Предначертание. Том II
Шрифт:
Услужливо подброшенная разыгравшимся воображением картина оказалась до такой степени яркой, что я инстинктивно захлопнула крышку ноутбука и в изнеможении откинулась на пружинящую спинку кресла. Пару минут я неподвижно сидела с закрытыми глазами, не в силах поверить, что меня так проняло на ровном месте, а потом всё же заставила себя разомкнуть веки и шумно перевела дыхание. На незримый миг в мозгу мелькнула предательская мысль вернуться к просмотру закрытой странички, но я принудительно задушила в себе эти опасные поползновения. Единственное, что я могла сделать в данной ситуации, так это искренне порадоваться за Симку и Антона, однако, напоминать бывшей подруге о своем существовании мне, однозначно, не стоило. Я не зря создавала вокруг себя отдельный мир, мне было легко дышать внутри этого искусственного кокона, и я упорно не желала выбираться за его пределы, где от избытка свежего воздуха у меня неизбежно кружилась голова и начинались галлюцинации. Я выстроила свою жизнь так, чтобы никогда более не ощущать, как превращается в кровавые лохмотья разрывающееся на части сердце и стонет от невыносимой боли моя исполосованная шрамами душа, и хотя мне было очень горько это признавать, Симка и наше общее прошлое олицетворяли собой полную горсть соли, безжалостно просыпанную прямо на зияющую рану.
Джулс сейчас находился где-то в дороге, и плохое покрытие сотовой связи, к моему вящему сожалению, приводило к тому, что оператор не мог доставить мои СМС. Я надеялась, что Юлиан не слишком встревожится, когда по прибытии поезда в относительно крупный населенный пункт на телефон разом посыплются мои сообщения, но, судя по всему, за годы совместной жизни мой муж изучил меня достаточно хорошо. Джулс перезвонил мне в третьем часу ночи в твердой уверенности, что я еще не сплю, и его голос пронизывало заметное волнение, хотя ранее отправленные СМС не содержали ровным счетом ничего подозрительного – я просто спрашивала, всё ли нормально и желала удачно доехать, но недремлющая интуиция подсказала Юлиану, что сейчас я остро нуждаюсь в его звонке.
–Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Джулс, перекрикивая помехи, – у тебя точно всё хорошо?
–Конечно, хорошо! – убежденно воскликнула я и с красноречивым вздохом добавила, – просто бессонница. Похоже, я отвыкла засыпать без тебя… Извини, если разбудила.
–Да без проблем, разве тут поспишь? – задался риторическим вопросом Юлиан, – один выходит, другой заходит, кто в туалет, кто в тамбур покурить, ну, и в коридоре постоянно какие-то перемещения… Дремаю в моменты затишья, а так, конечно, одно мучение. Ладно, не беда, домой доеду- отосплюсь. А ты чего полуночничаешь?
–Если бы я знала, что на меня нашло! – как мне показалось, не очень правдоподобно соврала я, но давно привыкший к периодически накрывающим меня приступам бесцельного ночного шатания Джулс тактично не стал пытаться уличить меня во лжи.
–Может быть, нам нужно было поехать вместе? – осторожно предположил он и, заведомо предвосхищая мою реакцию, посоветовал, – не можешь уснуть, не заставляй себя. Почитай книгу или включи какое-нибудь кино, а там тебя сон и сморит. Только будильник не забудь поставить! Черт, опять связь пропадает! Немного отъехали от станции, и всё… Бедные люди, которые в этой глуши всю жизнь живут! Рина, ты меня слышишь?
–Еле-еле! – с трудом пробилась через непрерывный треск в трубке я, – попробуй хотя бы немного вздремнуть и обязательно отзвонись мне утром, а я, наверное, точно пойду телевизор посмотрю. Джулс? Ты пропадаешь!
–Спокойной ночи, Рина! Целую тебя! – глухо, словно из бочки, откликнулся Юлиан, после чего сигнал окончательно упал до нулевого значения. Я отложила в сторону бесполезный телефон, забралась под одеяло и щелкнула телевизионным пультом.
ГЛАВА XX
Несколько минут я переключала канал за каналом, но мое внимание не привлекла ни одна из идущих в ночном эфире передач. Я в принципе не являлась любителем бестолково пялиться в «ящик», да и с Джулсом мы смотрели в основном программы на английском языке или и вовсе предпочитали наслаждаться новинками кинопроката, предварительно записанными на внешний диск. Непрерывно льющаяся с экрана «чернуха» откровенно утомляла, а вкупе с политической пропагандой еще и порядком раздражала, вызывая устойчивое ощущение, что мы с телеведущими живем в разных странах, причем нам повезло гораздо меньше. Во всяком случае, насколько я могла судить по Шуваловым и своим собственным родителям, благосостояние народа росло далеко не теми темпами, о которых взахлеб вещали государственные СМИ, зато на глазах взлетали цены на коммунальные услуги и товары первой необходимости, а определенный правительством размер продовольственной корзины выглядел издевательской насмешкой. Не замечала я и значительного прогресса в развитии отечественных здравоохранения и образования, равно, как и в науке: те же Шуваловы, посвятившие себя педагогической деятельности, явно не могли похвастаться внушительными окладами, а все якобы передовые методики, внедряемые в школах под давлением чиновников из министерства, на практике оказывались очередным непроизводительным бумагомарательством, превращающим и без того загруженных учителей в заложников бесконечной отчетности. В целом же, если в столице и других крупных городах еще можно было худо-бедно трудоустроиться, то в провинции царила повальная безработица, особенно среди молодежи, и лишь считаным единицам удавалось обойти печальную статистику. В начале двухтысячных классовое расслоение, образовавшееся после распада СССР, вроде бы начало слегка сглаживаться и в стране даже появились зачатки так называемого среднего класса, но потом опять грянул кризис, и сейчас мы снова наблюдали непреодолимый разрыв между богатыми и бедными. Непомерно дорогое жилье, сравнимые с европейским уровнем тарифы, повсеместные коррупция и кумовство разрушили немало семей и судеб, а кто-то, наоборот, сколотил состояние на фоне всеобщей неопределенности. Так или иначе, у львиной доли моих сограждан жизнь всё больше напоминала борьбу за существование, а учитывая, что наше государство умудрилось перессориться со всеми ключевыми игроками на мировой экономической арене и навлечь на себя жесткие санкционные ограничения, у массы предприятий возникли проблемы как с покупкой сырья и комплектующих из-за границы, так и с отправкой готовой продукции на экспорт, в результате чего руководство впервые со смутных постсоветских времен всерьез заговорило о сокращении штатов. В итоге единственной отраслью народного хозяйства, где и полным ходом шла модернизация производства, и семимильными шагами наращивались объемы выпуска, оставалась оборонная промышленность, наглядно отображающая темпы поэтапной милитаризации, маховик которой был запущен в качестве демонстрации военной мощи участникам Североатлантического Альянса. С аналогичной целью наша страна ввязалась в военный конфликт на Ближнем Востоке, и, хотя официальная доктрина объясняла оказание помощи дружественному режиму непримиримой борьбой с исламским терроризмом, по факту это был канонический передел сфер влияния, прекрасно знакомый каждому родившемуся в СССР. На «оборонку» государство денег, естественно, не жалело, а в имиджевые проекты, призванные не то впечатлить, не то запугать потенциального противника, постоянно вкладывались колоссальные средства. Штопались пробитые военными расходами дыры в бюджете за счет менее значимых по мнению власть имущих статей: страдали пресловутые медицина и образование, безжалостно урезались социальные программы, откладывалось до лучших времен строительство новых объектов городской и сельской инфраструктуры. А еще буквально сразу же после начала противостояния с Западом принялись нестерпимо зверствовать налоговики, и приближенная к фискальным органам мама лично поделилась со мной поступившей «сверху» информацией, гласящей, что представителям бизнеса больше не следует надеяться на льготы и преференции, а скорее стоит потуже затянуть пояса в преддверии увеличения налогового бремени. В подобных условиях телевизионщики трудились на износ, чтобы не допустить протестных настроений в стремительно нищающем обществе, и, надо, отметить, в зомбировании населения были достигнуты весьма значительные успехи, ибо только «ура-патриотизм» головного мозга мог заставить нормального человека поверить, что ввод войск в арабскую республику, раздираемую на куски противоборствующими группировками, помимо укрепления международного авторитета страны также прибавит денег в пустых карманах рядовых граждан. И всё же находились те, кому нравилось бить себя пяткой в грудь и яростно опровергать разумные доводы оппонентов, всего лишь пытающихся предотвратить безвозвратное погружение на дно заблуждений. Как правило, эти люди были абсолютно чужды даже примитивной аналитике, но при этом остро нуждались в самоутверждении, и свою базовую потребность реализовывали через принадлежность к «великой державе», хотя вышеупомянутая держава последовательно отнимала у них доступ к элементарным благам. Мы с Джулсом, да и всё наше окружение, мыслили достаточно трезво, чтобы не поддаваться массовой истерии, избегать жаркой полемики и поливать грязью любого не согласного с позицией провластных телеканалов, но иногда и нам приходилось сталкиваться со фанатичными сторонниками главенствующей идеологии, ожесточенно защищающими свою сомнительную истину.
Честно пролистав пять десятков каналов, я так ни на чем и не остановилась, и с горя решила запустить онлайн какой-нибудь усыпляющий фильм или на худой конец посмотреть забавные видеоролики с домашними питомцами, выкидывающими уморительные коленца на радость восхищенным хозяевам, но сегодня мне «не зашли» ни любимая британская классика, ни проделки шкодливых котиков. Я словно смотрела сквозь экран и в упор не могла сфокусироваться на изображении. Мелькающие на экране образы никак не хотели складываться в цельную картину, и после нескольких безуспешных попыток сосредоточиться на запутанном детективном сюжете, я в полном отчаянии вернулась на новостной канал, надеясь уснуть под фоновый бубнеж телеведущего. Настенные часы показывали половину четвертого, а вставать мне предстояло крайний срок в семь, и я уже толком не рассчитывала качественно восстановить силы, но за неимением лучших альтернатив, меня бы вполне устроили пара-тройка часиков сонной дремоты, позволившей бы мне пережить завтрашний день, не вырубившись в самом разгаре важного совещания.
Бессонница нередко мучила меня и прежде: я пила различные травяные чаи и даже одно время экспериментировала с медикаментами, но, к счастью, постепенно сон нормализовался сам по себе, и я почти не вспоминала о проблемах с засыпанием. Я старалась по возможности не засиживаться допоздна и не сбивать биоритмы ночными бдениями, и пусть мне не всегда удавалось придерживаться строгого графика подъема и отбоя, приступы бесцельных шатаний из угла в угол практически сошли на нет. Между тем, Джулс был ярко выраженной «совой», и лучше всего ему работалось именно по ночам, но в первые годы после переезда в столицу он был вынужден ежедневно подниматься ни свет, ни заря, с неимоверным трудом продирая глаза и сквозь зубы кляня весь мир за несправедливое устройство. Сейчас Юлиану уже не требовалось измываться над организмом, и периодически он ложился с рассветом, если, конечно, у него не было запланировано срочных дел на утро. Джулс уделял немало внимания зарубежному опыту в обучении детей иностранным языкам, и потому вел активную переписку на тематических форумах и в группах социальных сетей, но внушительная разница часовых поясов приводила к тому, что наиболее интересных собеседников из отдаленных точек земного шара приходилось «ловить» исключительно среди ночи. Юлиан мечтал пройти стажировку в Англии, окунуться в языковую среду и несколько месяцев пожить рядом с носителями, но пока его заветная мечта упиралась в финансовый вопрос: Инесса впала бы в бешенство, узнав, что ее бывший муж внаглую смеет раскатывать по заграницам вместо того, чтобы отдавать последнюю копейку на содержание Олежки. На мой непредвзятый взгляд Джулс спокойно мог бы поднапрячься и воплотить в явь свои давние чаяния без ущерба для сына, однако гипертрофированное чувство то ли ответственности, то ли вины неизменно вынуждало моего мужа откладывать реализацию своих планов на неопределённое будущее. Инессе всё-таки удалось внушить Юлиану, что он отвратительный, никчемный отец, а Олежка с подачи обиженной на судьбу матери относился к нему с пренебрежением и совсем не признавал его авторитета. Сейчас, когда Олежка напрочь слетел с катушек, Джулс вообще перестал даже заикаться о поездке «за кордон», объективно понимая, что более неподходящего момента для повышения квалификации сложно и придумать. Да, мы потихоньку копили деньги на путешествие в Европу, но в данном случае мы ставили скорее развлекательные, а не образовательные цели, а Юлиан грезил именно специализированными курсами для преподавателей. Инесса же искренне считала такого рода желания чистейшей блажью, и продолжала трясти Джулса, как грушу, не оставляя ему даже призрачных шансов заняться самосовершенствованием. Правда, если судить по невоспитанному поведению Олежки, исправно перечисляемые Юлианом средства Инесса направляла не в то русло, а ее нескончаемые жалобы на нехватку денег были лишь призваны оправдать отсутствие у ребенка базового умения держать себя в рамках приличия. Я слабо верила, что у Джулса получится радикально исправить сложившееся положение вещей, но тем не менее в моей груди теплилась надежда на удачный исход, и я ждала мужа с победой. Несмотря на то, что Юлиан рано стал отцом, к сегодняшнему дню у него сформировался необходимый багаж жизненного опыта, и как бы Инесса не силилась выставить его бессовестным подлецом, ее голословные обвинения не имели под собой реальной подоплеки. У Олежки были все основания гордиться и восхищаться отцом, ни на миг не забывавшем о существовании сына, а Джулс в свою очередь заслуживал не испытывать стыд за поступки своего отпрыска.
Заснула я мало того, что при свете ночника, так еще и при включенном телевизоре, а, вынырнув из объятий Морфея под назойливую трель будильника, первым делом услышала, как диктора в студии круглосуточного новостного канала бурно обсуждают какое-то чрезвычайное происшествие, случившееся минувшей ночью. Спросонья я долго не могла вникнуть в суть, но затем разобралась, что в общих чертах речь шла о потере связи с отдаленной пограничной заставой на южных рубежах страны. Пограничники резко перестали отвечать на вызовы, и на заставу был выслан наряд для проверки. Дальнейшее развитие событий осталось для меня тайной, так как я опаздывала на работу, и нажала кнопку на пульте дистанционного управление прежде чем диктор озвучил дополнительные подробности. Вышеупомянутый инцидент, бесспорно, внушал небезосновательные подозрения, но сегодня решалась судьба контракта, над которым я работала больше месяца, и у меня не было времени, чтобы задумываться над проблемами государственной безопасности.
ГЛАВА XXI
Мягкие столичные зимы разительно отличались от суровых морозов моей малой родины, где с ноября по март непрерывно задували снежные бураны, а температура окружающего воздуха регулярно опускалась ниже отметки в минус тридцать градусов. Здесь же, на мой взгляд, никогда по-настоящему и не холодало, однако, чрезвычайно сырой климат не позволял в полной мере насладиться теплой погодой. Три месяца в году небо над столицей было затянуто серой пеленой густых облаков, а вместо снега часто шел ледяной дождь, вызывающий повреждения линий электропередач и надолго обесточивающий целые районы. Под ногами вечно хлюпало тающее месиво из песка и соли, а даже самая дорогая и качественная зимняя обувь благополучно приходила в негодность за один сезон носки – только за первый год студенчества у меня буквально развалились две пары сапог, не выдержавших ежедневного воздействия едкого реагента. В ходе жарких дебатов о вреде и пользе пескосолевой смеси было сломано немало копий, и вроде бы столичные власти собирались запретить эту «термоядерную» химию, но дальше обещаний дело так и не зашло, хотя это был тот редчайший случай, когда пешеходы и автовладельцы были удивительно едины в своем праведном негодовании, потому что на машинах постоянный контакт с пескосолью также сказывался крайне негативным образом. Но ответственные за жилищно-коммунальное хозяйство чиновника не спешили перенимать передовой опыт европейских государств, и продолжали бороться с гололедом по принципу «дешево и сердито», а населению столицы оставалось лишь предусмотрительно обзаводиться запасными ботинками. При высыхании соль образовывала белесые разводы на коже и замше, практически не поддающиеся чистке, и Джулс угробил ни одни кроссовки в попытке удалить подручными средства обильно проступающие пятна. Со временем мы открыли для себя защитный крем, который умудренные горьким опытом жители столицы сметали с прилавков еще до начала снегопадов, и наша обувь стала сохранять относительно пристойный вид, а сразу после покупки автомобиля Джулс отогнал его и в сервис и покрыл кузов антикоррозийным составом. Надо сказать, что в родном городе осадки выпадали не чета столичным, но такой атомной смеси на дорогах почему-то не применялось, и, хотя у нас имели место быть заносы и переметы, а сугробы порой достигали высоты человеческого роста, снег убирали при помощи специальной техники и потом вывозили на самосвалах.
Я думала, что, переехав в столицу, я, наконец, избавлюсь от порядком опостылевших холодов и сменю пуховик на легкую курточку, но промозглая сырость быстро моментально внесла свои коррективы, и, кажется, здесь я мерзла еще сильнее, чем дома, а уж на давнишней мечте походить зимой без надоевших головных уборов пришлось сразу ставить крест. Когда-то мы с Эйнаром часами гуляли по набережной при минус двадцати, а в столичные минус десять у меня не попадал зуб на зуб всего после нескольких минут пребывания на улице, и я зябко куталась в шарф, докрасна растирая окоченевшие пальцы. Не то, чтобы в столице мне откровенно не климатило, но в целом погода мне совершенно не нравилась: я привыкла к ярко выраженному контрасту между сезонами, а тут лето плавно перетекало в осень, а весна незаметно окрашивалась в белые тона грядущей зимы. Нормальным летом столица, кстати, тоже радовала далеко не каждый год: дожди могли безостановочно лить две недели подряд, зато потом наступала аномальная жара, и город превращался в одну большую парилку. К счастью, мой организм достаточно быстро адаптировался к новой обстановке, а вот у Джулса резко просел иммунитет, и разнообразные инфекции прекратили цепляться к парню только пару лет назад. Лично я предпочла бы жить в теплых краях, но в южных регионах нам не светило никаких перспектив, и перебираться туда имело смысл лишь если бы мы всерьез решили развивать агробизнес. Как ни крути, столица давала гораздо большее количество возможностей, и постепенно мы свыклись и с мутным небосводом, и с утренними туманами, и с катастрофической нехваткой солнечного света. Если Джулсу по-прежнему причиняли невыносимые мучения ранние подъемы, и он был несказанно счастлив, что теперь может устанавливать свой собственный график, то я существенного дискомфорта не испытывала и запросто просыпалась по будильнику, но сегодняшняя бессонная ночь не прошла для меня даром.