Предварительный заезд
Шрифт:
Когда мы наконец вернулись, моя комната показалась совершенно безопасной и безмятежной.
Вполне возможно, что мы могли бы, не подвергаясь опасности, остаться в номере, но не следовало пускать насмарку меры безопасности, которые мы принимали сегодня весь день. И вообще, слова "ах, если бы" – самые скорбные из всех существующих в языке.
Магнитофон все так же стоял на своей неустойчивой башне. Когда Стивен нажал кнопку "запись", тишина сказала нам, что слушатели спят.
Часы показывали пять минут шестого. Мы оставили магнитофон
Мы вернулись в номер. Йен предпочел выпить водки и расправился с первой порцией прежде, чем я закончил обслуживать Стивена. Я тут же подлил ему еще, себе же налил виски.
На пирамиду, увенчанную магнитофоном. Йен взглянул без всяких эмоций.
– Не слишком увлекайтесь этими игрушками, старина, не то вам придется все время искать в комнате новые "жучки". Если они посчитают, что вы хотите что-то скрыть, то сразу же прилепят вам второе "ухо".
Стивен молча взял магнитофон и предпринял повторное обследование комнаты. Йен, рассеянно наблюдая за ним, выпил еще раз и сам, все еще твердой рукой, налил себе водки.
К счастью, поиски не дали результатов. Магнитофон вновь оказался на вершине и продолжал вести себя тихо. Стивен оставил его включенным и уселся рядом с Йеном на диван.
Янг минут пять расписывал, насколько скучную жизнь приходится вести британским дипломатам в Москве. Я же во время этого рассказа страстно желал, чтобы он каким-нибудь чудом протрезвел.
Тут ворвался Малкольм. Он был похож на пустынную бурю: шумный, жесткий и сухой.
– "Экстра"! – воскликнул он, взглянув на этикетку бутылки. – Этот сорт выделяется среди местного спиртного, как "Роллс-Ройс" среди вся ких "Ситроенов"! Я вижу, парень, что у тебя чертовский нюх на хорошие вещи!
– Это Стивен выбрал, – признался я. – Наливайте себе.
Как мне показалось, и Херрик в субботу придерживался девиза "к чертям умеренность". Он налил себе в стакан такую дозу, которой хватило бы, чтобы на месяц погрузить трезвенника в летаргический сон, и проглотил ее одним махом.
– Ты не предупредил меня, что устраиваешь прием, – укоризненно сказал он.
– Только на четыре персоны.
– Знал бы – захватил бутылку.
Судя по тому, насколько быстро убывало спиртное, еще одна бутылка вполне могла потребоваться. Глядя на Стивена, трудно было предположить, что выпивка относится к числу его любимых занятий. Я понимал, что он остается здесь только из-за того, что не хочет уподобиться крысе, бегущей с тонущего корабля.
– Так что ты там
Я вручил ему листок, а он, нацепив на нос очки, принялся рассматривать его поверх оправы. По его подбородку стекали капли.
– Боже мой, – сказал он, наконец сняв очки и вытирая лицо ладонью.
– Какие-то дурацкие закорючки. И что это значит?
– Не знаю.
Малкольм взглянул на часы и, как мне показалось, принял некое решение. Залпом допив водку, он торопливо поставил стакан на столик.
– Ладно, парни, мне пора идти. – Он взял листок и собрался положить его в карман пиджака.
– Я бы предпочел на воемя оставить его у себя, – мягко сказал я, если вы, конечно, не возражаете.
– Чего ради? – Он закрыл бумагу ладонью.
– Хочу попытаться расшифровать надпись на обратной стороне.
– Но какой в этом смысл?
– Мне бы очень хотелось узнать, кому вы дали этот листок в Англии...
И что он на нем записал.
Малкольм продолжал колебаться. Йен с усилием поднялся на ноги и налил себе еще "Экстры".
– Отдай ты ему эту бумажонку, Малкольм, – раздраженно вмешался он.
– На кой дьявол она тебе сдалась?
Херрик увидел три пары глаз, вопросительно рассматривавших его, и неохотно вынул руку из кармана.
– Черт побери, это не доведет тебя до добра, парень. – В его голосе явственно прозвучала угроза.
– Неважно, – ответил я, убирая записку, – это просто интересно, вам не кажется? Вы писали на этой странице в Бергли... Но не сказали мне, что вы были на этих соревнованиях. Я был удивлен тем, что вы ни слова не сказали об этом. И я еще больше удивился, узнав, что на самом деле вы там были.
– Ну и что из того? Я репортер и приезжал писать о соревнованиях.
– Для "Уотч"? Я считал, что вы иностранный корреспондент, а не спортивный обозреватель.
– Вот что, парень... – Мускулы на могучей шее журналиста напряглись. – К чему ты клонишь?
– Клоню я вот к чему. Вы знали... знали с самого начала... что я приехал сюда кое-что выяснить. И все время пытались сделать так, чтобы я заблудился в тумане... или оказался в морге.
Стивен и Йен раскрыли рты.
– Бредятина! – воскликнул Малкольм.
– А вы умеете водить тягач с прицепом?
Он ответил мне взглядом, полным ненависти, за которой скрывалось какое-то решение.
– Обед в "Арагви"... – продолжал я. – Вы приглашали... Рядом с нами все время сидели два человека. Напротив меня. Два часа лицом к лицу.
После этого они всегда могли бы меня узнать. Вы забрали у меня очки, и все увидели, что без них я беспомощен. Когда мы вышли из ресторана, на меня на улице Горького набросились двое мужчин... Они пытались сбить с меня очки и затащить в автомобиль. На них были вязаные подшлемники, но я очень четко разглядел их темные нерусские глаза. И я задумался: кто мог знать, что я именно в это время один пойду по улице Горького?