Прелестные создания
Шрифт:
— Барон Кювье считает, что плезиозавр, которого нашла Мэри, не может быть настоящим, — объяснила я, когда преподобный Конибер с помрачневшим лицом спустился с лестницы и вновь присоединился к нам. — У него в шее слишком много позвонков, и барон Кювье полагает, что это противоречит фундаментальным законам, которым следует анатомия длинношеих позвоночных.
Преподобный Конибер и мистер Бакленд быстро переглянулись.
— Кювье предположил, что Эннинги создали фальшивый скелет, соединив череп морского змея с туловищем ихтиозавра. Он утверждает, что они фальсификаторы, — добавила я, подводя разговор к тому, что занимало меня больше
Я тут же пожалела об этом, потому что увидела, что мои слова воспламенили их лица. На обоих отразилось удивление, затем отчасти уступившее место подозрительности, более явной в отношении преподобного Конибера, но очевидной даже и в кротких чертах мистера Бакленда.
— Вы, разумеется, знаете, что Мэри никогда бы не пошла на подобное, — напомнила я им. — Она честная душа, к тому же научена — вами же самими, могла бы я добавить, — насколько важно сохранять образцы в том виде, в каком они были найдены. Она знает, что если их исказить, то от них мало пользы.
— Конечно, — согласился мистер Бакленд, и лицо его прояснилось; он как будто нуждался только в подсказке, в доводах разума.
Однако преподобный Конибер по-прежнему хмурился. Было ясно, что мое напоминание не смогло угасить вспыхнувшее в нем сомнение.
— Кто сообщил Кювье об этом экземпляре? — требовательно спросил он.
Я поколебалась, но утаить правду возможности не было.
— Мэри сама ему написала. И, думаю, приложила к письму рисунок.
— Мэри написала?! — фыркнул преподобный Конибер. — Страшно подумать, что это было за письмо! Она же практически неграмотна! Было бы намного лучше, если бы Кювье узнал об этом из сегодняшней лекции. Бакленд, мы должны представить ему все материалы сами, с рисунками и подробным описанием. Вы напишете, я напишу и, возможно, еще кто-нибудь, чтобы Кювье услышал о нем с разных сторон. Возможно, напишет Джонсон из Бристоля. Он очень заинтересовался, когда я в начале месяца упомянул о плезиозавре в их обществе, и я знаю, что в прошлом он переписывался с Кювье. — Говоря это, он водил туда и сюда рукою по перилам красного дерева, все еще взбудораженный услышанной новостью.
Не будь я так раздражена его подозрениями по отношению к Мэри, то могла бы даже его пожалеть. Мистер Бакленд тоже заметил, как нервничает его друг.
— Конибер, вы же не собираетесь теперь отказаться от своего доклада, а? Многие гости пришли явно для того, чтобы услышать вас: Бэббидж, Гордон, Драммонд, Радж, даже Макдаунелл. Вы видели зал: он набит битком, самая лучшая посещаемость, какую мне только приходилось видеть. Конечно, я могу поразвлечь их своими размышлениями о мегалозавре, но насколько сильнее было бы, если бы мы оба рассказали об этих тварях из прошлого. Вместе мы преподнесем им такой вечер, которого они никогда не забудут!
— Это же не театр, мистер Бакленд! — досадливо заметила я.
— Да, но в какой-то мере и театр тоже, мисс Филпот. И какое же чудное представление мы для них приготовили! Мы сейчас в самой гуще событий: мы открываем им глаза на неопровержимые свидетельства дивного мира прошлого, на самых великолепных тварей, которых создал Бог, помимо человека, конечно. — Мистер Бакленд явно разогревался перед своим выступлением.
— Может, вам было бы лучше поберечь свои силы для заседания? — предположила я.
— Конечно-конечно. Итак, Конибер, вы со мной?
— Да. — Преподобный Конибер напустил на себя более уверенный вид. —
Мистер Бакленд кивнул.
— Значит, вы верите также и в Мэри Эннинг, — вставила я. — И вы защитите ее от несправедливых обвинений Кювье.
— Не вижу, какое отношение это имеет к нашему заседанию, — возразил преподобный Конибер. — Я упоминал о Мэри, когда говорил о плезиозавре в Бристольском обществе. Мы с Баклендом напишем Кювье. Разве этого недостаточно?
— Все более или менее значительные геологи, равно как другие заинтересованные стороны, сейчас собрались в зале над нами. Одно ваше заявление о том, что вы полностью уверены в способностях Мэри как охотницы за окаменелостями, послужит отпором любым замечаниям барона Кювье, которые они могли бы услышать позже.
— С какой стати бросать мне на публике тень сомнения в способностях Мэри Эннинг и тем самым — что более важно, мог бы я добавить — позволять кому-либо усомниться в том самом образце, о котором я как раз и собираюсь говорить?
— На карту поставлено доброе имя женщины, а также ее способ обеспечения себя средствами к существованию — тот самый способ, который предоставляет вам образцы, необходимые для дальнейшего развития ваших теорий и поддержания вашего собственного доброго имени. Это, конечно же, достаточно весомо для вас, чтобы высказаться?
Мы с преподобным Конибером гневно смотрели друг на друга, словно сцепившись взглядами. Это могло бы продолжаться весь вечер, если бы не Джонни, которому надоели все эти разговоры. Он прошмыгнул за спиной у преподобного Конибера и взбежал на несколько ступенек выше.
— Если вы не согласитесь обелить имя Мэри Эннинг, я пойду и скажу всем джентльменам наверху, что сказал Кювье, — крикнул он нам сверху. — Как вам это понравится?
Преподобный Конибер попытался было его схватить, но Джонни вскочил на несколько ступенек выше и остался вне досягаемости. Мне следовало бы пожурить своего племянника за дурное поведение, но вместо этого я лишь фыркала, чтобы скрыть смех. Я повернулась к мистеру Бакленду, более рассудительному из них двоих:
— Мистер Бакленд, я знаю, как вы привязаны к Мэри, знаю, что вы признаете, в каком мы все перед ней долгу благодаря ее чрезвычайной искусности в обнаружении окаменелостей. Я тоже понимаю, насколько важен для вас сегодняшний вечер, и не собираюсь его портить. Но ведь в течение заседания наверняка найдется минутка, чтобы вы могли выразить свою признательность Мэри? Возможно, вы могли бы просто признать ее заслуги, не упоминая особо о бароне Кювье. А когда его замечания дойдут наконец до публики, то ученые джентльмены поймут более глубокое значение вашего заявления о полном к ней доверии. Таким образом, все мы будем удовлетворены. Приемлемо ли для вас это предложение?
Мистер Бакленд задумался.
— Это не может быть внесено в протокол общества, — сказал он наконец, — но я обязательно скажу что-нибудь без протокола, если это удовлетворит вас, мисс Филпот.
— Удовлетворит, благодарю вас.
Мистер Бакленд и преподобный Конибер обратили взгляды на Джонни.
— Довольно, парень, — негромко проговорил преподобный Конибер. — Немедленно спускайся.
— Это все, тетя Элизабет? Мне спускаться? — Казалось, Джонни разочарован, что не сможет исполнить свою угрозу.