Предводитель волков. Вампир (сборник)
Шрифт:
Тибо был всего лишь в трехстах-четырехстах шагах от деревушки Флери.
Он пустил лошадь галопом, надеясь, что хоть в каком-то доме еще будет гореть свет.
Но в деревнях рано ложатся спать, а в прежние времена ложились еще раньше, чем нынче.
Тибо проехал всю улицу с начала до конца и не увидел ни единого огонька. Наконец ему показалось, что из конюшни трактирщика слышен какой-то шум.
Он крикнул.
Вышел слуга с фонарем.
– Друг мой, – начал Тибо, забыв, что сейчас он знатный господин, – не
– И ради этого вы вытащили меня из постели? – грубо ответил конюх. – Ну и наивный же вы!
И, повернувшись спиной к Тибо, он собрался уходить. Тибо понял, что допустил промах.
– Послушай, негодяй, – сказал он, повысив голос, – тащи сюда фонарь и свети мне, иначе получишь двадцать пять ударов плеткой!
– Ой! Извините, монсеньор, – проговорил конюх, – я не знал, с кем разговариваю.
И он встал на цыпочки, чтобы поднять фонарь на нужную Тибо высоту.
Тибо распечатал письмо и прочел:
Мой дорогой Рауль!
Решительно, богиня Венера покровительствует нам. Не знаю, что за большая охота предполагается завтра под Тюри, знаю только, что он уезжает сегодня вечером.
Выезжайте и вы в девять, чтобы быть здесь в половине одиннадцатого.
Войдите через известный вам вход, некто знакомый будет вас ожидать и отведет известно куда.
Мне показалось – не сочтите это за упрек, – что в последний раз вы слишком долго пробыли в коридорах.
Джейн
– Ах, черт! – выругался Тибо.
– Что изволите, господин? – спросил конюх.
– Ничего, деревенщина, кроме того, что я в тебе больше не нуждаюсь и ты можешь отправляться спать.
– Счастливого пути, господин! – сказал слуга, кланяясь до земли.
И он ушел.
– Черт! – повторил Тибо. – Не слишком-то много я узнал из письма, разве что, похоже, мы находимся под покровительством богини Венеры, что он отправляется сегодня вечером в Тюри, что графиня де Мон-Гобер ожидает меня в половине одиннадцатого, а зовут ее Джейн. Что до остального, то я войду через известный мне вход, некто знакомый будет меня ожидать и отведет известно куда.
Тибо почесал за ухом – во всех странах мира так делают люди, оказавшиеся в весьма затруднительном положении.
Ему захотелось пойти и разбудить дух сеньора де Вопарфона, который спал на его кровати в теле Тибо.
Но помимо потраченного времени это крайнее средство имело и другие отрицательные стороны. Дух барона Рауля, увидев свое тело так близко, мог пожелать возвратиться в него. Отсюда борьба, во время которой башмачнику придется защищаться, рискуя причинить немалый
Нужно было найти другой способ.
Тибо часто слышал, что хвалят чутье животных, да и сам не раз имел повод восхищаться им. Он решил довериться коню. Вывел его на дорогу, повернул головой в сторону Мон-Гобера и ослабил поводья. Конь помчал галопом. Было очевидно, что он все понял.
Тибо больше ни о чем не беспокоился – остальное было делом лошади.
Около окружавшей парк стены животное остановилось, но вовсе не потому, что сомневалось в правильности пути, – конь навострил уши и казался встревоженным.
Тибо тоже показалось, что он видит две тени. Но это действительно были только тени, ибо как он ни приподнимался в стременах, как ни оглядывался, больше ничего не увидел.
Он подумал, что это браконьеры, пытающиеся проникнуть в парк, чтобы составить ему конкуренцию.
Никто не преграждал дорогу, и башмачнику оставалось только предоставить животному полную свободу.
Что он и сделал, снова ослабив поводья.
Конь скакал по вспаханной земле вдоль стены парка, словно умное животное догадывалось, что не должно издавать никаких звуков – по крайней мере, издавать их как можно меньше.
Он промчался вдоль стены, повернул за угол и остановился перед небольшим проломом.
– Славно! – сказал Тибо. – Мы войдем именно здесь.
У пролома конь потянул ноздрями воздух и переступил с ноги на ногу. Реакция его не вызывала сомнений. Тибо отпустил поводья, и конь, из-под копыт которого вылетели тысячи камешков, перемахнул через пролом в стене. Они оказались в парке.
Одно из трех затруднений было удачно преодолено. Тибо вошел через известный ему вход. Оставалось найти того, кого он знал. И в этом Тибо вновь положился на коня.
Через пять минут конь остановился в ста шагах от замка перед дверью одной из хижин, слепленной из глины и неотесанных бревен, которые возводят в парках, чтобы дополнить, выражаясь языком живописцев, пейзаж руинами.
На стук копыт дверь приоткрылась. Вышла миленькая горничная.
– Это вы, господин Рауль? – шепотом спросила она.
– Да, дитя мое, это я, – ответил Тибо, опуская ногу на землю.
– Госпожа очень боялась, что этот пьяница Шампань не передал вам письмо.
– Она ошиблась, Шампань очень исполнителен.
– Оставьте коня здесь и идите за мной.
– Но кто же за ним присмотрит?
– Тот, кто присматривает обычно, мэтр Крамуази.
– И впрямь, – сказал Тибо, словно эти подробности были ему известны, – за ним присмотрит Крамуази.
– Вперед, вперед! – повторила камеристка. – Поспешим, а то госпожа снова скажет, что мы задерживаемся в коридорах.
Произнося эти слова, напомнившие Тибо о фразе из письма, адресованного Раулю, горничная засмеялась, а смеясь, показала зубки – белые, как жемчуг.