Предновогодье. Внутренние связи
Шрифт:
Я заулыбалась. Деканское чувство юмора мне симпатизировало. Генрих Генрихович вытащил из-за спины большое настенное зеркало в резной раме, которое я не заметила из-за массивной фигуры восседавшего декана.
— Поскольку созданный вами укол я таки не смогу почувствовать, то подумал, что визуальным подтверждением правильности созданного заклинания станет запотевание поверхности.
Стопятнадцатый опер зеркало о край стола, научил меня, как правильно вырывать кусок волны и привел показательный пример. Наши лица в отражении на мгновение затуманились
— Здорово! — восхитилась я.
— Слегка не рассчитал дальность, вернее, близость расстояния, — пояснил мужчина. — Чем больше вырываемый кусок, тем отчетливее укол. Но не стремитесь сразу к большему, умение придет со временем.
Декан снова водрузился за столом и продолжил изучение рефератов. Я же начала тренировку, но мое взлохмаченное лицо в зеркальном отражении отвлекало от процесса, мешая сосредоточиться. И все-таки к окончанию урока на поверхности зеркала дважды появились крошечные запотевшие пятнышки, правда, в разных местах: первый раз вверху у рамы, а второй раз на моем носу, точнее, на носу у моего отражения. Урра!
Стопятнадцатый заметил:
— Это заклинание пошло у вас гораздо лучше, чем остальные. Вы, не перечесть сколько раз, обстреляли стены кабинета. Кстати, можете тренироваться на досуге в домашней обстановке. Заклинание простенькое, не думаю, что отдача будет сильной.
Да что вы, Генрих Генрихович! — завопила про себя. Буду безмерно рада, если ручки немного поболят, ведь за всю свою жизнь ни разу не испытывала подобных ощущений.
Глядя на пылающую физиономию в отражении, я неожиданно вспомнила о "лисичке" из холла, выпустившей заклинание в преподавателя.
— Генрих Генрихович, а что сталось с той студенткой, что выстрелила в Рамши?
Стопятнадцатый отвлекся от чтения.
— Она на удивление быстро пришла в себя, имею в виду психическое состояние. В настоящее время готовятся документы на ее отчисление.
Мне стало неприятно.
— А нельзя обойтись без исключения?
— Правила одинаковы для всех, — констатировал декан. — Хотя из любого правила есть исключения. Если бы за виновную походатайствовало лицо, обладающее влиянием в определенных кругах, возможно, за ней сохранили бы место. Такового лица не нашлось.
— А ее подруга? Что с ней? Я помню, у нее сильно поранилось лицо.
— Да, лицо порезано, и потребуется несколько косметических операций. В настоящее время девушка находится дома под родительским присмотром, и, по всей видимости, ей придется взять академический отпуск.
Я вздохнула. Маленькие шалости принесли тяжелые последствия. Стопятнадцатый продолжил:
— Огромной удачей, не позволившей перевести случившееся в разряд отягчающих происшествий, явилось то, что зрение студентки не пострадало, и что вы, Эва Карловна, чудесным образом остались живы.
— А господин Рамши? Он сможет преподавать?
— Как ни забавно прозвучит, но Рамши пострадал меньше всех: и физически, и психологически. К сожалению, он лишен права преподавания, поскольку нарушил несколько
— Понятно. Очень жаль, — опечалилась я. — А какой предмет он вел?
— Искусствоведение.
— Должно быть, он расстроен случившимся.
— Не то слово, — подтвердил декан.
В оставшиеся до звонка минуты учащаяся потратила на освоение нового заклинания, а Стопятнадцатый, разглядывая девочку, размышлял над тем, что скрывалось за хрупкой физической оболочкой. Что-то, что заставило помочь малознакомому отчаявшемуся парню, несмотря на огромный риск, и проявить искреннюю заботу о состоянии пострадавших. Ведь ни один из них не поинтересовался тем же.
Это могла быть 16.2 глава
С некоторых пор ненавижу столовую в обеденное время, потому что на раздаче давка, потому что на меня пялятся, не стесняясь, и потому что за сдвоенным столом в центре зала восседает Мелёшин с друзьями.
Сегодня привилегированное общество разрослось и потеснилось. Среди старых знакомых появились новые лица. Рядом с Эльзой сидела красивая шатенка с длинными прямыми волосами, а треть стола занял высокий бугаистый парень с бритым затылком. И — о, чудо! — около Мелёшина стоял пустой незанятый стул. Интересно, для кого?
Очередь на раздаче оглядывалась на шумно веселящуюся компанию у окна. Близнецы Капа и Сима и еще двое незнакомых мне ребят перекидывались за столом шариками из смятой бумаги. Пол вокруг усеяли бумажные обрывки. Вот кому весело, несмотря на начало недели. Завидный оптимизм у парней.
Шутники, развлекаясь, перешли на перебрасывание огненными искорками. Это одна из популярных забав среди студентов, сродни волейболу. Нужно погасить летящий заряд — ледяной, горящий или водяной. Того, кто не успеет среагировать, окатит водой или обожжет искрой.
— Придурки, — констатировала девушка рядом со мной. — Их же запросто просекут.
Действительно, парни вели себя на редкость беззаботно, активно нарушая первый пункт студенческого кодекса.
Отойдя от раздачи, я потащилась к Мелёшинскому столу. Очень медленно шла, будто на Голгофу, с привязанными к каждой ноге пудовыми гирями. Стопорилась, проходя между занятыми столиками, пропускала студентов. В общем, кое-как плелась. Но, как ни ходи по залу кругами, а все равно пришлось подойти к сиятельным персонам. Когда до точки икс оставалось три шага, Эльза скомандовала:
— Внимание!
Девицы уставились на меня как на чудесную картину. Со мной что-то не так? — забеспокоилась я.
Парни тоже развернулись с интересом, и Мелёшин повернул голову.
Из-за соседнего столика поднялась толстая-претолстая деваха необъятных габаритов и устремилась мимо меня походкой борца сумо. Она пёрла как крейсер или танк. Я попыталась уклониться, но чувствительный тычок локтем в бок пошатнул равновесие. Стакан с вишневым компотом опрокинулся на подносе, обильно залив мне свитер и джинсы.