Прекрасный закат
Шрифт:
Я посмотрел на него и подумал, что, похоже не зря их ввели вместо вечно циничных ментов. Теперь они говорят учтиво, да что толку в этом? Моя рука всё равно была в крови моей дочери, а где моя жена, я так ещё и не узнал. Как будто прочитав мои мысли, отозвался говоривший ранее врач:
– Вашу жену увезли десятью минутами ранее. Она будет доставлена в морг, куда будет увезена и ваша дочь. Доступ к телам вам предоставят. А пока извините, - сказав это, он строго посмотрел на меня, - у нас работа. Покиньте, пожалуйста, машину.
Я посмотрел ещё раз на свою дочь и пошёл к выходу из. В голову пришла мысль о том, как легко мы из человека становимся просто
Полицейские стояли и смотрели на меня, как будто чего-то ждали. Я посмотрел на них, но так и не понял причину их ожидания. Они молчали, я тоже молчал. И тут я заметил, что один из них смотрит куда-то назад и что-то говорит шёпотом своему коллеге. Проследив за его взглядом я всё понял, а через секунду и услышал слова простых зевак:
– Да он же пьян. Посмотрите на него, а запах какой! Сколько же он выпил?
Я почувствовал его запах, как охотник чует запах добычи. Этот запах прорывался через всё, что пыталось его замаскировать. Я чувствовал, как пахнет его одеколон, я чувствовал, как пахнет его алкоголь, я чувствовал, как пахнет его кровь. Но что меня поразило больше всего (даже больше того, что я смог различать эти запахи), так это то, что я не чувствовал ни капли страха, который должен был исходить от него. Когда я его увидел после своего приезда сюда, я не сразу обратил на это внимание, но сейчас я всё понял. В стороне валялся его Кайен, а сам он был одет в вещи, которые по цене были явно не намного дешевле самой машины. На вид ему было лет двадцать пять, и он шёл и смеялся. Вы понимаете это? Он смеялся! Моя жена была сейчас по дороге в морг, моя дочь лежала в машине, накрытая простынёй, а он идёт и смеётся! Почему он не стал «телом» с возможностью предоставления доступа, а теперь просто идёт и смеётся, распространяя повсюду ароматы дорогого парфюма и выпивки? Может такие люди заранее заключают договор с Дьяволом и теперь им всё равно?
Не найдя ответы на эти вопросы я резко дёрнулся к нему. В мою руку впились пальцы, которые резко отдёрнули меня назад.
– Мужик, стой. Не надо, - всё тот же полицейский, что и в самом начале, держал меня за руку, - он ответит за всё. Да он мажор, но тут столько свидетелей, ему не отвертеться. Тем более он пьян, что никак не скрыть и экспертиза подтвердит это. Не усложняй себе жизнь.
Я посмотрел на него и понял правоту его слов. Если меня посадят за попытку причинить ему вред, что толку с этого? Я тогда могу даже не попасть на похороны своих родных. Но какая же тогда мне цена, если я ничего не сделаю? Я стоял и смотрел на полицейского, а он смотрел на меня.
– Не надо, друг. Я прошу тебя, подумай. – Его слова стучали в висках и давили мне на мозги. Я сдерживал себя, но мне было трудно. И стыдно. Я всё думал о том, что они превратились просто в «тела», а он идёт и ухмыляется, что-то смеясь, говорит ведущим его полицейским. Его садят в машину, а он просто ржёт. Машина с ним отъезжает, а у меня перед глазами стоит его лицо, на котором нарисована самодовольная ухмылка.
Полицейский берёт меня под руку и отводит в сторону от машины. Я взглядом провожаю отъезжающего убийцу, провожаю взглядом машину с моей дочерью, провожаю взглядом расходящихся зевак… Полицейский так и стоит рядом со мною и смотрит на меня.
– Молодец. Ты всё выдержал. Всё будет по закону, мы постараемся. Сейчас не так, как раньше было, не откупятся, не бойся.
Он говорит какими-то рваными предложениями, я не понимаю и части сказанного
Домой меня отвёз тесть на моей машине. Он плакал всю дорогу, но пытался скрыть это от меня. Тёща поехала в морг, я так и не понял зачем, может посмотреть на дочь и внучку, а может просто, чтобы что-то делать. Тесть поставил мою машину в гараж и провёл меня домой. Я не знаю, было ли мне настолько хуже, чем ему, но именно меня решили проводить домой и не оставлять одного. Тёща приехала к нам через три часа.
Мы сидели с тестем на кухне и пили. Да, мы пили. Я не понимаю тех людей, которые горе заливают водкой, но в тот момент, я не думал об этом. Я понимал только одно, что если я не напьюсь, я не смогу заснуть сегодня. Тёща посмотрела на нас и села рядом с нами. Её глаза были красными от пролитых слёз, а руки тряслись так, как не тряслись ни разу с момента моего с ней знакомства. Она наделала нам бутербродов и со словами «Хоть чем-то закусите» ушла в комнату.
По звуку я понял, что она вошла в комнату Вероники. Я услышал как она села на её кроватку и разрыдалась. После этих звуков мои глаза также было уже не сдержать.
В моём сне к нам домой пришли мои девочки и сказали, что мне не надо убиваться по причине их ухода. Звучит банально? Но всё равно это действует успокаивающе, правда ненадолго. Потом мы гуляли с ними по парку, целовались с Алиной на берегу реки, я подкидывал дочь на руках и слушал её звонкий смех… Вы знаете, как бы ни было это странно, но больше такого со мною не было. Я не могу понять почему, но они больше не снились мне ни разу. Возможно, они попрощались, чтобы навсегда остаться жить в моём сердце? Скажу даже больше, с той ночи я не помню вообще ни одного сна.
***
У меня с тёщей и тестем возник спор: что делать теперь с телами? О Боже, в какое теперь страшное слово превратилось для меня это «тело»! Когда я произносил его, мои внутренности просто сжимались и сердце начинало бешено колотиться. Тёща настаивала, чтобы мы их похоронили рядом с её братом, который умер тремя годами ранее. Мол, там есть участок земли и ей будет проще ухаживать за ними, тем более она стареет, и ездить по нескольким кладбищам скоро не сможет. Я не стал говорить ей, что она занимала это место для себя и для своего мужа, так как это было бы уже слишком, но всё же я настоял на своём. Моё решение было простым: кремация. Я просто не мог даже в мыслях подумать о том, что моих родных женщин, пусть и их тела, будут поедать черви. Пусть уже лучше кремация. Я пообещал тёще, что мы похороним урны с ними там же, где и похоронен её брат, хоть там кремированных и не хоронят. После некоторых препирательств она согласилась.
Вы знаете, я даже не представляю, где я нашёл силы, чтобы вытерпеть всё это и как-то пережить. Возможно, всё-таки сработал их приход ко мне во сне. Помню, как во дворе плакали женщины из нашего дома, говоря, что им жаль таких молодых и красивых девушек, что Бог забирает самых лучших. Помню, как меня успокаивали соседи, как сосед Мишка предлагал выпить со мною за упокой их душ. Помню и то, как говорили люди из дома, что я совсем не переживаю за смерть моих родных. Да, так и говорили. Просто я так глубоко загнал в себя все переживания по этому поводу, что вряд ли кто-то незнакомый, встретив меня на улице и посмотрев в мои глаза, смог бы узнать, какое огромное горе случилось в моей жизни.