнь — она такая штука... Не поймёшь, когда улыбнется тебе... А бывает... как ударит в самый неожиданный момент... Второе гораздо больнее бывает... И Анастасию настигнет бумеранг.
Девушка поспешно кивает несколько раз и выходит из палаты, закрыв дверь. Она не такая дрянь, как та Настя. И наговаривать, врать каждый божий день не умеет, судя по тому, что даже не стала отрицать, что разговаривала она с Настей.
Сажусь на стул рядом с кроватью бабушки, беру ее за руку и разглядываю лицо... Бабуль... Может, нам уехать отсюда? Как можно дальше? Раз и навсегда. Ты поможешь мне воспитать малыша, которого я однозначно рожу...
Глава 43
— Что у вас стряслось? — Олеся шокировано хлопает глазами. Обнимает меня, а затем уходит к окну. — Маш, ну, ты только не плачь, пожалуйста. Я тогда на тебя смотреть не могу. Не везёт нам с мужиками, ну что поделать, — разводит она руками.
Бабушка все ещё спит, а подруга говорит и говорит, не понимая, как мне сейчас нужна тишина. В голове и без того долбит от злости и ярости не только к Виктору, но и к самой себе. Во что я вляпалась? И за что мне все это? Где я совершила ошибку?
— Давай не будем обсуждать эту тему, — предлагаю я. — Не здесь.
Олеся понимающе кивает. Закрывает лицо ладонью, а потом качает головой. Ее глаза наполняются слезами, как и мои. Но не место слабости, не место истерике. Да, больно, но нужно терпеть. Нужно быть сильной. И спокойной, чтобы бабушка не догадалась и не испугалась, увидев меня в слезах.