Прекрасная тьма

Штоль Маргарет

— Я знаю. Мне очень жаль. Кстати, я тебе кое-что принесла, — добавила она, открыла сумку, достала оттуда деревянную шкатулку с красивой резной крышкой и протянула ее мне. — На самом деле я пришла, чтобы увидеть тебя и кое-что передать. Она принадлежала твоей матери, это одна из самых ценных вещей в ее коллекции. Самая старинная. Думаю, она бы хотела, чтобы это досталось тебе.

Я взял у нее шкатулку. Та оказалась гораздо тяжелее, чем я думал.

— Осторожно. Вещь хрупкая.

Я бережно открыл шкатулку, ожидая увидеть там очередное сокровище

моей мамы: какую-нибудь реликвию времен Гражданской войны — обрывок флага, пулю, кусок кружева. Что-то, несущее на себе отпечаток истории и времени. Но там оказалось кое-что совсем другое. Я сразу же узнал эту вещь.

Арклайт из моего видения.

Арклайт, который Мэкон Равенвуд подарил своей любимой.

Лила Джейн Эверс.

Я видел это имя вышитым на старой подушке, принадлежавшей моей матери, когда та была еще маленькая. Джейн! Тетя Кэролайн тогда сказала, что так маму называла только бабушка, которая умерла еще до моего рождения. Но тетя ошибалась.

Не только бабушка называла маму Джейн.

Значит, девушка из видения — моя мама!

А Мэкон Равенвуд — человек, которого она любила больше жизни.

6.17

АРКЛАЙТ

Моя мама и Мэкон Равенвуд. Я выронил арклайт, словно он ужалил меня. Шкатулка упала, а шар покатился по траве, как безобидная детская игрушка, а не тюрьма для сверхъестественных существ.

— Итан? Что с тобой?

Мэриан не ожидала, что я узнаю арклайт. Я никогда не упоминал о нем, рассказывая о видениях, да и сам особо не задумывался. Просто еще один маленький, непонятный мне предмет, принадлежащий чародейскому миру.

Но этот предмет имел огромное значение.

Если это тот самый арклайт из моего видения, значит, мама любила Мэкона так же сильно, как я — Лену. Как мой папа любил мою маму.

Мэриан наклонилась, подняла шар, темная поверхность которого сияла на солнце, и опустила его в шкатулку. Знает ли она, откуда он взялся у моей матери, кто подарил ей арклайт?

— Ты знала?

— Что знала? Итан, не понимаю, о чем ты говоришь.

В голове одновременно возникало столько вопросов, что я не успевал задавать их. Как мама познакомилась с Мэконом Равенвудом? А как же папа?

— Ты знала, что моя мама любит Мэкона Равенвуда?

Лицо Мэриан исказилось, и я сразу все понял. Она хотела передать мне подарок от мамы, но не собиралась посвящать меня в ее самую большую тайну.

— Кто тебе такое сказал?

— Ты сказала. Вручив мне арклайт, который Мэкон подарил своей любимой. То есть — моей маме.

— Значит, ты видел их, — пытаясь сдержать слезы, сказала Мэриан, — ты видел Мэкона и свою маму в видениях.

Кусочки мозаики постепенно складывались в единое целое. Я вспомнил, как познакомился с Мэконом. Он назвал меня сыном «Лилы Эверс». «Лилы Эверс Уот», — поправил его я. Мэкон упомянул о работе моей мамы, но утверждал, что незнаком с ней. Еще одна ложь. У меня вдруг закружилась голова.

— Ты все знала.

Это был даже не

вопрос. Я покачал головой, отчаянно желая, чтобы все это оказалось неправдой. Лучше бы я этого не знал.

— Папа знает?

— Нет! — в отчаянии воскликнула Мэриан. — Ты не должен ничего ему говорить, Итан. Он не поймет.

— Он?! А я?! Я тоже не понимаю!

Несколько человек перестали перешептываться и удивленно посмотрели в нашу сторону.

— Прости меня. Я не думала, что мне когда-нибудь придется рассказывать эту историю. Эта история принадлежит твоей матери, не мне.

— Если ты не заметила, моя мама умерла. У нее сейчас довольно сложно что-то спросить, — грубо ответил я, не испытывая к ней ни малейшего сочувствия.

— Ты прав, — неожиданно произнесла Мэриан. — Ты должен знать.

— Мне нужна правда.

— Ты ее получишь, — дрожащим голосом отозвалась она. — Раз ты знаешь, что такое арклайт, то понимаешь, зачем Мэкон дал его твоей матери.

— Чтобы она могла защититься от него.

Сначала мне было жаль Мэкона. Но теперь сожаление сменилось отвращением: моя мама оказалась Джульеттой в странной пьесе, где роль Ромео играл инкуб, пусть даже такой, как Мэкон.

— Правильно. Мэкон и Лила боролись с той же проблемой, что и вы с Леной. Мне было тяжело смотреть на тебя последние месяцы, не проводя определенных… аналогий. Представляю, как сложно приходилось Мэкону.

— Перестань. Пожалуйста.

— Итан, я понимаю, как тебе тяжело, но это ничего не меняет. Я — хранительница, поэтому могу только изложить факты: твоя мать была смертной, а Мэкон — инкубом. Они не могли быть вместе после того, как Мэкон изменился и стал созданием Тьмы, как предначертано судьбой. Мэкон сам себе не доверял. Он боялся причинить вред твоей матери, поэтому дал ей арклайт.

— Факты. Ложь. Какая разница, — устало ответил я.

— Еще один факт: он любил ее больше жизни.

Мне не понравилось, что Мэриан защищает его, и я не удержался, чтобы не съязвить:

— Еще один факт: если ты не убил любовь всей своей жизни, это еще не значит, что ты герой!

Я не на шутку разозлился.

— Он сам чуть не умер, Итан!

— Да что ты?! Очнись, Мэриан! Мама умерла! Он тоже! Значит, его план не особенно сработал!

Мэриан глубоко вздохнула, и по ее взгляду я сразу понял, что мне предстоит прослушать лекцию. Она потянула меня за руку, и мы пошли в сторону от кладбища, подальше ото всех ушей, живых и мертвых.

— Они познакомились в Дьюке. Оба изучали историю Америки. Влюбились, как два обычных человека.

— Ты имеешь в виду, как наивная первокурсница и будущий демон? Ну раз уж мы решили придерживаться фактов.

— В Свете есть Тьма, а во Тьме есть Свет. Так говорила твоя мать.

— Когда он дал ей арклайт? — перебил ее я.

Меня мало интересовали философские идеи о природе чародейского мира.

— Мэкон рассказал Лиле, кто он такой и кем ему суждено стать. Объяснил ей, что у них нет будущего.