Предназначение
Шрифт:
– Мои поздравления, Мастер, – с улыбкой сказал Уолли, – не многие из воинов сумели бы выдержать характер, имея дело с Мореходом Томияно.
– Ваша милость очень любезны, – деревянным голосом сказал Полини, – я вижу, что нечаянно ошибся в выборе этого корабля. Конечно же, он идет в Каср.
Он не мог не помнить обвинения в трусости, брошенного Томияно, обмирая от мысли, что Седьмой слышал и, вероятно, разделяет его.
– С твоего разрешения, милорд, я уйду. Уолли совершенно не собирался отпускать его без объяснений, но первым делом нужно было выдержать характер Седьмого.
– Ну нет. Мастер, – заявил он, – ты выпьешь со мной эля. Мы должны с тобой повеселиться. Мореход – три кружки среднего!
Томияно сразу сбавил тон, его нахальная улыбка исчезла.
Показав рукой в сторону бака, Уолли пригласил:
– Пройдем, Мастер Полини, – сказал он, – прихвати с собой и Его Высочество.
Глава 2
Менестрели этого Мира пели множество баллад и героических песен о смелых героях и хитроумных девах, о чудовищах и колдунах, о щедрых богах и королях, но одного персонажа явно недоставало Шерлока Холмса. Замечание Уолли чуть не заставило Полини схватиться за меч. Томияно сотворил охранный знак Богини, потом расслабился, решив, что Лорд Шонсу снова взялся за свои штучки. Мальчик побледнел.
– Нет, никакого колдовства. Мастер Полини! – успокаивающе сказал Уолли.
– Только лишь опытный взгляд воина – так, наблюдение.
Полини озадаченно посмотрел на своего подопечного, потом снова перевел взгляд на этого странного воина:
– Наблюдение, милорд? Уолли улыбнулся:
– Немногие наставники оденут Первого так хорошо. Еще реже Пятые берут Первых в подопечные, да ты и сам одет как человек высокого положения. Но пойдем дальше. Я заметил, что его лицевая метка уже зажила, а он так молод, что принять его клятву можно было бы только в виде исключения. Волосы его достаточно длинны, чтобы собрать их в хороший хвостик воина, значит, его приняли не меньше года назад, а только лишь сыновья воинов обычно становятся военными; кроме того, его отцовская метка показывает, что он сын жреца. Элементарно, Мастер Полини.
Как правило, королевские дома основываются воинами, но королевское поприще весьма опасно. Ни один воин не смеет отказаться от вызова на поединок, тогда как жречество неприкосновенно. Сыновья королей обычно идут в жрецы.
Полини принял эти аргументы и склонил голову в знак согласия.
– Учись, – сказал он, поймав взгляд своего подопечного.
Мальчик кивнул и благоговейно уставился на Седьмого.
Доверие теперь было восстановлено. Уолли повел их прямо в дальний конец палубы, достаточно удаленный от гомона и суеты причала. Люк кормового трюма был все еще открыт, доски были сложены аккуратной стопкой, образуя подобие невысокой стенки, которая могла сойти за скамью. Но прежде чем сесть…
– Представь его. Мастер.
– Лорд Шонсу, позволь представить тебе моего подопечного Арганари, Первый.
Где я мог слышать это имя, – подумал Уолли. Мальчик потянулся за своим мечом, потом вспомнил, что находится на корабле, и начал приветствие с гражданских жестов. Голос его был срывающимся, детским и до смешного немузыкальным, так что превращал утверждение в вопрос:
– …в любом из твоих благородных начинаний? Уолли заверил, что почтет за честь принять его услуги. Он усадил своих гостей на доски, сам же расположился на пожарной корзине за кормовыми ступенями. Из этого положения он мог наблюдать за ними, не теряя из виду сходни.
Над ним торчали любопытные головы ребятишек. Мальчик оказался куда моложе, чем решил Уолли при первом взгляде. Уолли подумал о двух других Первых, которых он знал. Один из них, Матарро, был воином – морской крысой и во всем, кроме имени, походил на моряка. При этом он относился к своей должности очень серьезно, почитая за честь служить воином. Другим был пострел Катанджи, чьего скептического цинизма хватило бы и на человека в четыре раза его старше. Этот же парнишка не походил ни на одного из них. Он был явно возбужден мыслью, что Богиня провела его через полмира с далекого юга на север, и теперь он уже совсем недалеко от первого в веках сбора. Кроме того, он производил впечатление весьма здравомыслящего, что не соответствовало его годам.
Посетители молча сидели на досках, дожидаясь, когда Седьмой соизволит заговорить.
– У тебя что-то случилось. Мастер Полини? – начал Уолли. – Могу я помочь?
– Ничего серьезного, Лорд Шонсу, но… Мне бы не хотелось говорить об этом.
– Ну тогда я догадаюсь! – Назойливость была прерогативой Седьмых. – Вы идете из храма?
Полини привстал, снова схватившись за меч. С трудом заставил он себя сесть, не сводя глаз с говорившего.
Уолли успокаивающе улыбнулся:
– Ты, конечно, прав, предполагая колдовство. Колдуны могут изменять метки на лбу, так что любой мужчина, любая женщина могут оказаться колдунами. Я, однако, нет.
Он с беспокойством подумал, не заметили ли они эту проклятую материнскую метку, которой Бог наградил его левое веко. Это создало бы серьезные проблемы.
– Я могу только поразмышлять на тему, что мог бы делать честный человек, оказавшийся в твоем положении.
У Полини было лицо честного человека. Вероятно, наставником принцу выбрали достойнейшего в дворцовой гвардии – в нем чувствовался сильный характер. Парень был в хороших руках.
– По некоторым причинам вам нужно было попасть на корабль. С вами была большая свита воинов, раз вы сопровождали принца. Богиня потребовала их на сбор, и вот вы здесь.
Полини и Арганари согласно кивнули, не находя слов от восхищения проницательностью воина, что польстило самолюбию Уолли.
– Ты оказался перед дилеммой – долгом перед Блаженнейшей и долгом перед принцем. Твоим решением было отправить остальных воинов на сбор, самому же попытаться вернуть мальчика домой. В такой ситуации я бы отправился в храм, прося у Нее разрешения доставить его обратно в безопасности, заверяя, что сам немедленно возвратишься после этого на сбор. Кроме того, я думаю, следовало бы пообещать привести за собой еще воинов.
Полини взглянул на мальчика, оба при этом улыбнулись.
– Убийственно! – провозгласил Первый.
– Твоя проницательность соответствует твоему рангу, милорд? – спросил Арганари.
Снова этот идиотский вопрос. К тому же речь слишком цветиста для его лет.
Появился сам Томияно с подносом. Поставив перед каждым гостем кружку, он изогнулся в низком поклоне. Уолли заподозрил в этом какой-то подвох.
– Пусть укрепит Она ваши руки и обострит ваши глаза! – провозгласил он, поднимая свою кружку.