Прелюдии и фантазии
Шрифт:
Тишина, производимая лопастью вертолёта.
Тишина динамиков телевизора, настроенного на «пустой» канал.
Тишина: вода убегает в сливное отверстие ванны.
Я — как эскимос — на слух и на ощупь различаю множество типов и разновидностей тишины, и каждому из них готов дать имя собственное.
Стремительно убывающая (подобно пароходному дыму) струйка времени — отпущенная нам тишина.
Wq.67
Он поднялся в спальню и принялся расстёгивать камзол, но прежде чем раздеться, присел на низенький подоконник и подышал на оконное стекло. Замёрзший луг стал озером. Маленькая роща у дороги превратилась в монолитную гладкую стену, очертания отдельных
За спиной скрипнула дверь, он обернулся, и, прежде чем успел что-либо разглядеть в полутьме, почувствовал тёплое дыхание.
— Ты почему не спишь?
Девочка вздохнула и вместо ответа крепко обняла его, уткнувшись носом в рукав.
— Хочешь остаться тут?
— Ложись. Я посижу с тобой. Зажечь свечку?
— Расскажи что-нибудь.
— Ладно. Поворачивайся на бочок. Голову положи на подушку. Записки на манжетах.
Он не видел её глаз, но чувствовал, что она смотрит на едва различимое пятнышко света на стене — прямо напротив окна, медленно заплывающего ледяной коркой.
— Жила-была девочка. Звали её…
— …Каролина… — верно. и была у неё. — утка.
— …болыпая-преболыпая. Такая большая, что Каролина могла сесть сверху и отправиться в путешествие. А ещё эта утка умела говорить.
—. и считать до четырёх. — точно! Когда она принималась считать, все вокруг останавливались и смотрели. Видано ли: говорящая утка, которая к тому же умеет считать до четырёх! И вот как она считала:
—. Раз. . Два…… Три……….
Отец подождал ещё немного, наклонился и шепнул ей на ушко: «Четыре». Девочка не шелохнулась. Он замер, прислушиваясь к её дыханию, затем осторожно поднялся, стараясь двигаться так, чтобы кровать не скрипнула.
Девятая
…я опять поставил перед собой задачу не трансформировать цитаты, а представить их друг перед другом в чистом виде.
***
В июне 1994 года композитор перенес инсульт и оказался практически полностью парализованным, после чего его вторым домом стала гамбургская клиника. Медики соорудили специальный аппарат, при помощи которого подвешенной парализованной рукой Шнитке фиксировал звуки, рожденные его сознанием и слухом.
Юрий Чекан (Из статьи «Феномен Шнитке», «Киевский телеграфЪ» № 238)
***
Ощущение, что произведение существует помимо вас и вам остается только вытащить его из этой темноты, очистить и представить, — вот только так я могу понять саму свободу в творческом акте…
Альфред Шнитке (из книги Д. И. Шульгина «Годы неизвестности Альфреда Шнитке — беседы с композитором»)
***
Он писал без всяких набросков, без обычного дирекциона, прямо «в партитуру». И какое это было графически сложное начало — медленная часть, состоящая из совсем маленьких, интенсивно движущихся шестнадцатых и тридцать вторых нот. Дрожащая линейная запись позволяет понять, какой это был невероятный труд для человека, впервые пишущего левой рукой. Следующая часть, Allegro, писалась уже легче. Я часто навещал Альфреда и видел, как он был горд проделанной работой. Каждый раз просил подвезти его коляску к письменному столу и показывал мне новые страницы партитуры.
Юрген Кехель, Предыстория создания Девятой симфонии Шнитке Девятая
***
— Сколько сочинений Альфреда вы сыграли — Альфред насчитал тридцать пять… И во многих вы были соавтором…
— Что значит «соавтором»? Ведь дирижер вообще, если он что-то соображает, уже соавтор.
Из интервью с Г. Рождественским (А. В. Ивашкин, «Беседы с
***
Геннадий Рождественский делал эту редакцию с согласия Альфреда. Муж в тот период был уже в тяжелом состоянии и написал партитуру очень неразборчиво. Рождественский взялся расшифровать, и Альфред по первому впечатлению одобрил эту редакцию. Но потом, внимательно ознакомившись с нотами, попросил не исполнять в таком виде Девятую симфонию. Рождественский же концерт в Москве не отменил. Я прилетала специально на премьеру и привезла потом Альфреду запись этого исполнения. Когда он стал слушать, страшно разволновался, выключил запись, вообще вышвырнул ноты. Я впервые видела, что он рыдает в голос, и сказала: «Девятой не существует. Этот вариант исполняться не будет».
Ирина Шнитке (из интервью с Ириной Муравьевой — 4 февраля 2005 г.)
***
Я понимаю, когда в Докторе Фаустусе Томас Манн пишет о воображаемой оратории по Апокалипсису, где музыка праведников, входящих в Царствие Небесное, и адская музыка написаны одними и теми же нотами…
Альфред Шнитке (из книги А. В. Ивашкина «Беседы с Альфредом Шнитке»)
***
В начале 1997 года в Гамбурге я познакомился с рукописью Девятой симфонии Альфреда Шнитке. Она представляла собой полностью законченную партитуру трехчастного сочинения. В рукописи не было никаких временных пробелов, пропущенных тактов, предложенных вариантов и т. д. Вся конструкция симфонического цикла была безупречно выстроена. Однако считать симфонию законченной, то есть готовой к исполнению, было невозможно из-за крайне неразборчивого авторского почерка — последствия тяжелейшего заболевания, приведшего, в частности, к потере речи и нарушению движений. Партитура нуждалась в «расшифровке». Взявшись за эту работу, я поставил перед собой цель, не ограничиваясь чисто техническими проблемами, воссоздать авторский замысел, опираясь на свой опыт исполнения его музыки.
Геннадий Рождественский (из буклета к презентации 9-й симфонии Шнитке)
***
Вообще, мне — не только для того, чтобы я мог сочинять музыку, но и для того, чтобы мог как-то существовать, — нужно исходить из того, что мир упорядочен, что духовный мир структурирован и формализован от природы, что в нём есть свои формулы и законы. Очень многое меня в этом убеждает, в том числе и события моей жизни, где многое «рифмуется», происходят какие-то репризы, или неизбежно следуют какие-то наказания за отклонения от того, что я должен делать.
Альфред Шнитке (из книги А. В. Ивашкина «Беседы с Альфредом Шнитке»)
***
Девятая симфония Шнитке (заявленная в качестве «досочиненной» Геннадием Рождественским) подавалась СМИ как великий шедевр и получила премию «Слава», закомпостированную Онэксим-банком через Мстислава Ростроповича, хотя музыкально она — никакая, винегрет из объедков Шостаковича (и приготовлено это блюдо явно не композитором, а дирижером; при этом публике настойчиво показывали в качестве доказательства аутентичности симфонии единственную страничку шнитковской нотописи).
Татьяна Чередниченко (из статьи «Брэнд-эстетика», Русский Журнал)
***
Сейчас партитура у Александра Раскатова: он работает над ней, но очень медленно.
Александр Ивашкин (из беседы с Ильёй Овчинниковым, «Газета» 23.11.2004)
***
В моих сочинениях всё часто уходит в многоточие или просто прекращается, кончаясь без финала.
Альфред Шнитке (из книги А. В. Ивашкина «Беседы с Альфредом Шнитке») Девятая