Предвестники табора
Шрифт:
Я улыбнулся, повернул голову влево и в этот момент…
Увидел Предвестников табора. Такими, какими я видел их пять дней назад из окна кинотеатра: четверо в белых одеяниях катили белый катафалк, метрах в тридцати, в направлении от меня, по неширокой дороге между встречными проезжими полосами. Одно только изменилось: теперь эту «процессию» сопровождали еще два персонажа: каторжники, несущие на спинах колокола, — по обе стороны от катафалка. (Именно по этой причине уже и не могло быть никаких сомнений, что передо мной Предвестники
Думаю, я сильно изменился в лице, потому что Мишка окликнул меня; я бросил взгляд в его сторону, но он теперь тоже смотрел на Предвестников табора. На Мишкином лице тоже выражалось предельное внимание.
Наконец-то он узнал их.
Я снова смотрю на Предвестников табора (секунду назад — на повороте головы — я увидел, как Мишка поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и понял, что мне легче смотреть на Предвестников табора, нежели встречаться с ним взглядом, — сейчас, — значительно легче…).
Я делаю шаг; затем другой, третий — люди в белых одеяниях и каторжники уже чуть ближе на три шага страх? никакого страха я позабыл о страхе нет не позабыл раз я произнес про себя слово страх, но я не испытываю страха нет никакого страха я только должен выяснить во что бы то ни стало я должен нагнать их чтобы выяснить кто лежит в катафалке, а впрочем я и так знаю я просто хочу удостовериться
я хочу увидеть ее лицо хочу увидеть лицо
тридцатилетней женщины или до сих пор пятнадцатилетней девочки но я почти уверен она по-прежнему девочка потому что Предвестники табора неподвластны времени а она стала их частью они унесли ее но умерла она только… когда Мишка написал мне письмо
почему она умерла, когда Мишка написал мне? неясно я уже бегу рысцой? нет я просто иду быстро неуверенно неверными шагами я не чувствую ног только какие-то мелькания внизу флаги в уголке моего глаза
о Боже, ну конечно! эти рекламные флаги и флаги на поляне десять лет назад отпущенные в воздух нет
никакого сходства а все же это неспроста не знаю
белые одеяния и каторжники совсем рядом метров десять осталось всего ничего Боже, что это? вместо двух людей в белых одеяниях подталкивающих катафалк сзади теперь два человека в белых свитерах белых брюках и кепи когда-то они играли в пинг-понг посреди травы
когда одно успело смениться другим? это монтаж такое уже было не раз на поляне и пятнадцать и десять лет назад помнишь как пинг-понговый шарик на столе «заменился» воздушным шаром?
а велосипедистов — помнишь?
подойти к катафалку справа и посмотреть кто в нем лежит крышка будет открыта почему? потому что они знали что я захочу посмотреть
просто подойти сбоку и посмотреть
они на расстоянии вытянутой руки я могу прикоснуться к ним рукой
один шаг, другой… сердце готово разорваться
еще секунда, и я загляну в катафалк… …………………………………
……………………………………………………………………………………………
……………………………………………………………………………………………
Сзади
Я увидел удивленное Мишкино лицо.
— Макс, что такое?
— Что?
Пауза. Мишка оглядывал меня. Как бы стараясь подобрать слова.
— Да ты… ты весь дрожишь… — Мишка отпустил меня и просто смотрел широко открытыми глазами.
Светящиеся белки.
Теперь мне казалось, я вижу в них странные голубоватые прожилки, о которых я подумал, еще когда Мишка разговаривал по телефону, а доселе более не вспоминал.
— Что случилось? Ты узнал вора?
— Что?
— Эти водители… ты узнал грабителя среди них? Который у нас кошелек стащил.
Я проглотил слюну.
— Нет.
— А я думал… а в чем же дело тогда? A-а, ну я понял, ты хотел приглядеться…
Я чувствовал, как потихоньку прихожу в себя. Я сказал Мишке, что не мог увидеть грабителя — мы ушли в противоположном направлении.
— Тогда в чем же дело?.. — Мишка помедлил; потом спросил уверенно:
— Макс, что происходит? Это уже не первый раз сегодня.
— В каком смысле? — слукавил я — инстинктивно.
— Будет тебе! Я же вижу, ты весь вечер себе места не находишь.
— Ты видел? — я качнул головой — себе за плечо.
— Что, что видел?
Я повернулся и посмотрел назад. На дороге уже никого не было.
— Куда они делись?
— Водители? Они часто собираются попировать после работы… водители каретомобилей?
— Ты не увидел… — я остановился; потом решился в конце концов, — катафалка?
— Какого катафалка?
Пауза. Мы с Мишкой смотрели друг на друга. В упор.
Я снова повторил:
— Куда они делись?
— Они свернули за поворот, — Мишка почему-то теперь улыбался; так улыбаются наивности маленького ребенка.
Мне вдруг стало страшно. Очень страшно.
— Какой поворот?
Метрах в пятнадцати действительно был поворот, но как они могли достигнуть его за такое короткое время. Они что, были уже далеко, когда Мишка развернул меня?
Я выдохнул; опустив голову, уставился себе под ноги.
Мишка принялся говорить (будто бы даже самому себе, и с его лица так и не сходила улыбка), что «тебе, Макс, видно что-то и впрямь померещилось. Ты, наверное, просто устал после перелета — в этом все дело. И чего я, идиот, загонял тебя по городу, ей-богу! — Мишка будто бы наговаривал в диктофон; и хмурился. — Надо пойти домой, чтоб ты выспался. Почему бы нам не…»
— Я не хочу домой, — оборвал я.
— Хорошо, — Мишка смотрел на меня некоторое время; видимо, его удивила уверенность, с которой я произнес это, — но послушай, ты говорил о катафалке. Что ты имел в виду? Тебе что-то показалось?