Прекрасная пара
Шрифт:
— Как можно так обращаться с ребенком?
— Это вносило разнообразие, когда им надоедало воевать между собой. Жизнь в полном хаосе была невыносима. Учителя спрашивали, почему я плохо учусь, а я стыдилась признаться, что мне плохо дома. — Полли перевела дыхание. — Я спросила родителей Флисс, моей лучшей подруги, нельзя ли мне пожить у них. Они не возражали. Я собиралась уйти из дома, оставив родителям записку, но они заметили, что я собираю вещи. Разозлились ужасно, запретили общаться с Флисс вне школы. И все продолжалось как
У Лиэма ныло сердце при мысли, что Полли пришлось так страдать. В его семье тоже случались ссоры, большей частью из-за выбранной им карьеры, но он не сомневался в родительской любви.
— В конце концов я провалила экзамены. Это была последняя капля. Я потеряла надежду, мне не с кем было поговорить, некого попросить о помощи. Тогда я вскрыла вены.
Рассудок твердил Лиэму держаться в стороне, но желание помочь Полли было сильнее.
— Пол, я знаю, что мы… не вместе. Но я не могу спокойно сидеть и смотреть, как ты рвешь себе душу. Позволь хотя бы обнять тебя.
Он обошел вокруг кухонного стола, поднял ее на руки и усадил на колени, крепко прижав к себе.
— Не знаю, чего мне больше хочется — заплакать или надавать твоим родителям по лбу. Ты слишком строга к себе. В пятнадцать лет у подростка достаточно своих проблем, чтобы сваливать на него чужие. Будь ты старше, ты поступила бы иначе, но от ребенка нельзя ждать рациональной реакции на манипуляции и эгоизм взрослых. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое. Но, очевидно, они вовремя заметили, что ты сделала.
Она кивнула:
— Врачи зашили порезы и направили меня к психотерапевту. Вот тогда я и научилась улыбаться. Притворяйся, пока не поверишь — вот все, что нужно.
— Не обязательно всегда делать хорошую мину при плохой игре. Иногда можно расстраиваться или злиться, давать выход негативу.
— Нет.
Лиэм мог бы напомнить, что не так давно она злилась на него и рыдала на его плече, но не стал. В ее нынешнем состоянии он не получил бы в ответ ничего, кроме неестественной улыбки. Он считал себя упрямым, но ей и в подметки не годился.
— Родители поняли наконец, что они натворили?
— Вид крови отрезвил их. Они записались к семейному психологу, домашние войны прекратились. Но мы не доверяем друг другу. Они не верят, что я не раскисну снова при малейшем стрессе, а я не уверена, что они поддержат меня, если я все-таки раскисну.
— Но ты не раскисла, когда ушел Гарри. Ну если не считать стрижки, которую лично я воспринял как знак готовности начать новую жизнь без него.
— Да. Выместила боль и обиду, избавившись от того, что Гарри, по его словам, больше всего любил во мне. — Полли усмехнулась. — Можно сказать, сама себя наказала от злости. Спасибо Шоне. Она испугалась, потому что знала о прошлом, но все равно сразу потащила меня к парикмахеру.
— Стрижка тебе очень идет.
— И волосы больше не нужно сушить
Улыбка Полли снова стала слишком яркой. Лиэм потрепал ее по щеке:
— Я понял, что подруги поддержали тебя. А родители?
Полли состроила гримасу:
— Отца беспокоила финансовая сторона. Ему пришлось снять некоторую сумму с депозита, он потерял проценты. А потом мама наорала на него, обвинив в эгоизме.
— Теперь мне определенно хочется надавать им по лбу. Даже в такой ситуации они думали только о себе.
— Родители всегда были такими, — тяжело вздохнула Полли. — Я кажусь сама себе трусихой, потому что с тех пор избегаю их. Нам как-то проще общаться на расстоянии.
— Это не трусость, а здравый смысл, Пол. На твоем месте я бы тоже их избегал.
— Жаль, что они не похожи на родителей Флисс. Я все-таки пожила у нее, пока искала новую квартиру. Как только она сказала своим папе и маме, что случилось, они пришли обнять меня и спросить, чем могут помочь.
Хорошо, что рядом с Полли были люди, готовые позаботиться о ней, подумал Лиэм и решил, что должен обязательно позвонить родителям. Он отталкивал их слишком долго, пришла пора оценить их любовь по достоинству. Да, они пилили и шпыняли его, но только потому, что он был им небезразличен.
— Мать и отец Гарри тоже повели себя очень мило. Позвонили сказать, что их сын — идиот. И что они по-прежнему воспринимают меня как члена семьи.
«Это потому, что тебя нельзя узнать, не полюбив», — подумал Лиэм. Но тут же загнал эту мысль обратно в коробку, из которой она выскочила, чтобы не дать ей разрастись. Любовь была чем-то, что он больше не практиковал. И Полли дала понять, что не хочет от него ничего в этом направлении. Потому что любовь — это всегда стресс и осложнения.
— Я рад, что в твоей жизни столько хороших людей.
— Мне повезло. Но я поклялась, что никогда не стану похожей на родителей. Не свяжу судьбу с человеком, который будет оскорблять и обманывать меня. Мне нужен кто-то очень надежный, с кем будет комфортно и безопасно.
— Гарри?
— Я ошиблась в нем, — со вздохом призналась она. — Он не любил меня, просто хорошо ко мне относился и коротал в моем обществе время до бабаха. Мне казалось, дружеских чувств и ощущения безопасности достаточно для счастья нам обоим. Такой союз представлялся мне идеальным.
«Притворяйся, пока не поверишь». Этого не случилось, а Полли еще больше разуверилась в себе.
— Значит, ты не испытывала бабаха с Гарри?
Она покачала головой:
— Он был прав, отменив свадьбу. У нас ничего бы не вышло в конечном итоге. Я сама придумала себе сказку, потому что очень в этом нуждалась. Скорее всего, со временем Гарри начал бы изменять, потому что видел во мне только друга. Думаю, он нашел то, что искал, в… Грейс.
Лиэм продолжал обнимать Полли, прижавшуюся щекой к его груди.