Преподобный Максим Исповедник — посредник между Востоком и Западом

Ларше Жан-Клод

Преподобный Максим отвечает Петру в письме, которое у нас не сохранилось, кроме как в отрывках, сделанных в латинском переводе и объединенных в IX веке Анастасием Библиотекарем  [461] под заголовком «Богословскополемическое сочинение XII» [462] .

И хотя этот текст усечен и вызывает определенные опасения из-за отсутствия своего оригинала, все же он представляет огромный интерес, с одной стороны, потому что содержит определенное количество сведений об истории моноэнергитских и монофелитских споров, краткую сводку которых он представляет; с другой стороны, потому что он нам показывает, как преподобный Максим видел роль Римского папы в контексте этих споров. Согласно П. Шервуду, ответ преподобного Максима является отголоском увещеваний и требований папы Феодора, и его позиция свидетельствует, что он в то время имел отношения с окружением папы [463] . Но не существует никакого точного факта, который подтвердил бы эту гипотезу, а преподобный Максим и сам по себе имел достаточно причин, чтобы выказать свою строгость по отношению к Пирру. Вот что он пишет:

461

Он был постоянным секретарем пап Николая I, Адриана II и Иоанна VIII и может считаться тайным советником римской политики на протяжении всего Фотиева дела.

462

Th. Pol., XII, PG 91, 141А-146А.

463

An Annotated Date-List of the Works of Maximus the Confessor, p. 15.

«[144А] Если на самом деле Римская кафедра не признает Пирра, поскольку он не только виновен, но еще и лукаво мыслит, и лукаво верует, то очевидно, что всякий, произносящий анафему на тех, кто объявил Пирра виновным, анафематствует Римскую кафедру, иными словами, соборную Церковь. И я даже не говорю, что во всех случаях он анафематствует себя самого, если он продолжает быть в единении с Римским престолом и соборной Церковью Бога. Итак, я вас умоляю, благословенный господин, рекомендовать всем не именовать Пирра ни «святейшим», ни «преподобным». Священный устав

ни за что не позволяет его так называть. Действительно, он отпал от всей святости, по своей собственной воле поставив себя вне соборной Церкви. [144В] Не позволительно воздавать ему никакой почести, ему, который недавно был уже осужден и отлучен от апостольского престола города Рима за свое иноверие, до тех пор, пока он не будет принят обратно (этим престолом) после того, как сам вернется к нему или, скорее, к Господу нашему Богу через благочестивое исповедание и православную веру, благодаря которой он и обретет освящение и именование «святой». Вот почему, если он не хочет больше быть еретиком или слыть таковым, (пусть знает) он не должен получать оправдания ни у тех, ни у других: это излишне и неразумно. Действительно, также как если кто-то один был смущен им, все были им смущены, и также как один получит удовлетворение, все будут удовлетворены. Если бы он поспешил прежде всего принести покаяние Римскому престолу! Когда он получит прощение, все и повсюду провозгласят его благочестивым и православным. [144 С] Напрасно он говорит, что может переубедить людей, подобных мне, а сам не приносит покаяния и не умоляет блаженного папу святейшей Церкви римлян, то есть апостольский престол, который получен от Самого Воплотившегося Бога–Слова, а также от всех святых Соборов, согласно канонам и священным определениям, и обладает во всем и для всего, опираясь на все святые Церкви Божии по всему пространству земли, господствующим значением (imperium), авторитетом (auctoritas) и властью (potestas) вязать и решить. Воистину, с Церковью Слово, Которое Само связывает и отпускает грехи на Небесах, Оно, Которое управляет Небесными Силами. Итак, если он даст оправдание другим и никоим образом не упросит блаженнейшего Римского папу, о нем можно говорить как о человеке, который, будучи обвиненным в убийстве и во всех других преступлениях, [144D] спешит заявить о своей невиновности не тому, кто по закону имеет власть судить, но только суетится, бесполезно и бессмысленно, чтобы показать чистоту своего ведения людям без полномочий, которые не имеют никакой власти снять с него обвинение. Вот почему, благословенный господин, извлеки вытекающую из этого идею: признано то, что благообразно, и сообразно тому, что угодно Богу, что бы этот [Пирр] ни утверждал и что бы ни отрицал в области вероучения — не важно, каким именно образом, и не важно кому. Но пойми с определенностью, чтобы отныне знать наперед, контролируя его волеизъявление, действительно ли в нем глубоко желание примириться с [145А] истиной: если он делает это с усердием и прилагает к этому разумные старания, призови его подчиниться блаженнейшему Римскому папе  [464] […]». омментируя этот отрывок, A. Riou пишет: «В этом тексте подняты вопросы: 1) равнозначности кафолической Церкви и Римского престола; 2) высшего авторитета Римского понтифика в деле правоверия»  [465] . Эта поспешность в том, чтобы навязать преподобному Максиму ту концепцию Римской Церкви и ее папы, которая сформируется лишь в дальнейшем, должна быть обуздана некоторыми соображениями. При условии аутентичности текста и точности перевода с греческого оригинала (который был утерян), в первую очередь можно отметить, что преподобный Максим не ставит задачу говорить именно о равноценности между кафолической Церковью и Римским престолом, но когда он пишет, что «Римский престол, то есть соборная Церковь» (144А), он утверждает, что Римская Церковь, вовлеченная в спор для защиты православной веры, представляет ее собой, а также является единственной из Церквей, чтобы ее представлять — фактически. Действительно, Константинопольская Церковь постоянно пребывает в ереси  [466] ; патриарх Пирр был низложен вследствие дворцовой интриги, но не был осужден за свою догматическую позицию  [467] , и его последователь Павел И, избранный в ноябре 642 года, продолжал поддерживать монофелитство  [468] . Александрийский и Антиохийский Патриархаты также были замешаны в ереси, равно как и Иерусалимский Патриархат со времен смерти патриарха Софрония  [469] . Часть текста, который мы проанализировали в предыдущем разделе [470] , являя былые деяния Римских пап, патриарха Иерусалимского Софрония и архиепископа Кипрского Аркадия, помещает их, как мы уже это видели, в ту же плоскость (143 ВС).

464

Th. Pol., XII, 144А-145–А.

465

Le Monde et l^glise selon Maxime le Confesseur, Paris, 1973, p. 208. Эта интерпретация повторена у J. — M. GARRIGUES, который именно полагает, что преп. Максим «усвоил принятое Римом оправдание примата папы» и, как это видно здесь, «отождествление Римского престола с соборной Церковью на уровне исповедания веры» («Le Sens de la рптаигё romaine chez Maxime le Confesseur», p. 9).

466

Как отмечает преп. Максим в том же письме: «Эта ересь, которую предшественник [Пирра, Сергий] вскормил в своих недрах, это он [Пирр] ее породил, исключительное нечестие, и, в свою очередь, его последователи ее заботливо насадили, вопреки Божеству» (141 ВС).

467

Это же беспокоит и возмущает папу Феодора (Mansi X, 704D). См.: P. SHERWOOD, An Annotated Date-List of the Works of Maximus the Confessor, p. 15.

468

Его выборы не были признаны папой Феодором. Он будет (но лишь формально) низложен папой Феодором в 647 г. Продолжая занимать Константинопольскую кафедру, он станет одним из участников ареста преп. Максим и папы Мартина I, однако умрет (в декабре 653 г.) во время процесса над св. Мартином и перед тем, как состоится первый суд над преп. Максимом (июнь 654 г.).

469

Патриаршая кафедра, тем временем, остается свободной, мусульманское вторжение не позволяет провести новые выборы (лишь в 661 г. станет возможным избрание нового патриарха). Церковное управление осуществляется Синодом епископов, в большинстве монофелитов.

470

Цитировалось на предыдущих страницах.

Итак, в той мере, в какой Римская Церковь исповедует православную веру, она может быть признана Церковью соборной  [471] . Можно отметить, что далее преподобный Максим выражается иным образом, когда говорит io6 общении с «Римским престолом и Вселенской Церковью Божией» (144А), указывая, что он связывает одно с другим именно потому, что он не идентифицирует последнюю исключительно с Римским престолом. Можно отметить также, что контекст указывает на то,, что определяющим в глазах преподобного Максима принадлежность к кафолической Церкви является исповедание правой веры  [472] . Также, когда он пишет, что «Пирр отпал от всей святости, он, который по своей собственной воле поставил себя вне кафолической Церкви», он понимает это в том смысле, что именно отказом от православной веры (а не разрывом с Римом) тот поставил себя вне кафолической Церкви. Да-; лее преподобный Максим пишет: «Не дозволяется воздавать Пирру никаких почестей, ему, который недавно осужден и отвергнут апостольским престолом города Рима из-за своего иноверия, до тех пор пока он не будет им принят обратно после того, как сам возвратится к нему (к престолу) или, скорее, ко Господу нашему Богу через благоговейную исповедь и православную веру  [473] , которой он и обретет освящение и именование, «святой»(144В)  [474] ^.

471

Мы подробно покажем во второй части третьей главы, что для преп. Максима соборная Церковь есть Церковь, созданная Христом на основе правого исповедания веры, и что всякая Церковь отождествляется с ней постольку, поскольку она исповедует православную веру. Кафолическая Церковь же не есть ни единственная лишь Римская Церковь (в отличие от того, как пытаются обозначить ее, играя словами (католическая), ни Церковь вселенская, понимаемая как совокупность Поместных Церквей.

472

См. также: Rel. mot., PG 90, 120С и Ер. An., PG 90,132А, цит. infra, p. 158,172.

473

Этот вопрос будет возобновлен и рассмотрен во второй части этой главы, разf дел 3, 2.

474

Курсив наш.

Ясно, с одной стороны, то, что определило разрыв в общении Пирра с Римской Церковью, есть его отказ от правоверия, а с другой стороны, то, что исповедание правой веры позволит ему восстановить это общение  [475] .

Итак, именно исповедание православной веры определяет общение с Римской Церковью, а не общение с Римской Церковью обусловливает правую веру. Воистину — и текст на этом настаивает — исповедание веры должно состояться перед кем-то, кто обладает авторитетом и возврат в кафолическую Церковь должен быть провозглашен официально одним из ее предстоятелей, которые имеют власть отпускать грехи (делать это перед всеми остальными было бы «излишне и безрассудно»). Но здесь это ни в коей мере не вопрос о признании авторитета как такового, и то, что существовало искони, не есть возвращение ни к Римскому престолу, ни к папе, но через исповедание правой веры есть возвращение к Самому Христу  [476] , Который есть Начало и Высшее Правило веры и единства с Церковью, поскольку в ней есть само Его Тело [477] . Кроме того, послание преподобного Максима всецело вписывается в догматическую перспективу; его направленность полностью определена тем фактом, что Пирр избрал иноверное мнение, и в послании постоянно имеется в виду возможность его возвращения к правой вере [478] .

475

Концепция, согласно которой лишь исповедание православной веры определяет принадлежность к соборной Церкви, содержится

в Диспуте с Пирром. См.: Диспут с Пирром, с. 237.

476

Интерпретация V. CROCE: «Вернуться к Римскому престолу — это вернуться ко Христу» (Tradizione е ricerca. И metodo teologico di san Massimo il Confessore, p. 120) меняет направление мысли преп. Максима ради более поздней латинской концепции папства, по которой папа считается викарием Христа.

477

См. во второй части (раздел 3) этой главы наше изложение экклезиологии преп. Максима.

478

См. полный текст в: MAXIME LE CONFESSEUR, Opuscules thЈologiques et potemiques, Paris, 1998, p. 186–190.

В этом тексте находят, главным образом, одно из наиболее сильных утверждений, которое никогда не высказывалось на христианском Востоке, о преимуществе авторитета Римской Церкви. Преподобный Максим не ограничивается тем, что называет Рим апостольским престолом (в связи с основанием Римской Церкви апостолами Петром и Павлом, поскольку они здесь пребывали, учили, претерпели мученичество, и здесь же находятся их гробницы [479] . Он представляет Римскую Церковь как ту, которая «получена от Самого Воплотившегося Бога–Слова, а также и от всех святых Соборов, согласно канонам и священным определениям, и обладает во всем и для всего, опираясь на все святые Церкви Божии по всему пространству земли, господствующим значением, авторитетом и властью вязать и решить». Текст позволяет утверждать, что исключительные права, признаваемые преподобным Максимом за Римской Церковью, являются следствием ее особых отношений с апостолом Петром и получены в силу слов, адресованных ему Христом. Обозначение Христа как «Воплотившегося Бога–Слова» довольно распространено у преподобного Максима, но нет ни малейшего сомнения, что оно употреблено им здесь для того, чтобы придать его утверждению более торжественный тон и отметить Божественный фундамент этих исключительных прав. Тем не менее, как это отмечает F. Dvornik [480] , преподобный Максим еще более настаивает на соборном и каноническом происхождении этих прерогатив [481] . Он высказывает себя здесь более близким к восточной точке зрения, нежели к западной  [482] . Это последнее утверждение, на самом деле, более бесспорно в глазах Востока, чем ссылка на Евангелие от Матфея (Мф. 16, 16—19), чей текст всегда вносил раздор между экзегетами и которую латиняне начиная с III века извлекали, преподнося в том смысле (в каком потом последователи викариата святого апостола Петра усматривали фундамент божественного права), по отношению к которому члены Восточных Церквей выказывали себя по меньшей мере сдержанно.

479

См.: supra, р. 134, п. 44.

480

Byzance et la рпташё romaine, p. 80.

481

Первенство чести Римской Церкви неявно признано 3–м каноном I Константинопольского Собора (381 г.): «Константинопольский епископ да имеет преимущества чести (та яресфеТа xffe пцтф после Римского епископа, поскольку этот город есть «Новый Рим»» (Деяния Вселенских Соборов, часть вторая, СПб, 1996, гл. 28, с. 142). Халкидонский Собор (451) подтвердил это, закрепляя в своем 28–м каноне 3–й канон I Константинопольского Собора: «Ибо и престолу Древнего Рима отцы прилично дали преимущества, потому что он был царствующий город. Следуя тому же побуждению, и 150 боголюбезнейших епископов предоставили равные преимущества святейшему престолу нового Рима, справедливо рассудив, чтобы город, почтенный царским правительством и синклитом и имеющий равные преимущества с древним царственным Римом, был возвеличен, подобно ему и в церковных делах, будучи вторым по нем» (Деяния Вселенских Соборов, часть вторая, СПб., 1996, гл. 28. с. 142). Можно найти более позднее утверждение в статье CXXXI императора Юстиниана: «Мы постановляем, следуя решениям Соборов, что святейший папа древнейшего Рима есть первый из всех священников и что блаженнейший архиепископ Константинополя, нового Рима, занимает второе место после святого апостольского престола старшего Рима, но с первенством перед другими кафедрами» (Corp. jur. civ., 6d. Kroll, t. Ill, p. 655). Толкование этих канонов ставит определенное количество проблем, и остается трудно определить, в чем именно состоит первенство (или преимущества) «чести», что является вопросом. См.: J. MEYENDORFF, «La Primaut6 romame dans la tradition canonique jusqu'au concile de Chalc&loine», Istina, 4, 1957, p. 474–481; F. DVORNIK, Byzance et la primaut<5 romaine, p. 9–84 W. de VRIES, Orient et Occident. Les structures ecctesiMes vues dans l'histoire des sept premiers conciles oecum^niques, Paris, 1974; K. SCHATZ, La РптаШё du pape. Son histoire des origines 4 nos jours, Paris, 1992; A. de HALLEUX, «La Coltegialitg dans l'Eglise ancienne», Revue thfologique de Louvain, 24,1993, p. 433^-54; O. CLEMENT, Rome autrement, p. 33–64. P. MARAVAL, Le christianisme de Constantin й la conquete arabe, Paris, 1997, p. 204–213.

482

С конца IV века на Западе считалось, на самом деле, «принятым, не в силу соборных решений, но в силу установления Господа, что Римская Церковь имеет первенство среди других Церквей» (К. SCHATZ, La PrimautЈ du pape. Son histoire, des origines a nos jours, p. 57).

К сожалению, достаточно сложно уточнить, что же преподобный Максим подразумевал здесь под «авторитетом» и под более непривычным термином «господствующее значение», тем более что мы не уверены, что эти слова, которые нам известны по латинскому переводу, точно соответствуют греческому оригиналу. Надо было бы их поставить в контекст, существовавший в ту эпоху как в сознании Западной Церкви, так и Церкви Восточной, где эти понятия не имели политического и юридического характера, приобретенного в дальнейшем в том представлении, которое римское папство развило, исходя из своего положения и своей функции [483] . Римская Церковь несомненно видела себя с момента своего создания признанной другими Церквами как наделенную огромным авторитетом, но этот авторитет не был тогда осмыслен ни в терминах власти, ни даже в терминах замешанного сюда субординационного превосходства и не проявлял себя в ущерб коллегиальности [484] .

483

См. ibid., особенно исследование К. SCHATZ, который очень настаивает на этом пункте.

484

Не имея возможности здесь вдаваться в детали, отсылаем к исследованиям, приведенным в прим. 86, особенно к работе К. SCHATZ, наиболее полной по этому вопросу.

Особая настойчивость преподобного Максима в этом тексте в отношении понятий авторитета и господствующего значения, а также власти связывать и разрешать от грехов, приписанной папе (власть, которая принадлежит, в принципе, любому епископу) [485] , находит, со своей стороны, объяснение в контексте, касающемся некоего лица, которое имело ранг не только патриарха, но «вселенского патриарха» [486] и обладало первенством чести среди восточных патриархов и у которого никто не мог просить ответа о его вере и требовать от него восстановления церковного единства, кроме как тот, кто имел равноценный авторитет и чье основание было признано и неоспоримо [487] .

485

Напомним, что власть связывать и разрешать от грехов, данная ему (Петру. — Ред.) Христом (Мф. 16,19), была также дана всем остальным апостолам (Мф. 18,18).

486

Титул, которым обладал с VI века Константинопольский патриарх.

487

В том же письме, помимо уже процитированного нами отрывка, преп. Максим говорит о главенстве Римского папы: «Но что там есть также от божественного Гонория? Что там есть, воистину, после него, от старца Северина? И, идя еще дальше, тот, кто возглавляет в настоящем, оставлял ли он без внимания хоть что-то, чтобы умолить [еретиков]?» (143В). Это возглавление могло бы, в принципе, соотноситься с первенством чести, признаваемым традиционно и канонически за папой; но, как кажется, в этом контексте оно касается его главенства единственно в Римской Церкви. Похожее выражение использовано в другом месте при упоминании Аркадия, архиепископа Кипрской Церкви, который также представлен как тот, кто «возглавляет нашу православную веру» (Th. Pol., XX PG 91, 245В).

5. К вопросу о возвращении Пирра к Церкви

По меньшей мере, в июле 645 года преподобный Максим имел возможность официально встретиться с Пирром и провести с ним богословскую дискуссию, запись которой сохранилась для нас под заголовком «Диспут с Пирром» и в результате которой Пирр присоединился к аргументам Исповедника и принес достойное покаяние в своих прежних заблуждениях.

Окончание этого диспута подтверждает по трем важным пунктам то толкование, которое мы дали в предыдущей главе.

Преподобный Максим подчеркивает здесь, что решения по вопросам вероучения, являвшимся объектом противоречивых суждений, были приняты Соборами по принципу коллегиальности и что законность этих Соборов зависит от согласия, которое дает на их проведение и на их решения собрание епископов, митрополитов и патриархов. Римская Церковь не оказывается здесь наделенной каким-то особенным превосходством, и ее папа поставлен в тот же ряд, что и все остальные патриархи.

«Пирр. Поистине, исследование вопроса показало одно действие нелепым, когда оно каким бы то ни было образом выражалось применительно к Христу. Но прошу извинения и за себя, и за прежних. Ибо мы впали в эти нелепые понятия и логические умозаключения по незнанию. Я призываю найти способ, чтобы эта привнесенная нелепость была упразднена, и память предшественников — сохранена.

Максим. Нет другого способа, кроме как умолчать о лицах, а подобные догматы — предать анафеме. Пирр. Но если это произойдет, окажется, что вместе с ними извержены и Сергий, и состоявшийся при мне Собор [488] .

Максим. Удивляюсь я, как ты именуешь Собором то, что состоялось не по законам и соборным канонам или правилам, ведь не было ни окружного послания с согласия патриархов, ни определенного места или дня встречи. Не было ни обвиняемого, ни обвинителя. У собравшихся не было сопроводительных писем, ни у епископов от митрополитов, ни у митрополитов от патриархов. Ни посланий, ни местоблюстителей не было послано от других патриархов. Так кто же, кто еще в своем уме, позволит называть Собором то, что наполнило всю землю соблазнами и раздорами?» [489]

488

Речь идет о Соборе, проведенном в 638 году при патриархе Сергии, через месяц после провозглашение «Эктесиса» и в виду его одобрения. После своего вступления на Константинопольскую кафедру Пирр созвал следующий Собор с тем, чтобы его утвердить, (см.: Mansi X, 674D, 677Е-680А, 999–1003).

489

Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия, М„ 2004, с 235–237.