Предвестники табора

Москвин Евгений

— А Предвестники табора? Скажи хотя бы, они у него на подозрении, да? — все не отставал я.

— С чего ты решил, что они имеют к этому отношение? — с готовностью осведомился Мишка, памятуя, видимо, о моем странном высказывании, что Ольку, мол, «унесли Предвестники табора», — вообще, ты уверен, что мы тогда что-то видели на поляне?

— Как?..

— Я лично нет, — просто сказал он, стараясь не встречаться с моим ошарашенным взглядом, — мы так сильно устали, плутали. Нам могло это и привидеться.

— Привидеться?!

— Ну да.

Брось…

Я уверен, что видел их. А ты… как же ты сомневаешься, если… да ты же сам мне рассказывал о них! Еще до похода в лес, — покраснев от негодования, я выплевывал слова.

— Тем более! У нас разыгралось воображение и все.

С Сержем мы не виделись (дня через три после происшествия он уехал в Москву, домой).

Пашка и Димка остались здесь; делились с нами впечатлениями со своего участка.

— Вас тоже загнали? — спрашивал я у Димки.

— Да. Отец сказал, что рядом может шляться какой-то маньяк… Не верю, папа просто предлог придумал…

— Я вот что слышал сегодня… — принимался говорить и Пашка, — насчет Перфильева… То, что с ним стряслось — имеет ли это отношение к исчезновению Ольки?

— Есть такая вероятность? — спрашивал Мишка.

— Тут слухи разные ходят…

…Так мы общались потихоньку, — но достоверной информации было не добиться. Все самые свежие известия приносил дядя Вадик, принимавший непосредственное участие в поисковой кампании. Но никаких определенных результатов не было.

Спустя пять дней мало уже кто надеялся, что Олька жива — хотя бы.

Ее так и не нашли.

Через две недели из нашего поселка ни с чем убрался последний милиционер. За пару дней до этого я слышал краем уха, как дядя Вадик говорил моей матери:

— Все облазили. Снова. И лес, и все поля ближайшие. Ничего не нашли. И никого. Просто ни души.

Ни души. А значит, и Предвестников табора никто не видел.

Эпизод 12

ДВА ПЛОХИХ РОМАНА

(Рассказывает Максим Кириллов)

Много слухов поползло после этой истории, а то, что поиски не пришли ни к какому исходу, только еще более подогревая людей, множило эти слухи. Главный же их стержень заключался в подозрениях, павших на Перфильева. И правда, на то имелись основания и именно в такой степени, чтобы повлечь за собою версии и домыслы, пересуды; с юридической же точки зрения доказательств, конечно, не было никаких.

Во-первых, то, что Перфильева обнаружили в лесу избитым в день исчезновения Ольки. Связаны ли эти два происшествия? Нет? А не слишком ли большое это совпадение? Но более всего здесь вызывала сомнения история, рассказанная самим Перфильевым — об инсулине. Действительно, то, что его жене стало плохо в ночь накануне, было известно только с ее и его слов. Особенно обратил на себя внимание факт, внезапно припомненный Черемшовыми, которые довели Перфильева до дома: Марина

откликнулась на стук только тогда, когда поняла, что вернулся муж.

— Сам-то он стучал в дверь? — спрашивали Черемшовых. — Может, она ждала условного сигнала?

— Нет, стучались только мы с сыном, — отвечал Черемшов-старший, — никто не открывал, как и раньше. Тогда Перфильев прокричал: «Марина, ты там? Открой!» И после она сразу откликнулась: «Да, да, иду уже…» — и мы услышали ее шаги. Похоже на то, будто бы она ждала его возвращения.

— Он сказал вам, что пролежал в лесу с полудня?

— Ага, еще, кстати, и это. Неужели ж его раньше никто не заметил? Сколько там уж рыскали! Если бы он в чаще лежал, это еще ладно, а так — прямо на тропе; на видном месте.

— Что если он только позже выполз на тропу, а до этого лежал в чаще, без сознания?

— Ну… с полудня… так или иначе, что он делал до полудня в городе? Он должен был вернуться часа на два раньше — тем более, он спешил… Он так и не описал людей, которые на него напали?

— Нет.

— Память отшибло, да? А сколько их было? Или этого он тоже не помнит?

— Говорит, двое…

Во-вторых (кому-то пришло в голову, и все сразу подхватили), — а что если исчезновение Ольки было связано с ограблениями? Какого рода эта связь, в таком случае?

— Небось, они вскрывать пришли, Олька их увидела, — они ее тюк! — и зарыли где-нибудь… Боже, прости за черные мысли! Но ведь человека нет как нет сколько уж!.. Да… Я же говорила вам, помните, что проснулась почему-то в ту ночь? Как будто от какого-то крика… — не преминула поддержать идею Родионова, как только та дошла до нее.

— Что же вы раньше об этом ничего не сказали? — спрашивали ее.

— Я говорила, да меня не слушал никто! Все были поисками заняты. Ну да ладно, хоть теперь послушайте.

— О крике вы ничего не говорили.

— Правильно. Но теперь я уверена, что и крик слышала.

— Чей же они дом пришли вскрывать, по-вашему?

— Да хотя бы лукаевский.

— Но у Лукаева же никаких следов взлома, так?

— Он сказал: вроде как нет. Но это же ничего не значит — они могли и не успеть залезть к нему!

В-третьих, если имелась связь между происшествием с Перфильевым и исчезновением Ольки и связь между ограблениями и исчезновением Ольки… логично, не правда ли, предположить и связь между Перфильевым и ограблениями?

— Это он вскрывал дома! — таково было первое пришедшее соображение.

— Не может быть!

— Почему это? Ну почему?.. Человек все время искал себя. Разумеется, не нашел.

Чуть позже, однако, эти слухи резко пресеклись: выяснилось, что, по крайней мере, на одно из ограблений у Перфильева стопроцентное алиби.

— Это ничего не доказывает. Если он всем этим заправлял, у него может быть хоть двестипроцентное.

— Не-не, не похоже… скорее уж он делал наводки на дома. А что? В самый раз! Он здесь всех знает. И что у кого где лежит.