Предвестник шторма
Шрифт:
Он кивнул своему старому другу:
— Я отправляюсь в бой. И оттуда не вернусь.
Он развернул свой тенар и поплыл к ожидавшему его оолту. Тяжеловооруженный отряд прорубится через обороняющихся вдалеке. Но он уже знал, что это ничего не даст.
Внезапно на вершине обелиска появилась точка цели, и мгновение спустя тенар Ардан’аата испарился во вспышке ослепительного огня, когда пуля пронзила батарею кристаллов.
Ядерный взрыв низкой интенсивности смел всех послинов со ступеней Монумента. Когда он произошел, Кеналлай уже отъехал от бывшего товарища.
Он даже не стал сыпать проклятиями — лишь вздрогнул от глубокой царапины, оставленной чиркнувшим по спине осколком, и посмотрел на обелиск в отдалении.
— Пожалуй, достаточно, — прошептал он. — Пошло оно все к Амд’нт.
Он махнул бойцам своего оолт’ондара:
— Прочь с тенаров!
Свои слова он подкрепил действием, слезая с собственного блюдца и снимая плазменную пушку с турели. Тяжелая энергетическая батарея уже удобно лежала на его спине, когда остальные бого-короли спешились и начали собирать оолт’ос покойного Ардан’аата.
— Когда мы смешаемся с оолт’ос, эти фуссирто уут треши не смогут нас отличить!
Он повернул на восток к дальнему монументу, когда серия взрывов прошла по собравшимся у пруда оолт’ос.
— В бой! — прокричал он. — Сегодня хороший день, чтобы умереть!
Мучительный кашель рвал ей грудь, и на белой пыли появилось еще больше пятен крови. Куски известняка рухнувшего перекрытия основательно пересчитали ей ребра и окончательно добили левую руку, но выстрел был хорош. Она оставалась на месте достаточно долго, чтобы увидеть поглотившую блюдце бого-короля вспышку. Ее зрение до сих пор еще не восстановилось. И она дорого заплатила за это.
Все время чертовски долгого бега вверх по лестницам она знала, что это глупо. Но мысль о таком выстреле не покидала ее после того, как ей удалось остаться в живых после первого. О выстреле с памятника Вашингтону. Он был сладким сном любого снайпера. Хороший выстрел. Она ощутила это в момент удара приклада в плечо. Превосходным, прямо в чертово кольцо. Вопреки бурно вздымающейся груди. Вопреки бурно колотящемуся сердцу.
Сердце никак не могло угомониться. Только сейчас оно заливало кровью мраморный пол. Но дело того стоило. Момент был прекрасен. А в ее жизни было чертовски мало прекрасных моментов. Это был хороший выстрел…
71
Вашингтон, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, Сол III
11 октября 2004 г., 11:16 восточного поясного времени
Они могли и не победить, но они старались изо всех сил. Керен отбросил свой пульт в сторону и опустился до разделения зарядов и подноски мин. Стволы вели огонь траверсом, серии взрывов шли поперек фронта наступающих послинов. К ним присоединились еще два ствола, и все четыре миномета наносили врагу глубокие шрамы.
Ствол-Три, похоже, поутих с появлением поддержки и боеприпасов. Ему бы хотелось, чтобы второй водитель грузовика с боеприпасами присоединилась к ним или хотя бы отставила винтовку
Пришедшие на подмогу солдаты носили нашивки всевозможных подразделений. Была и бронекавалерия, и пехота, и масса вспомогательных подразделений. Они не слишком понимали, что делают, но при множестве рук работа шла гораздо скорее, и в конце концов заряды стали поступать быстрее, чем стволы успевали их метать. Примерно половина людей прибыла с кавалерийским подполковником. Парень выглядел на семнадцать лет, что означало очередного омоложенного. Расхаживая кругом и командуя силами поддержки, он демонстрировал такое виртуозное владение ненормативной лексикой, какое Керену редко доводилось слышать.
И это были всего лишь ошметки, без приличного оружия, а то и вовсе безоружные, если на то пошло. Большинство добровольцев присоединились к бронекавалеристам уже на кургане Монумента. Некоторые из них просто устали бежать. Некоторые рассудили, что если они не остановят лошадей здесь, то все кончено; без разницы, умереть здесь или где-нибудь еще. Но очень многие явно вышли из себя из-за того, где дерутся. Да забирайте Вирджинию, плевать. Берите Арлингтонское кладбище. Заберем обратно. Но Монумент? А вот хрен вам. Тут была кучка очевидно омоложенных бойцов; большинство прибыли вместе и явно знали друг друга. Он не знал, кто они такие и откуда пришли; они не входили ни в одну регулярную часть. Но они вдруг появились из ниоткуда и повели за собой каждого чертова солдата хотя бы с малой толикой готовности сражаться.
На территории эспланады он видел много солдат. Разбитый палаточный городок почти опустел, и большинство ушедших были далеко, но немалое число все же пришло.
Среди них были черные и белые, азиаты и латиносы. Мужчины и женщины. После дней отступления от большинства воняло потом. Судя по виду многих, им не помешало бы как следует поесть и провести ночь-другую без дежурств и кошмаров.
Но они были здесь. И они помогали. Грузовик привез разнообразные боеприпасы, и добровольцы роились вокруг него, сбрасывали вниз цинки с патронами пятидесятого калибра для пулеметов, распаковывали мины и бегали к пехотным позициям с патронами и гранатами.
Тем временем пехота вела шквальный огонь. На курган забрались по меньшей мере шестьсот солдат, которые сейчас стреляли по наступающим послинам. Все лежали, наружу выглядывали только головы и винтовки. Иногда ГСР поражала участок обороны и оголяла его, или шальная пуля попадала в отдельного солдата, но добровольцы тут же ползли вперед и восполняли потери.
Конечно, большинство сбежали. Но многие остались. И лошади смогут захватить Монумент только через их трупы.
— Первый сержант, да мне плевать, что вы Флот! Мне плевать, даже если бы ваши приказы исходили хоть от самого Господа Бога! Я вернусь обратно лишь через собственный труп. Я не собираюсь даже думать про это. Победить невозможно, и я не собираюсь строить из себя дурака-героя.
Грязный и усталый первый лейтенант остался последним офицером в бронекавалерийской роте. Конечно, и командовать ему приходилось меньше чем взводом «Абрамсов», так что он не слишком переутомился.
Паппас около секунды обдумывал заявление.