Предъява
Шрифт:
– Устраивают! – буркнул пахан. – Поехали!
7
Ночь с 31 марта на 1 апреля 2001 года. Окраина Москвы
Ночь властно вступила в свои права. Почти все живое замерло, притихло. Автомобильная лавина на дорогах сменилась отдельными редкими машинами, стремящимися поскорее добраться до пункта назначения. (Между водителями ходили упорные слухи о дерзких ночных разбойниках, грабивших и убивавших владельцев автотранспорта.) Тучи на небе рассеялись, обнажив холодную, безразличную луну и крохотные огоньки звезд. Температура воздуха упала ниже нулевой отметки. Благополучно миновав посты ГИБДД и ни разу не встретившись с пресловутыми
– Слышь, Эдик, а ведь здесь поблизости живет Агрегат! – вдруг мечтательно произнес Глухарев. Кровожадное вожделение, охватившее Вадима во время зверского убийства Осьмухина, до сих пор не прошло. Более того – значительно усилилось! Глаза садиста безумно поблескивали. В уголках пунцовых, вурдалачьих губ виднелись пузырьки слюны. Крепкие заскорузлые пальцы нервно теребили отворот кожаной куртки. – З-де-сь, ря-ядом! – с придыханием повторил он.
– Ну и? – лениво зевнул Полянский.
– Ну и пришьем урку! – погано осклабился Глухарев. – Он же однозначно следующий на очереди! На фига откладывать дело в долгий ящик?! Сугробов нам только спасибо скажет! Оценит, хе-хе, инициативу! Как тебе моя мысль? А?!
– В целом неплохая идея, – вяло отозвался экс-омоновец. – Однако имеется одно существенное «но». Видишь ли, дружище, – Агрегат поумнее покойного Валеры. Будет сложно выманить его средь ночи за город!
– А не надо за город! – коротко хохотнул Вадим. – Этот хмырь проживает один, без семьи, в отдельном доме. Соседей за стенкой нет... Нагрянем «в гости», заговорим лоху зубы, двинем по кумполу да вздернем на крюке от люстры. С понтом сам повесился! Гы!!! – Садист судорожно облизнулся.
– Разумно! – подумав, кивнул Эдуард. – Двигаем к урке. Точный адрес помнишь?
– Конечно! Улица Еловая, дом двадцать два!..
Сорокалетний ссученный медвежатник Петр Батраков по прозвищу Агрегат мрачно сидел за столом на кухне, обжигаясь, глотал свежезаваренный «купчик» [22] и курил сигарету за сигаретой. Под потолком плавали сизые клубы табачного дыма, в переполненной пепельнице высилась гора окурков, в подполе нахально скреблись крысы, а душу Батракова терзали настойчивые, дурные предчувствия. Ему, как и Осьмухину, пообещали долю: «Завтра. Максимум послезавтра!» – но Агрегат не верил ментовским обещаниям. Он слишком хорошо знал бывшего начальника Н...го ОВД, чтобы не ожидать от Игоря Владимировича какого-нибудь подвоха. Сугробов постоянно обманывал Петра: и при вербовке – «Поможешь раскрыть ограбление ювелирного – больше не потревожу! Слово офицера!», и в дальнейшем, в процессе вынужденного пятилетнего сотрудничества – «Последний раз, Петро! Дашь наводку и свободен! Матерью клянусь!». Когда полковника поперли на пенсию, Агрегат было вздохнул с облегчением, но, как выяснилось, напрасно! На восьмой день по выходе в отставку Игорь Владимирович в ультимативной форме предложил Батракову поучаствовать в похищении общака Н...й группировки. Отказаться Петр не мог – боялся мести Сугробова! Ведь просочись информация о его стукачестве в криминальные круги – все! Хана! На легкую смерть не рассчитывай! Скрепя сердце Агрегат тогда согласился, но теперь, после содеянного, он ощущал стремительно нарастающий, животный ужас. К ночи с тридцать первого марта на первое апреля панические настроения Петра достигли апогея. «Либо Горыныч вычислит да на части порвет, либо проклятый мусор ликвидирует! Избавится от свидетеля! – тоскливо уставившись в пустоту, думал Батраков. – Наиболее вероятен второй вариант. Сугробов медлить не любит! Моя смерть где-то рядом! Потрохами чую!.. Выход получается всего один – не мешкая драпать из Москвы! Куда-нибудь подальше! Желательно за пределы России!!! А там... авось как-то утрясется. По крайней мере – поживу подольше».
22
«Купчик» – очень крепкий чай. Нечто среднее между обычным чаем и чифирем.
Едва Агрегат пришел к подобному умозаключению – в дверь позвонили.
– Е-мое! Похоже, начинается! – прошептал Батраков, сунул в рукав железную арматуру, на цыпочках прокрался в сени и осторожно посмотрел в телескопический глазок. На пороге стояли Полянский с Глухаревым.
– Открывай, братан! – услышав шорох за дверью, громко сказал Эдуард. – У нас для тебя прекрасные новости!..
Убийцы не подозревали о душевном состоянии Агрегата, а потому в дом прошли спокойно, по-хозяйски, ни на йоту не сомневаясь в успехе запланированной акции. Полянский вольготно развалился на кресле в гостиной, закурил «Мальборо» и принялся «заговаривать лоху зубы».
– Доля твоя – лимон баксов, как условились, но, к сожалению, возникли некоторые трудности. Понимаешь ли, мы...
Стоящий напротив Батраков не обращал внимания на разглагольствования экс-омоновца. Краем глаза он внимательно следил за действиями Глухарева и с каждой секундой все более убеждался в недобрых намерениях ночных визитеров. Вот бродящий по комнате Глухарев окинул оценивающим взглядом люстру (особо задержавшись на вбитом в потолок прочном металлическом крюке), вот потихоньку извлек из-за пазухи моток бельевой веревки, вот, занося руку для удара, начал подкрадываться сзади...
«Пора», – решил Петр и отпрянул в сторону. Нацеленный ему в затылок кулак каратиста рассек воздух. Не теряя даром времени, Агрегат выпростал из рукава арматуру, длинным прыжком сблизился с Эдуардом, успевшим выхватить «макаров-особый», [23] и рубанул Полянского ребристой железкой по предплечью. Пронзительно взвизгнув, тот выронил оружие. В следующее мгновение пятка Вадима врезалась Батракову в спину, чуть выше левой почки. Удар был настолько мощным, что Петр рухнул на пол как подкошенный, однако сознания не потерял. Превозмогая боль, он кувырнулся через бок, обеими руками схватил увесистый деревянный торшер и из положения лежа швырнул его в лицо Глухареву.
23
Специальный пистолет с прибором для бесшумной стрельбы. Рукоятка и половина затвора у него выглядят как у обычного «макарова», но дальше затвор переходит в неподвижный цилиндр с прорезями в торце (для присоединения глушителя) и с фиксирующей защелкой.
Вадим пошатнулся, из разбитого носа хлынула кровь, мозги затуманились. Воспользовавшись этим, Агрегат поднялся на ноги, зажмурив глаза, рыбкой нырнул в ближайшее окно, относительно удачно приземлился, тут же вскочил, не обращая внимания на многочисленные порезы, бросился наутек и в считаные секунды затерялся среди окрестных домов.
На крыльцо выбежал Полянский с пистолетом в левой неповрежденной руке, ничего не увидел и изрыгнул фонтан омерзительной, грязной ругани...
Примерно в это же время. Квартира К. П. Ярошевича
– Ага, нашел. Полюбуйся, Константин! – сказал Андрей, открепляя со стены за книжным шкафом и демонстрируя Горынычу миниатюрный «жучок». – Дешевка, между прочим, радиус действия небольшой. Снимая с него информацию, «крот» должен находиться непосредственно в твоей квартире.
– К-то-о-о-о?! – прохрипел Ярошевич.
– Тип, имеющий постоянный доступ в квартиру, а также родственника по имени Иннокентий, – напомнил спецназовец.
Пахан погрузился в угрюмые paзмышлeния. Лицo его побелело от злости.
– Чем попусту желчью исходить – расспроси ребят, – посоветовал Никонов. – Вдруг они знают? Попытка не пытка.
– А если один из них стукач?! – поднял налитые кровью глаза Горыныч.
– Не думаю.
– Гм... ладно! – Константин Павлович, подошел к двери и, пинком распахнув ее, рявкнул: – Мишка! Колька! Ко мне! Бегом, блин!!!
Студнев с Мордвиновым, толкаясь и спотыкаясь от поспешности, ввалились в комнату.
– Познакомь-ка нас с родичем своим, Кешей! – ни к кому конкретно не обращаясь, прошипел пахан.