Прекрасная глупая попытка
Шрифт:
Мир стремительно менялся и раньше. Даже до Карла многие не находили себе места. Но тогда большинство еще видело в реальности смысл. А стоило появиться Карлу, жизнь побежала по совершенно другому сценарию. Людей выбило из колеи. Затем случился новый поворот – Карл исчез, и все запутались окончательно. Какой сценарий пришел на смену? Кто мы? В чем смысл произошедшего?
Когда Карлы испарились, затишье наступило в основном потому, что сказать было в общем-то нечего. Если какой-то предмет перестал существовать, судачить о нем будут от силы недели две, а затем он покинет повестку дня. В то же время сложно вернуться к спорам о налоговой политике и здравоохранении, да и просто вставать по утрам на работу, когда в сравнении с Карлом все кажется ничтожным. У нас и прежде наблюдались проблемы с самоопределением и смыслом жизни – теперь же мы совсем растерялись.
Среди новшеств появились квесты в реальности. Людям
3
«Охота за мусором» – игра, в которой организаторы составляют список предметов, а участники стараются их собрать. Побеждает тот, кто нашел все предметы первым или собрал больше, чем другие.
И хотя в подобных играх я не участвовал, стоило мне увидеть загадочную книгу, как мой мозг тут же принял ее за элемент головоломки.
Я оставил находку на полу и с гулко бьющимся сердцем заметался по коридору. Заглянул в лифт, на лестницу, чуть не выбежал из подъезда – и все же решил сперва осмотреть саму книгу. Сделав снимки со всех ракурсов, я поднял ее и отнес в квартиру, после чего начал строчить сообщение.
«Эйприл?» – первым делом отправил я.
Через пятнадцать минут напряженного ожидания я немного расширил обращение:
ЭЙПРИЛ МЭЙ! ТОЛЬКО НЕ ГОВОРИ, ЧТО ТЫ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ БЫЛА ЖИВА И НИЧЕГО МНЕ НЕ СКАЗАЛА! ХОТЯ НЕТ, СКАЖИ ХОТЯ БЫ, ЖИВА ИЛИ НЕТ. ЕСЛИ ЭТО СРАНЫЙ ПРИКОЛ, Я ОТРЕЖУ ТЕБЕ ПАЛЬЦЫ И СДЕЛАЮ ИЗ НИХ ОЖЕРЕЛЬЕ!
Ответа я не получил. И рассказывать никому не стал: не хотел внушать Майе, Миранде или Робину ложную надежду. Так и остался сидеть на месте в расстроенных чувствах.
Книга взбесила меня еще до того, как я ее открыл. Она маячила передо мной, будто зловещий вопросительный знак. Хуже того – я почувствовал, что меня толкают к определенному будущему. Не хочу жаловаться на Эйприл, но она была бурным потоком, которым всех нас смыло с пути. Лишь когда ее не стало, я нащупал собственную тропинку и, возможно, впервые в жизни ощутил, что сам за себя в ответе.
Я взял книгу, провел пальцем по корешку. Книга хотела повелевать.
И я ее открыл.
Страниц было немного – навскидку от ста до ста пятидесяти. В отличие от обычных изданий, текст начинался прямо с первой полосы. Это меня слегка обескуражило. Я, конечно, не очень много читаю, однако помню, что сперва должен идти титульный лист с названием и выходными данными, затем – страничка с чем-то вроде «Посвящается моей терпеливой и любящей жене Кэтрин», а уж потом – авторский текст. А тут – сразу с места в карьер.
Никому об этом не рассказывай. Ни в «Инстаграме» [4] , ни в «Твиттере», ни по телефону. Эта книга – волшебная, но ее магия работает для тебя одного и до тех пор, пока другие не в курсе. Даже если книга покажется бессмысленной, поверь: она знает больше тебя. В общем, пока я не попрошу об обратном – молчи в тряпочку. А теперь обсудим то, что тебя интересует.
В одной далекой комнате лежит девушка. С ней робот, она в безопасности. Чувствует себя не очень, тем не менее гораздо лучше, чем раньше. Скоро совсем поправится. За ней присматривают. Просыпаться ей вредно, поэтому она спит. Временно.
Она хочет повидать друзей, однако сейчас не может с ними встретиться. Ей все еще нужно упражняться. Тренировать тело и разум. Ох уж этот разум, да?
Молодой человек сидит в своей квартире. Его подташнивает. Отчасти из-за голода, ведь он весь день не ел, но еще и потому, что он переживает за подругу и побаивается книги, которую читает. Он думает: вдруг эти строчки окажутся ложью? А вдруг они правдивы?
Молодой человек до сих пор сомневается, что в книге речь о нем, потому что привык все оспаривать. Он размышляет, не сошла ли его подруга с ума. Что ж, разум – штука сложная. Каждый разум несовершенен по-своему.
4
Чувствуя, как вспотели подмышки, я положил книгу на стол. Все это время я боялся вдохнуть и теперь судорожно глотнул воздуха. Затем продолжил читать.
Молодой человек берет книгу со стола.
Я опять отложил книгу. Какого хрена?
Затем он вновь берет книгу. Кстати, последнее время он держится молодцом. Миру как никогда нужны люди, способные трезво мыслить. И он – именно такой. При этом он не гонится за славой, не пытается приумножить каждую крупицу социального капитала. Ему непросто, поэтому я хочу его поддержать. Он на верном пути. Я иногда читаю его «Твиттер». Мне тоже нравится «Поза» – отличный сериал. Миру не хватает кино о любви. А еще мне пришелся по душе этот твит:
Энди Скемпт
@AndySkampt
Все помнят, как Карлы изменили наш разум, но не стоит забывать, что и мы постоянно влияем друг на друга. Любая хорошая история способна нас изменить.
Конечно, тема настолько серьезная, что в твит не уместить, но это похвальная попытка разрядить обстановку и привлечь внимание к тому, какой властью вы обладаете друг над другом. «Любая хорошая история способна нас изменить». Отлично сказано. Ты всегда был умником. Помнишь, как ты уже прицепил микрофон себе на воротник, а затем решил, что в кадре должна стоять Эйприл? Ты не знал, насколько серьезный выбор делаешь, хотя и понимал, что это выбор. Ты не поддался соблазну, и благодаря твоему решению… случилось то, что случилось. Ты всегда хотел стать знаменитым, однако уступил подруге. Позже слава все равно тебя нашла – когда ты не очень-то к ней стремился. Разумеется, тебе за это стыдно. Не волнуйся. Стыдиться тут нечего. В сложившихся обстоятельствах ты поступаешь наилучшим образом.
Ты думаешь, что деньги на твоем банковском счету, подписчики в «Твиттере» – это заслуга Эйприл, а ты просто унаследовал ее достижения. Не волнуйся: людям почти все достается от других. Важны не регалии, а то, как ты распоряжаешься тем, что имеешь. И пока у тебя прекрасно выходит.
А теперь – пора подкрепиться.
Молодой человек встает из-за стола и спускается на первый этаж. По лестнице, чтобы немного поразмыслить. Потом он направляется в «Сабвей», где заказывает шестидюймовый саб с курицей терияки, сладким луком, сыром, болгарским перцем, помидорами и листьями салата.
Он покупает стакан колы, чтобы еда получше улеглась в желудке, но выпивает только половину, ведь столько кофеина ему сейчас ни к чему. И решает не брать комбо, хотя, доплатив всего семьдесят пять центов, получил бы пакетик чипсов в придачу.
Потом он пойдет в Томпкинс-сквер – приятное местечко, хотя и далековато – и съест свой сэндвич там.
Ребекка из «Сабвея» уже принялась за дело.
Пора брать сэндвич.
На этом текст обрывался. Я перелистнул страницу – на следующей, как и на всех оставшихся, маячило одно предложение: «Пора брать сэндвич».
И как бы вы поступили на моем месте? По меньшей мере, вам захотелось бы узнать, действительно ли девушку за стойкой «Сабвея» зовут Ребеккой.
Сабы с курицей терияки и сладким луком я любил еще со школьных времен, и Эйприл, скорее всего, об этом знала. Поэтому я подумал, что она и написала эту книгу. А может, кто-то подглядел, как я заказываю сэндвич? Нет, я все-таки чувствовал, что без Эйприл не обошлось. Я ощущал ее присутствие в каждом слове.
Разумеется, по дороге к «Сабвею» я витал в облаках – и в итоге набрел на табличку в память о нью-йоркском Карле. Раньше я обходил этот район стороной, пусть даже неосознанно.
Табличка представляла собой простой бронзовый квадрат, утопленный в асфальт. Надпись гласила: «Здесь стоял нью-йоркский Карл». Сверху лежала роза, которую чудом еще не затоптали. Красивый жест, не спорю, но в глубине души я возмутился: как это посторонние смеют оплакивать Эйприл! Она моя подруга – им она никто! Бесило, что все вокруг считали ее «своей», хотя знали не настоящую Эйприл Мэй, а лишь публичный образ.
Тут я заметил человека, который решил меня сфотографировать.
– Отвали! – рявкнул я, о чем тут же пожалел – и быстро зашагал к Лексингтон-авеню.
Я решил, что мог упомянуть про сабы с курицей в «Твиттере», а кто-то это запомнил, чтобы потом меня разыграть.
– Шестидюймовый саб с курицей терияки и сладким луком на итальянской булочке, пожалуйста, – сказал я работнице «Сабвея».
С тех пор как я сюда переехал, она уже, наверное, раз десять принимала у меня такой заказ. Девушка выглядела лет на двадцать с небольшим. Мне поневоле стало интересно, какой она национальности. Похожа на азиатку, но при этом темнокожая, акцент незнакомый.