Предательство
Шрифт:
«Я никогда не видела покойников», — подумала Мэри.
— Что случилось, Ребекка? — в дверях появился Эдвард. — Ты звала нас, и… — он бросил взгляд на пол. — Папа?
— Он… он, наверное, сидел здесь, — стала объяснять Ребекка, указывая на стул с высокой спинкой, стоявший у стены. — И, должно быть, упал. Я думаю…
— Папа! — снова вскрикнул Эдвард, опускаясь рядом с Мэри. — Он дышит?
— Кажется, нет, — ответила девушка тихо. — Думаю…
— Папа! Дядя Бенджамин! —
Затем еще раз моргнул. Его губы вздрогнули. Рот медленно закрылся.
— Он жив! — произнесла Мэри с облегчением. Ребекка испустила долгий вздох и закрыла глаза. Привалившись к стене, она принялась шептать молитвы.
Бенджамин осторожно приподнял голову.
— Лежи спокойно, папа. Тебе нужно отдохнуть, — произнес Эдвард, положив руку ему на плечо.
— Я могу двигаться, — ответил Бенджамин резко. — Пусти.
Эдвард взял его за плечи и помог ему сесть.
— Что случилось, дядя Бенджамин? Почему ты упал? — спросила Мэри.
— Должно быть, голова закружилась, — ответил Бенджамин, моргая, чтобы привести в порядок глаза. — Наверное, свалился с кресла.
В комнату ввалился запыхавшийся Мэттью. От быстрого бега его круглое лицо пылало.
— Кто меня звал? — спросил он, не переводя духа. Увидев брата на полу, Мэтью вскрикнул.
— Я в порядке, — успокоил его Бенджамин. — Не устраивай истерики.
Он попытался подняться на ноги, затем глубоко вздохнул. Его лицо выражало крайнее изумление.
— Что такое, дядя Бенджамин? — спросила Мэри, все еще стоявшая рядом на коленях. Остальные столпились неподалеку.
— Моя левая нога, — пробормотал старик. — Я не могу ею пошевелить.
Он подвигал правой ногой, поставил ступню на пол, затем повращал ею из стороны в сторону.
— Я ее не чувствую, — сказал Бенджамин скорее озабоченно, чем испуганно. — Совсем не чувствую левую ногу.
Подняв глаза, Мэри увидела, что ее отец схватился за медальон, висевший у него на шее.
— Как странно! — воскликнул Мэттью.
— Эдвард, помоги мне подняться, — попросил Бенджамин.
Юноша обхватил руками плечи отца и с трудом поставил того на ноги.
Когда Бенджамин попробовал наступить на левую ногу, его глаза сузились. Он чуть снова не свалился, однако Эдвард и Мэри вовремя его подхватили.
— Совсем не чувствую эту ногу, — сказал Бенджамин задумчиво. — Она не болит, значит, не ранена. Ноги как будто нет вовсе. Как будто ее отрезали.
По ясному небу плыли полоски облаков. Белые стволы буков, окаймлявших пастбище, сверкали в лучах послеполуденного солнца.
'Мэри ступила в тень деревьев, приподнимая подол, чтобы он
Обернувшись, девушка увидела Джереми, и кровь застучала у нее в висках. Он по-прежнему работал, стоя к; ней спиной, без рубашки. Надев рукавицы, юноша выдергивал обеими руками кусты ежевики.
Мэри сделала шаг в его сторону. Листья на деревьях затрепетали сильнее.
«Или мне почудилось? — подумала девушка. — Разыгралось воображение?»
Джереми очищал новый участок земли от кустов уже три дня. Мэри все время видела его здесь после полудня. Она приносила парню воды из колодца, и тогда он делал перерыв в своих тяжких упражнениях. Они вдвоем садились на поваленное дерево и болтали.
Джереми был таким приятным и умным собеседником и все понимал. Девушка чувствовала, что сильно сближается с ним. Кажется, даже влюбилась в него. Чувства касались ее нежно, словно любимое шерстяное платье.
Так уютно. Уверенно. Тепло.
— Мне кажется, будто я знала тебя всю жизнь, — сказала девушка после того, как Джереми осушил кружку холодной воды. Глазами она следила за черной с золотом бабочкой, порхавшей вблизи деревьев.
Парень сидел рядом на гладком стволе дерева и ковырял носком ботинка в земле.
— А я каждый день волнуюсь — вдруг ты не придешь? — промолвил он мягко.
— Вот она я, — ответила Мэри, улыбаясь.
— Но если твой отец пронюхает… — начал Джереми, глядя ей в глаза, как будто с вызовом. Прядь светлых волос налипла ему на лоб.
— Мой отец ничего не докажет, — возразила девушка, однако улыбка ее поблекла. — Но вообще-то ты бедный работник без гроша в кармане. А я…
— Ты? Ты царских кровей, — пошутил Джереми не совсем весело. — Королева Анна.
Парень поднялся на ноги и согнулся в дурашливом поклоне.
— Пожалуйста, перестань, — Мэри хохотнула. — Сейчас не время…
— Время, — пробормотал Джереми, бросая взгляд на заросли ежевики и каменистую почву. — Самое время мне браться за работу. Твой отец велел очистить это поле до конца недели.
— Вообще-то мой отец — не самый главный в семье, — заметила Мэри, погруженная в свои мысли. — Мой дядя Бенджамин может заставить отца делать все, что угодно…
— А как, кстати, здоровье твоего дяди? — прервал ее Джереми с заботой в голосе.
— Плоховато, — ответила Мэри, вздыхая. — Теперь у него с левой рукой случилось то же, что и с ногой.
— Ты хочешь сказать…
— Дядя не может двигать левой рукой. И не чувствует ее. Говорит, что она совсем онемела. Кажется, у него вообще вся левая сторона отнимется.