Пресс-хата для Жигана
Шрифт:
Левая рука Жигана взлетела вверх. Его пальцы, обладавшие железной хваткой, вцепились в кадык Колесникову. Владимир Петрович завертел головой, хватая ртом воздух, выпученные глаза с вращающимися зрачками таращились в пустоту.
Ослабив хватку, Жиган отчеканил:
— Выбор всегда есть. Только не у каждого хватает мужества его сделать. Сейчас, прикрываясь тобой как заложником, я смог бы выйти отсюда…
Колесников испуганно моргнул.
— …но я не крыса и не привык прятаться по щелям, поэтому принимаю твое предложение, — сказал Жиган, отпустив Колесникова.
Массируя
Выйдя из камеры, Колесников прямиком направился в кабинет следователя.
Петрушак находился на рабочем месте. Он раскачивался на старом стуле, грозившем сломаться в любой момент, слушая Филимона, который что-то оживленно ему говорил.
На столе перед Петрушаком лежали журналы весьма пикантного содержания. Их принес Филимон, чтобы скоротать ожидание, и сейчас они вместе разглядывали обнаженных красоток.
В кабинете Колесников преобразился, сразу почувствовав себя хозяином положения.
— Петрушак, хватит заниматься онанизмом, — рявкнул Владимир Петрович, присаживаясь на край стола.
Блудливая улыбка заиграла на лице следователя. Нервно хихикнув, он закрыл журнал:
— Потолковали?
Колесников перегнулся через стол, схватил следователя за лацкан пиджака и выдохнул ему в лицо:
— Все, Гена. Отпускай парня.
Не ожидавший такого поворота дела, следователь привстал со стула
— Постойте, такого уговора не было.
Филимон стал у следака за спиной, положил руку ему на плечи и тихо, но внушительно произнес:
— Не ерепенься. Слушай, что говорит Владимир Петрович.
Владелец «Светко» кратко и толково изложил ситуацию.
— Парень переходит в мою епархию. Нечего держать за решеткой невиновных! Оформляй бумаги, и дело с концом.
Вспомнив об указании начальства состряпать дело, в котором фигурировал бы задержанный, Петрушак попытался возразить:
— Я должен проверить его паспорт. И вообще, у меня имеются некоторые подозрения.
— Хватит разглагольствовать! — заорал Колесников. — Капусту накосил, еще получишь.
Напоминание о взятке задело Геннадия Семеновича за живое. Он распрямил плечи и, выпятив нижнюю челюсть, злобно пропыхтел:
— Факт взятки недоказуем. Кто меня брал с по личным"
— Ладно, погорячился, — успокоил следователя Колесников и продолжил: — Нам, Гена, ссориться не с руки. Тебе надо иметь заначку на старость. Выйдешь на пенсию, зайдешь в банк, а там на твой счет солидные проценты накапали. Приятно… Сам о себе не позаботишься, так и останешься ни с чем. Разве что государство поздравительную открыточку пришлет. К юбилею органов. На концерт народного хора из Мухосранска пригласит. На балеринок юных поглядишь и отправишься один в пустую холодную квартиру. А можешь ведь достойно жизнь прожить. И на старости лет себя потешить. Были бы бабки в загашнике… Так что не ерепенься, Гена. Отпускай парня. Хоть кусочек совести останется чистым — что невинного человека за решетку не упрятал.
Колесников мог бы не произносить столь длинный монолог. Следователь и сам понимал, что сшить белыми нитками дело не удастся. Поэтому с важным видом пробубнил:
— Хорошо. Но потребуются дополнительные расходы.
Колесников засмеялся:
— Буграм наверху проплачивать за освобождение невиновного человека? Не хитри, Гена. Что ты виляешь, как проститутка? Скажи прямо — надо еще немного бабла подрубить. Я ведь все понимаю.
Несколько сотенных купюр с изображением грустного старика легли следователю на стол. Он тут же прикрыл доллары журналом.
Посмотрев на обложку с изображением голой девушки, Колесников захохотал:
— Ой, Гена, погоришь на сладком. Бабы знаешь какие коварные?
— Это мои проблемы, — пробурчал Петрушак, желавший побыстрее выпроводить опасных посетителей, — завтра можете забрать клиента.
— А почему не сегодня? — поинтересовался Филимон.
— Бумаги не успею оформить, — солгал следователь, решивший напоследок хоть немного потрепать нервы Колесникову и его молодому помощнику.
Лейтенант СОБРа Федор Кудрявый замотался на службе. Он давно хотел навестить задержанного, чей голос показался ему до боли знакомым.
Ночами лейтенант не мог заснуть, вспоминая командировку в Чечню. В ушах звучали крики умирающих, а перед глазами стояла охваченная пламенем колонна. Растревоженный воспоминаниями, лейтенант вставал и брел на кухню. Открыв балкон, курил, всматриваясь в ночное небо.
После инцидента в лесу группу Федора Кудрявого задействовали еще в нескольких операциях, прикомандировав к отделу по борьбе с наркотиками. Парни из ОБОНа получили иггформацию о крупной партии наркоты, идущей в столицу из одной среднеазиатской республики.
Дурь везли под усиленной охраной. По сведениям товар был спрятан в дынях, которыми загрузили «КамАЗы». Пока шла проверка машин, группа Кудрявого осуществляла прикрытие, рассредоточившись по укромным местам вдоль шоссе.
Эта мера предосторожности оказалась не напрасной.
«КамАЗы», перевозившие дурь, перехватили именно там, где располагалась группа собровцев. При осмотре машин дотошные парни из ОБНОНа обнаружили груз. Но наркоторговцы решили товар без боя не отдавать.
Из двух «девяток», конвоировавших грузовики, словно тараканы полезли свирепые боевики, чьи намерения не оставляли сомнений. Не церемонясь, они наставили на милиционеров оружие, готовясь пустить его в ход.
Тогда из засады вылетели собровцы. Федор с ходу уложил троих на асфальт. Пятый, здоровенный детина с синей от щетины рожей, успел выстрелить в лейтенанта.
Пуля царапнула не защищенную бронежилетом руку Кудрявого. Ответным выстрелом лейтенант отправил наркоторговца объясняться с Аллахом.
В госпитале хирург обработал полученную в стычке рану. Командир отряда объявил благодарность и намекнул на возможное получение денежной премии. Отправляя лейтенанта в кратковременный отпуск, командир без лишних слов сказал: