Предательство Тристана
Шрифт:
– Что-то в этом роде.
– Продаете им веревку?
– Простите?
– Веревку. Продаете русским веревку. Вы что, никогда не слышали эту шуточку?
– Боюсь, что нет.
Бишоп с трудом навел на него взгляд налитых кровью выпученных глаз.
– Это сказал не кто-нибудь, а сам Ленин. Капиталисты продадут нам веревку, на которой мы их потом повесим.
«Осторожней», – вдруг одернул себя Меткалф. Британский корреспондент был пьян, но за алкогольным туманом легко угадывалась глубокая и прочная ненависть к советскому режиму. Он помнил слова Хиллиарда: «Толпы ненавистников России… с превеликим удовольствием помогли бы Берлину, если бы им представилась
Похоже, что все здесь, в Москве, преследуют свои глубоко скрытые тайные цели. Это был самый настоящий лабиринт. Как в прошлом году сказал британский премьер-министр? «Я не могу предсказать вам действия России. Это загадка, скрытая в загадке и зарытая в глубь загадки». А еще сильнее путало карты и сбивало с толку то, что Хиллиард назвал «крысиным гнездом» русских агентов. Будьте начеку, предупредил его Хиллиард.
А Бишоп, невпопад размахивая руками, произнес напыщенную речь:
– Вы и ваши друзья-бизнесмены можете говорить, что просто делаете здесь доллары для себя, но разве вы на самом деле не помогаете строить советскую военную машину? Черт возьми, вы позволили «Дуглас эйркрафт билдинг» делать самолеты для русских и даже не подумали о том, что эти птички будут сбрасывать бомбы на Лондон. Да вы скорее приняли бы меня за архиБишопа Кентерберийского! Ваша «Юнайтед инжиниринг энд фаундри» строит в Ступине, под Москвой, алюминиевый завод, между прочим, самый совершенный завод в мире, а ведь, когда вы, американцы, укатите домой, там будут делать эти самые бомбардировщики. Вы позволили «Дженерал электрик» продавать коммунистам турбины и электростанции под ключ, вы строите сталелитейные заводы, и доменные печи, и блюминги, даже больше, чем то, что вы, янки, имеете у себя в Индиане. Вы… Знаете, Меткалф, я толком не понимаю, что говорю. Валяйте, занимайтесь своим делом.
Под продолжавшийся монолог Бишопа Меткалф метался по комнате, собирая свою одежду и откладывая в сторону то, что было не слишком сильно испорчено. Если он рассчитывает посетить прием на даче американского посольства, значит, нужно поскорее выставить вон осоловевшего англичанина.
Бишоп сделал еще один большой глоток презираемой им «коричневой водки» и снова заговорил, понизив голос до театрального шепота:
– Мне, наверно, не следует говорить вам об этом, Меткалф, но я узнал это из безупречного источника, от птички, работающей на одного типа из «расчетной палаты»…
– Что-что? – переспросил Меткалф, внезапно насторожившись.
– Это я так называю – расчетная палата, – продолжал Бишоп. – Так или иначе, мне сказали, что Молотов, самый приближенный человек Сталина, утром едет в Берлин. Завтра поутру отбывает с Белорусского вокзала во главе огромной делегации.
– Это точно? – вежливо поинтересовался Меткалф. Если журналист сказал правду, то дело было весьма серьезным. Если Сталин посылает своего министра иностранных дел в Германию, значит, он хочет укрепить отношения с нацистами…
– Англичане давно заигрывали с Советами, – сообщил Бишоп, опасно раскачиваясь на стуле, – и когда они узнают об этом, то поймут, что жидко обгадились. Ведь в Лондоне говорят, что русские, возможно, и подписали какую-то бумажку с этими любителями сосисок с капустой, но на самом-то деле они втайне ненавидят их, верно? Вот чушь-то! Ну как, это вас нисколько не волнует, Мет?
– Это правда?
Бишоп неуверенно поднял палец и погрозил Меткалфу. Его глаза смотрели куда-то в сторону, а тело раскачивалось, словно маятник.
– Я вам сказал: безупречный источник. – Внезапно Бишоп опустил палец, откинулся на спинку стула и обиженно скривил рот. – Смотрите, старина, не подведите меня, ладно?
– Не волнуйтесь, Тэд.
– Как… говорится… мы близнецы-братья, – хрипло проревел Бишоп и добавил, снова понизив голос: – Вы ведь не шпион, не так ли? Эти штуки с бизнесменами – это же классическая «крыша», сами знаете.
Меткалф на мгновение застыл на месте. Он успел изобразить подобающую улыбку, подготовить остроумное возражение, но тут англичанин разразился громким ревущим хохотом, который неожиданно перешел в икоту, а в следующую секунду Бишоп, неуверенно держась на ногах, пробежал в ванную, громко захлопнув за собой дверь. Стивен услышал громкие звуки рвоты, перемежающиеся стонами.
– С вами все в порядке? – осведомился он, но услышал в ответ лишь стон и новую серию рвоты. Меткалф покачал головой и начал быстро одеваться. На какую бы секретную службу ни работал Тэд Бишоп, он был пьян, прост и прям и потому вызывал не столько чувство опасности, сколько раздражение. Через несколько минут послышался звук спускаемой воды, затем зажурчал кран, и в комнате появился застенчиво улыбающийся Бишоп.
– М-м-м-Меткалф, – протянул он, – не будете ли вы любезны оставить мне вашу зубную пасту и крем для бритья, когда будете уезжать из Москвы? Видите ли, здесь чертовски трудно достать все это барахло.
Роджер все еще не вернулся в «Метрополь». Хитрость состояла в том, чтобы добраться до дачи посольства незамеченным, что исключало наем автомобиля и водителя через «Интурист» и, конечно, использование такси, если бы даже удалось его найти. Один из двоих молодых портье, дежуривших в вестибюле, тот, что казался полюбезнее, улыбнулся, когда Меткалф подошел к нему.
– Мне нужно ехать, – сказал Меткалф. Он говорил по-русски, но запинаясь, с грубыми ошибками и намеренно резким акцентом, так как знал, что, если будет бегло и чисто говорить по-русски, это вызовет дополнительные подозрения. Лучше уж разговаривать так, как подобает несчастному туристу.
– Ехать?
– Автомобиль.
– Я могу позвонить в «Интурист», – сказал портье, протягивая руку к телефону.
– Нет, – хитро ухмыльнувшись, остановил его Меткалф. – Только не официальный путь. Я… ладно, но только между нами, мужчинами. Это, видите ли, личное дело.
Клерк медленно поднял голову, прищурил глаза; уголки его губ изогнулись в понимающей улыбке.
– Личное… – повторил он.
Меткалф еще больше понизил голос:
– Видите ли, дело связано с женщиной. Красивой девушкой. Очи черные, – добавил он как будто для большей ясности слова из знаменитой русской народной песни. – Она экскурсовод в «Интуристе» и, насколько мне известно, очень опасается, что ее боссы узнают… ну, вы понимаете?