Преподобный Максим Исповедник — посредник между Востоком и Западом

Ларше Жан-Клод

II. ВЕРОУЧИТЕЛЬНЫЙ СИНТЕЗ

1. Исключительные права, признаваемые за Римской Церковью

Высказывания преподобного Максима в связи с Римской Церковью, ее положением и ее ролью по отношению к другим Церквам, стоят в ряду самых сильных из имеющихся по этому вопросу у греческих отцов.

Преподобный Максим не довольствуется утверждением, что Римская Церковь почитается как основанная самим святым апостолом Петром и святым апостолом Павлом [563] и хранящая их гробницы [564] , как наибольшая из Церквей [565] и как Церковь древнего царствующего града [566] , чтобы восхвалять ее преданность с самого начала православной вере, но усматривает в ней «камень», воистину крепкий и неподвижный [567] , и чествует ее верующих, клир и богословов, которые «благочестивы и тверды, как камень», и являются «поборниками наикрепчайшей веры» [568] .

563

Ер. A, Mansi X, 678В. Th. Pol., XII, PG 91, 144С.

564

Диспут с Пирром, с. 237.

565

Ер. A, Mansi X, 678В.

566

Ер. Cal., PG 90, 136А.

567

Ibid.

568

Ibid., 136AB.

Кроме

того, он признает за ней преимущественные место и роль среди других Церквей. Он расценивает ее как «первую из Церквей (princeps ecclesiarum)» [569] , то есть несомненно как самую древнюю и количественно наибольшую, но так же и как занимающую первое место по рангу, — ту, которая стоит во главе и должна считаться первой. Можно было бы здесь дойти до того, чтобы перевести princeps в еще более сильном смысле, поскольку преподобный Максим не останавливается перед тем, чтобы превознести Римскую Церковь как ту, которая «получена от Самого Воплотившегося Бога Слова, так же как от всех святых Соборов, соответственно канонам и священным определениям, и обладает во всем и для всего, опираясь на все святые Церкви Божии, господствующим значением, авторитетом и властью вязать и решить» [570] . Он не только не уточняет, что именно он подразумевает под первенством, признаваемым за Римской Церковью, но даже не определяет, как он представляет это первенство, это господствующее значение и этот авторитет, которые он ей приписывает. Но понятно, что он ценит ее как являющуюся в делах веры нормативной для других Церквей, утверждая, что «все концы обитаемой земли и те, кто по всей земле исповедуют Господа чисто и православно, смотрят прямо вдаль на святейшую Церковь римлян и на исповедание ее веры»  [571] . Сверх того, он признает за папой власть связывать и отпускать грехи, то есть отлучать от Церкви и присоединять к ней [572] , не только в отношении епископов своей Церкви, но и в отношении патриархов, погрязших в иноверии: именно перед ним они каялись, исповедовали веру и по его решению они могли быть восстановлены в соборной Церкви и заново приняты в церковное общение [573] .

569

Ер. A, Mansi X, 677C.

570

Th. Pol., XII, PG91, 144C.

571

Th. Pol., XI, PG 91, 137C-140A.

572

См.: Диспут с Пирром, с. 237.

573

Ibid.; Th. Pol., XII, PG 91,144A-D; Dis. Biz., XVI-XVII, PG 90, 153CD.

Эти положения преподобного Максима, изложенные здесь схематически [574] , тем не менее, пригодны для различных толкований и должны быть поняты, с одной стороны, в свете тех исторических обстоятельств, в которых они были приняты и от которых они неотделимы, а с другой стороны, тех уточнений и оттенков, которые привнес в них преподобный Максим.

2. Границы и условия для исключительных прав, признаваемых за Римской Церковью

574

Эти положения не были новыми, и некоторые из них были приняты по разным причинам и в различной степени другим Восточными Церквами в эпоху преп. Максима и в предшествующие века. Здесь мы не можем углубляться в исторические детали и сравнительный анализ, который мы произведем чуть дальше, поскольку здесь приводятся факты и тексты, являвшиеся темой споров и уже послужившие предметом богатой литературы. Среди недавних, наиболее тонких исследований можно отметить: F. DVORNIK, Byzance et la primautd romaine, p. 21–87. W. de VRIES, Orient et Occident. Les structures ecclesiales vues dans l'histoire des sept premiers conciles oecum&iiques, p. 13–194; A. de HALLEUX, La Coll6gialit6 dans l'Eglise ancienne, p. 433^54; J. PELIKAN, La Tradition chretienne, t. II, L'Esprit du christianisme oriental, 600–1700, p. 157–182; O. CLfiMENT, Rome autrement, p. 17–64; P. MARAVAL, Le Christianisme de Constantin k la conquete arabe, p. 189–213; и особенно блестящий синтез К. SCHATZ, La primautd du pape. Son histoire, des origines & nos jours, p. 15–90.

Из этих разнообразных работ вытекает, что с момента своего создания Римская Церковь была предметом великого почитания и что ее высочайший престиж и авторитет были признаваемы Восточными Церквами вплоть до времен раскола. Этот авторитет был обязан трем фактическим принципам: 1. Ее апостольскому происхождению, сугубо соединенному с тем, что апостолы Петр и Павел, основавшие Церковь, жили и молились в царствующем граде, здесь они приняли мученическую смерть и здесь находятся их гробницы; 2. Значимости Рима не просто как царствующего града, но как древней столицы империи; 3. Тому факту, что Римская Церковь, за редкими исключениями, оставалась верной православному учению во время догматических конфликтов первых веков и играла существенную роль в защите этой веры и 223 в разрешениях конфликтов. По этим разным причинам Римская Церковь видится наделенной — то через Соборы, то через церковные обычаи — преимуществами среди всех Церквей; преимуществами, природу которых затруднительно уточнить, но определенные аспекты которых нам известны по соборным канонам, по декларациям Римского папы, ставшим предметом общецерковного признания, или по повторявшимся историческим фактам, свидетельствовавшим о действительности таковых преимуществ. Представляется неоспоримым: 1) что Римский епископ, очевидно, на заре самой церковной жизни был удостоен первенства чести, то есть первого места среди всех епископов; 2) что Римский престол часто считался (на самом деле, потом это было канонически закреплено Собором в Сардинии) апелляционной и проверочной инстанцией в определенных случаях, касающихся дисциплинарных церковных конфликтов; 3) что вошло в обычай ставить Римскую Церковь в известность и консультироваться с ней в случае конфликтов в лоне Восточных Церквей или между ними; 4) что Римская Церковь вырабатывала позиции в вероучительных вопросах и часто бывала призванной их провозглашать и даже разрешать догматические разногласия; 5) что в случае конфликта было крайне важно решение Римской Церкови вопроса об общении с ней (хотя при этом она и не считалась центром церковного общения); 6) что Римская Церковь занимала с момента своего создания выдающееся место в лоне единомыслия Вселенской Церкви и неоднократно свидетельствовала о своей заботе в отношении других Церквей (подчас это воспринималось как вторжение в их дела); 7) что было принято, чтобы другие Церкви взывали к ее помощи в трудных ситуациях. Эти принципы и эти обычаи порой менялись в своем качестве и интенсивности, в зависимости от эпохи и обстоятельств. В любом случае, историки считали, что авторитет, признанный за Римом Восточными Церквами, никогда не был юридического и политического свойства (кроме отдельных претензий и авторитарности некоторых пап) и не подменял собой и не противопоставлял себя, по существу, принципу коллегиальности и его исполнению, чему всегда оставались приверженными Восточные Церкви.

В первой части мы сосредоточились на определении позиций преподобного Максима в тесной связи с тем историческим контекстом, в котором они были сформулированы.

Бесспорно, что придание сугубой ценности Римской Церкви со стороны преподобного Максима в огромной мере зависит от этого контекста.

Поддержка, оказанная им формулировкам Гонория  [575] , которая привела его к аргументации, кажущейся часто натянутой, и которая все же не убедила отцов VI Вселенского Собора, вовсе не имеет целью оправдать идею «папской непогрешимости», чуждую преподобному Максиму и его современникам, но устремлена единственно к тому, чтобы лишить монофелитов важной опоры, на которой они отстаивали свои положения.

575

Th. Pol., XX, PG 91,237С—245D.

Похвала в поддержку Римской Церкви и утверждение ее первенства, которые можно отыскать в «Послании А», нацелены на то, чтобы утвердить эту Церковь перед лицом императора, желавшего заставить ее принять «Эктесис» взамен на ратификацию выборов папы Северина  [576] .

Особая настойчивость преподобного Максима в «Богословско–полемическом сочинении XII»  [577] в акцентировании выражений «господствующее значение» и «авторитет» (употребление первого термина гораздо менее распространено у восточных богословов) и в подчеркивании власти папы связывать и разрешать от грехов находит по большей части свое объяснение в контексте, касающемся кого-то (Пирра), кто облечен не только саном патриарха, но «патриарха Вселенского», имеющего первенство чести среди восточных патриархов и кого нельзя призвать к ответу о своей вере и потребовать восстановить свое общение с Церковью, разве что это может сделать носитель авторитета, по крайней мере, равного его авторитету, то есть тот, чье

основание признано и авторитет неоспорим.

576

Ер. A, Mansi X, 677–678.

577

Th. Pol., XII, PG 91, 144C.

Признание преподобным Максимом в «Богословско–полемическом сочинении XI» Римской Церкви как нормативной в делах догматики [578] крепко связано с тем, что во время моноэнергитских и монофелитских споров папы, наследовавшие Римский престол (включая сюда, по мнению преподобного Максима, и Гонория), никогда не отклонялись от православной веры, в то время как восточные патриархи пребывали в ереси.

Интерес преподобного Максима в споре, где он противостоял всем восточным патриархам, состоял в том, чтобы обеспечить поддержку Римской Церкви, но также и в том, чтобы придать наибольший вес ее авторитету, что является очевидным и препятствует точному определению его экклезиологической концепции о месте и роли Римской Церкви среди других Церквей. Например, невозможно точно установить, в какой мере он признавал ее превосходство (то есть право и власть, которых не было бы у других Церквей) как судебной и апелляционной инстанции или как хранительницы власти вязать и разрешать от грехов, поскольку тогда она единственная была в состоянии выполнять эти функции. Точно так же обстоит дело с тем, что касается ее авторитета в вопросах догматики, поскольку в этот период она обладала среди других Церквей исключительностью в исповедании православной веры и была единственной, кто мог представлять соборную Церковь. В таких обстоятельствах, когда Римская Церковь находилась в положении, дававшем ей исключительное право, достаточно трудно говорить со всей строгостью о первенстве, поскольку всякое сравнение с другими Церквами и какое-либо определение ее места по отношению к ним невозможно.

578

Th. Pol., XI, PG 91, 137С-140В. Ер. Cal., PG 90, 136В.

Если вновь обратиться к трудам преподобного Максима, можно отметить, что он обычно в большей мере имел в виду Римскую Церковь как таковую, чем ее предстоятеля папу. Упоминая его, он часто говорит также и о римских богословах, и о римских верующих, обозначая их вместе как «римляне», «эти римляне» или «благочестивые мужи Древнего Рима»  [579] . Идея, что папа — это викарий святого апостола Петра (и тем более викарий Христа), отсутствует в творениях преподобного Максима. Как многие отцы, преподобный Максим, отмечая апостольское основание Римской Церкви, сразу ссылается на святого апостола Петра и святого апостола Павла  [580] . Когда он упоминает «камень», на котором твердо основана Церковь, он, как большинство отцов, не имеет в виду личность апостола Петра, но его правое исповедание веры во Христа  [581] ; и он считает, что это правое исповедание веры, которого не одолеют врата ада  [582] . Когда преподобный Максим восхваляет того или иного папу, он дает понять, что значение, которое он за ним признает, держится не столько на его функции, сколько на его благочестии  [583] и преданности православной вере  [584] . Он четко утверждает, что любит Римскую Церковь, поскольку она исповедует православную веру  [585] . И именно правоверие вероучительной позиции Рима свидетельствует в пользу его сугубого апостольского назначения, а не наоборот  [586] .

579

Rel. mot., IV, PG 90, 128С; VI, PG 90, 120D; VI, PG 90,121В; Ер. Cal., PG 90, 136A.

580

Диспут с Пирром, с. 237.

581

Ер. Cal., PG 90, 136А(9); Ер. An., PG 90,132А(11).

582

Можно найти подтверждение этого толкования слов Христа в Послании XIII: «[…] Благочестивое исповедание [веры], которого лукавые уста еретиков, отверстые, как врата ада, не одолеют никогда» (Ер., XII, PG 91, 512В).

583

Th. POL, XII, PG 91,143А (1).

584

Th. Pbl., XV, PG 168A.

585

Rel. mot., XIII, PG 90,128C(8).

586

Как это заметил J. PELIKAN, «Council or Father or Scripture: The concept of Authority in the Theology of Maximus the Confessor», p. 287.

Идея, что папа как таковой мог бы быть для Церкви началом единства или зримым центром единства, чужда мысли преподобного Максима. Для него принципом единства Церкви является Христос [587] . Так же как Сам Христос есть источник истинности церковных догматов [588] .

Преподобный Максим признает и высоко оценивает основополагающую роль Римской Церкви и возглавлявших ее Римских пап, которую они играли с момента создания Церкви, особенно в защите ее догматов (например, он чрезвычайно ценит папу Льва I за его деятельность, определившую победу правоверия на Халкидонском Соборе [589] ), и он выражает надежду, что они продолжат играть эту роль. Тем не менее, для него не существует непогрешимости папы a priori. Когда ему сообщили, что папа принял ересь, которой поклонялись другие патриархи, это не показалось ему невозможным [590] .

587

См.: Вопросоответы к Фалассию // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. 2, XLVIII, с. 146.

588

Ibid., PG 90,433CD, CCSG 7, p. 333.

589

См.: Th. Pol., XV, PG 91, 168A.

590

Rel. mot., VII, PG 91,121BC(8); Ep. An., PG 91,132A(lt).

Он утверждает, что Римская Церковь есть глава Церквей. Но это не умаляет того, что все Церкви в его глазах по существу пребывают равноправными [591] и ни одна не превалирует над другой [592] .

Иерархия, которую преподобный Максим устанавливает между Церквами и их представителями, имеет в качестве основного критерия, исповедуют ли они православную веру или нет [593] . Церкви, которые исповедуют православную веру, принадлежат, или, точнее, являются соборной Церковью; те, которые не исповедуют, находятся вне ее. Римская Церковь уподобляется для него соборной Церкви  [594] в той мере, в какой она исповедует — а в тот исторический момент она является единственной, кто исповедует православную веру  [595] .

591

196 Th. Pol., XII, PG 91,143B(1).

592

Ibid.

593

Ibid., 143BC(1).

594

Ibid., 144A(4).

595

Ibid., 144В(4).

Соборная Церковь есть там, где исповедана православная вера. Каждый папа, патриарх или епископ, возглавляющий Церковь, представляет собой ее веру  [596] .

В смутный период, который наблюдал преподобный Максим, папа являлся, с момента смерти патриарха Софрония, единственным среди патриархов пентархии, кто исповедовал православную веру. Отсюда берет начало та первенствующая роль, которую за ним признает преподобный Максим в защите и прославлении этой веры. Решения в делах веры, принятые коллегиально Соборами или синодами, и значительность этих синодов зависит от согласия, которое дает на их проведение и на их определения собрание епископов, митрополитов и патриархов  [597] .

596

Th. Pol., XX, PG 91,245ВС(1).

597

Диспут с Пирром: Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия, с. 237.