Представление себя другим в повседневной жизни
Шрифт:
Часто можно обнаружить, что когда взаимодействие вынужденно протекает в присутствии посторонних, то эти посторонние действуют тактично, демонстрируя свою незаинтересованность, отстраненность и невосприимчивость. В результате, если нельзя добиться физической изоляции стенами или достаточным расстоянием, то в какой-то мере изоляция достигается благодаря соблюдению условностей. К примеру, когда две компании ужинают в соседних кабинетах ресторана, ожидается, что ни одна из них не воспользуется реально существующей возможностью подслушивать другую.
Правила этикета, относящиеся к тактичному запрету проявлять интерес к чужому, и эффективность обеспечиваемой этим частной тайны, конечно, различаются в зависимости от принадлежности действующих к определенному обществу и субкультуре. В среднем классе англо-американского общества человеку, находящемуся в общественном месте, положено не совать носа в дела других людей и заниматься собственными делами. Лишь когда женщина роняет сумочку, или собрат-автомобилист застревает посреди дороги, или ребенок, оставленный
В том случае, когда аудитория становилась участницей исполнения, то для ее членов необходимость быть тактичными все равно не исчезала. В любой среде любого общества существует вполне разработанный этикет поведения, которым руководствуются индивиды, будучи членами аудитории. Он включает: проявление достаточного внимания и интереса; готовность держать под контролем свое собственное исполнение, чтобы не вносить в общее представление слишком много противоречий, помех и не привлекать повышенного внимания к себе; подавление всех действий или высказываний, которые могли бы вызвать faux pas; и вдобавок ко всему, умение избегать сцен. Такт аудитории, публики — настолько общее свойство, что можно ожидать его проявлений даже от лиц, отличающихся особенно несуразным поведением, каковы, например, пациенты в психбольницах. Так, одна исследовательская группа сообщает:
В другой раз персонал, не переговорив с больными, решил устроить им вечеринку в Валентинов день. Многие из пациентов не хотели идти, но пошли, поскольку чувствовали, что не стоит оскорблять чувства медсестер-студенток, организовавших вечеринку. Игры, предложенные медсестрами, были на уровне детей-несмысленышей. Многие больные чувствовали себя в них очень глупо и были рады, когда эта вечеринка кончилась и они смогли возвратиться к занятиям по собственному выбору [291] .
291
Caudil W., Redlich F.C., Gilmore H.R., Brody E.B. Social structure and interaction processes on a psychiatrie ward // American Journal of Orthopsychiatry. vol. 22, p. 321–322.
В другой психиатрической лечебнице было замечено, что когда благотворительные танцы в госпитале Красного Креста устраивали для больных организации этнических меньшинств, тем самым предоставляя возможность приобрести опыт благотворительной деятельности некоторым своим малопривлекательным соплеменницам, представитель госпиталя иногда даже уговаривал избранных пациентов-мужчин потанцевать с этими девушками, чтобы можно было поддерживать желанное впечатление, будто гости, сами несчастные, одаривают своей компанией людей еще более обездоленных, чем они сами [292] .
292
Исследование автора 1953–1954 гг.
Когда исполнители делают какой-то промах, ясно выявляющий расхождение между насаждаемым впечатлением и разоблаченной реальностью, аудитория может тактично «не заметить» этого промаха или с готовностью принять извинение за него. В кризисные моменты для исполнителей, вся аудитория может вступить с ними в молчаливый сговор, чтобы помочь им выпутаться. Например, в психбольницах можно наблюдать такую картину: когда пациент умирает настолько скандально, что это пагубно отражается на впечатлении о полезности лечения в данном учреждении, поддерживаемом персоналом, другие пациенты, обычно предрасположенные досаждать этому персоналу, могут тактично приостановить свои военные действия и с большой деликатностью помочь составить совершенно фальшивое впечатление, будто они не осознали значения того, что произошло [293] . Точно так же, во время каких-либо инспекций, будь то в школах, казармах, больницах, или дома, аудитория, вероятнее всего, будет вести себя образцово, так что исполнители, которых проверяют, смогут поставить образцовый спектакль. В такие моменты границы команд легко и мгновенно передвигаются, так что инспектирующим надзирателю, генералу, директору или просто гостю придется столкнуться с исполнителями и аудиторией, находящимися в сговоре.
293
Когда две команды знают некий смущающий всех факт, и каждая из них знает, что он известен другой, и все же ни одна из команд открыто не признается в своем знании, — перед нами случай того, что Роберт Дьюбин назвал «организационными фикциями». См.: Taxel H. Authority structure in a Mental Hospital Ward / Unpublished Master’s thesis. Department of Sociology University of Chicago, 1953, p. 118, Human relations m administration/Ed by R. Dubin. NY.: Prentice-Hall, 1951, p. 341–345.
Рассмотрим последний случай тактичности аудитории в обращении с исполнителями. Когда известно, что исполнитель начинающий и, следовательно, более других подвержен приступам смущения и ошибкам, аудитория часто проявляет сверхпредупредительность, удерживаясь от причинения ему дополнительных трудностей, которые в ином случае она могла бы создать другому исполнителю.
Мотивами тактичного поведения членов аудитории могут быть либо непосредственное отождествление себя с исполнителями, либо желание избежать неприятной сцены, либо стремление расположить к себе исполнителей с целью их эксплуатации. Возможно, последнее соображение — самое предпочтительное объяснение. Некоторые пользующиеся успехом уличные женщины — это, по-видимому, те, кто охотнее других разыгрывает живое одобрение спектаклей своих клиентов, тем самым подтверждая печальный драматургический факт, что возлюбленные и жены — не единственные представительницы слабого пола, которые вынуждены заниматься утонченными формами проституции:
Мери Ли утверждает, что делает для мистера Блейкси не больше, чем для других своих богатых клиентов.
«Я делаю то, чего, как я знаю, они хотят: притворяюсь, будто от них балдею. Иногда они ведут себя как маленькие мальчики в играх. Мистер Блейкси всегда такой. Он играет в пещерного человека. Он вламывается в мою комнату, облапывает меня и жмет до тех пор пока, как он воображает, у меня дух захватит. Это просто смешно. После того, как он кончит заниматься со мной любовью, мне приходится говорить ему: „Милый, ты сделал меня такой счастливой, что я чуть не закричала…“ Просто не верится, что взрослому мужику хочется играть в такие игры. Но ему хочется. И не только ему. Большинству из богатеньких».
Мери Ли настолько убеждена, что ее главное достоинство в торгах с богатыми клиентами — это способность вести себя стихийно-естественно, что для обеспечения такой возможности недавно перенесла операцию с целью навсегда исключить опасность беременности. Она смотрит на это как на капиталовложение в свою карьеру [294] .
294
Murtagh J.М., Harris S. Cast the first stone. NY: Pocket Books, Cardinal Edition, 1958, p. 165, 161–167.
Но в таких случаях рамки анализа, выработанные в данном исследовании, опять становятся слишком стеснительными, ибо эти тактичные действия со стороны аудитории могут стать более сложными и трудоемкими, чем само представление, откликом на которое они являются.
Я хотел бы добавить заключительное соображение о такте. Всякий раз, когда аудитория проявляет тактичность, есть вероятность, что исполнители по ходу дела поймут, как деликатно их опекают. Если такое происходит, то логически возникает следующая возможность: аудитория в какой-то момент поймет, что исполнители знают об этой тактичной опеке. Тогда, в свою очередь, исполнителям опять предоставляется возможность понять, в какой мере аудитории известно об их собственном знании того полезного факта, что им снисходительно покровительствуют. Далее, по достижении такого уровня взаимной информированности, в исполнении может настать момент, когда разделенность команд рухнет и заменится внезапно общностью взглядов, при которой каждая из команд открыто сознается перед другой в степени своей информированности. В такие моменты вся драматургическая структура социального взаимодействия внезапно и остро обнажается и разделительная линия между командами мгновенно исчезает. Независимо от того, вызовет ли такое положение дел стыд или смех, команды, вероятнее всего, быстро возвратятся в русло своих предназначенных судьбою характеров.
Только что было показано, как аудитория вносит существенный вклад в поддержание спектакля на плаву, проявляя такт или предпринимая практические покровительственные действия в пользу исполнителей. Совершенно очевидно, что если от аудитории хотят проявлений такта для блага исполнителя, то и сам исполнитель должен действовать таким образом, чтобы сделать возможным оказание подобной помощи. Это тоже потребует дисциплины и осмотрительности, но особого рода. Например, выше было сказано, что тактичные посторонние, нечаянно оказавшиеся в положении, из которого подслушивается чужое взаимодействие, для смягчения неловкости могут предложить спектакль отсутствия внимания и интереса с их стороны. Чтобы помочь такому тактичному поведению, участники, сознавая физическую возможность быть подслушанными, могут опустить из своих разговоров и действий все, что подвергло бы чрезмерному испытанию это тактичное решение посторонних людей, и в то же время включить туда достаточно полусекретных фактов с целью показать, что ни в чем не подозревают демонстрируемый чужаками спектакль полного отказа от участия в их взаимодействии. Подобно этому, если секретарша по указанию начальства сообщает посетителю, что человека, которого он хочет видеть, нет на месте, то умный посетитель, щадя секретаршу, отойдет от внутреннего телефона, чтобы не услышать, как говорит с нею тот, кого якобы нет.