Преследуя Аделайн
Шрифт:
— Фернандо? — огрызаюсь я.
Он всхлипывает.
— Я не знаю, чувак, — причитает он. — Он просто представился Фернандо.
— Тогда как он выглядит? — нетерпеливо выдавил я сквозь стиснутые зубы.
Он фыркает, сопли стекают по его потрескавшимся губам.
— Мексиканец, лысый, у него шрам через линию волос и борода. Шрам не заметить невозможно, он довольно хреново выглядит.
Я сворачиваю шею, стону, когда мышцы затекают. Это был долгий, блядь, день.
— Круто, спасибо, чувак, — говорю я непринужденно, как
Его дыхание успокаивается, и он смотрит на меня уродливыми карими глазами, в которых светится надежда.
Я почти смеюсь.
— Ты меня отпустишь? — спрашивает он, глядя на меня, как чертов бездомный щенок.
— Конечно, — щебечу я. — Если ты сможешь встать и идти.
Он смотрит вниз на свои отрезанные пятки, зная так же хорошо, как и я, что если он встанет, его тело подастся вперед.
— Пожалуйста, чувак, — пролепетал он. — Ты можешь мне помочь?
Я медленно киваю.
— Да. Думаю, я могу это сделать, — говорю я, перед тем как отвести руку назад и погрузить весь свой нож в его зрачок.
Он умирает мгновенно. Даже надежда еще не исчезла из его глаз. Вернее, из его одного глаза.
— Ты — насилуешь детей, — говорю я вслух, хотя он уже не в состоянии меня услышать. — Как будто я оставлю тебя в живых, — заканчиваю я со смехом.
Я вынимаю нож из глаза, шум присасывания грозит разрушить все мои планы на ужин в ближайшие несколько часов. Это раздражает, потому что я голоден. Хотя я и наслаждаюсь хорошей пыткой, я определенно не тот придурок, который получает удовольствие от звуков, сопровождающих ее.
Булькающие, хлюпающие и другие странные звуки, которые издают тела, испытывая сильную боль и погружая в себя посторонние предметы, — это не тот саундтрек, под который я бы заснул.
А теперь самое страшное — расчленение на кусочки и их правильная утилизация. Я не доверяю другим людям делать это за меня, поэтому на мне лежит утомительная, грязная работа.
Я вздыхаю. Как там говорится? Если хочешь, чтобы все было сделано правильно, сделай это сам?
Ну, в данном случае — если не хочешь, чтобы тебя поймали и обвинили в убийстве, избавься от тела сам.
Кажется, что десять часов вечера, но сейчас только пять. Как бы ни было хреново после общения с частями человеческого тела, я в настроении съесть злобный бургер.
Моя любимая бургерная находится прямо на 3-й авеню, не слишком далеко от моего дома. С парковкой в Сиэтле беда, поэтому я вынужден парковаться в нескольких кварталах от дома и идти туда пешком.
Надвигается гроза, и скоро ливень будет обрушиваться на наши головы и плечи, как ледорубы — типичная сиэтлская погода.
Я насвистываю безымянную мелодию, пока иду по улице, проходя мимо магазинов и множества лавочек, в которых люди снуют туда-сюда, словно рабочие муравьи.
Впереди меня — книжный магазин, освещенный теплым светом, который льется на холодный мокрый тротуар и манит прохожих
Я бросаю на него один взгляд, прежде чем идти дальше. Меня не интересуют художественные книги — я читаю только те, которые могут меня чему-то научить. В частности, информатике и хакерству.
Сейчас эти книги уже ничему не могут меня научить. Я освоил, а потом и превзошел их.
Когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на какую-нибудь другую хрень, мой взгляд задерживается на доске объявлений прямо у книжного магазина, улыбающееся лицо которой светится мне в ответ.
Без разрешения мои ноги замедляют шаг, пока не приклеиваются к цементному тротуару. Кто-то натыкается на меня сзади, его меньший рост едва подает меня вперед, но это все равно выводит меня из странного транса, в который я впал.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на разъяренного парня позади меня, его рот открывается и готовится обругать меня, но как только он взглянул на мое покрытое шрамами лицо, он перешел на полу-ходьбу, полу-бег. Я бы рассмеялся, если бы не был так растерян.
Передо мной фотография автора, который проводит автограф-сессию.
Она чертовски невероятна.
Длинные волнистые волосы цвета корицы расчесаны по изящным плечам. Кожа цвета слоновой кости с веснушками, усеивающими ее нос и щеки. Легкие и единичные, не перегружающие ее невинное лицо.
Меня привлекают ее глаза. Знойные, раскосые глаза — такие, которые всегда выглядят соблазнительно, даже не стараясь. Они почти такого же цвета, как ее волосы. Такой светло-каштановый, что это необычно. Один взгляд этой девушки — и любой мужчина встанет на колени.
Ее губы пухлые и розовые, растянутые в лучезарную улыбку с ровными белыми зубами.
Я обращаю внимание на имя под фотографией.
Аделайн Рейли.
Красивое имя, подходящее для богини.
У нее нет той пластиковой красоты, которую можно увидеть на полках журналов. Хотя она легко могла бы попасть на одну из этих обложек без фотошопа и хирургии, ее черты лица естественны.
Я видел много красивых женщин в своей жизни. И много трахал.
Но что-то в ней меня завораживает. Такое ощущение, что за моей спиной бушует ураган, подталкивая меня к ней и не оставляя места для сопротивления. Мои ноги несут меня в книжный магазин, мои черные ботинки намочили приветственный коврик у входа.
Единственный стойкий запах, наполняющий воздух, — это запах подержанных книг, хотя и сбивчивый из-за большого скопления людей. Это небольшое помещение было построено не более чем для десяти больших книжных полок, расположенных в левой части комнаты, небольшой кассы в правой части и, возможно, тридцати человек. Теперь в центре комнаты стоит большой стол, за которым сидит автор, а в душном магазине набилось по меньшей мере вдвое больше народу.
Здесь слишком жарко. Слишком много народу.