Пресс-хата для Жигана
Шрифт:
— Неважно. Все еще впереди, — восприняв сказанное слишком буквально, грузил приятеля Петр. — Дай срок, и мы на таких тачках станем рассекать по Тверской.
Грустная улыбка скользнула по губам водителя.
— Не въезжаешь ты, Питон. Сломал тебя город. Да и не одного тебя.
Ведя неспешную беседу, друзья не замечали, что происходит на улице возле салона «Амели».
Дождь разогнал редких прохожих. Магазины и офисы неподалеку от салона, допоздна обслуживающего богатых клиентов, уже были закрыты.
В
Обе машины неспешно катили по влажному асфальту. Поравнявшись с «Лексусом», белая «шестерка» остановилась на противоположной стороне. В салоне виднелись силуэты двоих мужчин. Вторая легковушка, белая «восьмерка», объехала «Лексус» и, заложив крутой вираж, припарковалась рядом.
Первым почувствовал неладное Клопиков и толкнул в бок напарника.
— Смотри, какой наглец!
Бампер «восьмерки» застыл перед самым радиатором «Лексуса».
— Что за болван! — приподнимаясь с сиденья, выругался телохранитель.
Номера «Жигулей» были заляпаны грязью. Водитель «восьмерки», выполнивший лихой маневр, повернул голову и секунду смотрел на шикарное авто, оказавшееся у него за кормой.
— Чего пялишься, козел? — рыкнул телохранитель.
Его напарник, более рассудительный по натуре, примирительно заметил:
— Не заводись. Я выйду, попрошу, чтобы сдал вперед. Или сам отъеду.
— Нельзя козлам уступать.
— Не кипятись, Питон.
— Сиди. Сам с уродом разберусь, — командирским тоном заявил телохранитель.
С неожиданной для его комплекции прытью Петр выбрался из машины. Намерения, судя по суровому выражению лица, у охранника были самые серьезные. И тут весьма некстати двери салона «Амели» распахнулись. На пороге появилась певица.
— Петр! Дождь льет, где зонтик?
— Одну минуту, Ирина Васильевна.
Телохранитель направился к багажнику. Одновременно водитель «Лексуса», оставив автомобиль, подошел к белой «восьмерке». Согнув указательный палец, Клопиков постучал по стеклу дверцы, за которой находился владелец «Жигулей». Стекло медленно опустилось.
Клопиков, заглянув внутрь, вежливо попросил:
— Приятель, отгони тачку.
Невидимка хрипло каркнул:
— Сам сдай назад. Места хватает.
Ошарашенный такой наглостью, водитель «Лексуса» глубже просунул голову и ругнулся:
— Ты, долбак, чего вымахиваешься! Вщемился по-наглому и права качаешь?
Теперь он мог рассмотреть водителя «восьмерки». Это был широкоплечий мужчина с гладко зачесанными назад волосами. Над верхней губой у него белел шрам.
Взгляды водителей встретились.
Мужчина со шрамом загадочно ухмыльнулся и медленно убрал правую руку с рулевого колеса. Его ладонь опустилась на соседнее сиденье, где под газетой лежал какой-то продолговатый предмет.
Клопиков не успел к нему приглядеться. У него за спиной раздался шелест шин по мокрому асфальту, а затем визг тормозов.
Это сорвавшаяся с места «шестерка», описав дугу, поравнялась с «Лексусом». Свет фар ослепил Клопикова. Он выпрямился и прикрыл глаза ладонями. Из «шестерки», точно черти из табакерки, выпрыгнули двое и быстро пересели в лимузин.
Все произошло настолько быстро, что Клопиков от удивления открыл рот. Когда шок прошел, он закричал первое, что пришло на ум:
— Стоять, суки!
Чей-то вкрадчивый голос сказал прямо в ухо личному водителю певицы:
— Ключи.
Клопиков обернулся. Прямо в лицо ему дышал человек со шрамом, и улыбка его напоминала волчий оскал.
— Ключи, — повторил грабитель, наставив на Клопикова пистолет с глушителем.
Скорее инстинктивно, чем осознанно, водитель «Лексуса», еще пару минут назад мечтавший заняться пчеловодством, предпринял попытку вцепиться в глотку грабителю и рванул вперед, намереваясь прижать бандита к корпусу белой «восьмерки».
Это было чистым безрассудством, но Клопикова учили защищать чужую собственность.
Противник оказался хитрее и проворнее. Растопырив пятерню левой руки, он ткнул пальцами в глаза водителю. От боли, разламывающей голову напополам, Клопиков отпрянул. Вслед ему помчался свинец, вылетевший из ствола пистолета.
Пуля, разорвав сердечную мышцу, опрокинула водителя на мокрый антрацитово-черный асфальт.
— Питон, Петька… — захлебываясь кровью, закричал умирающий.
Стрелявший нагнулся, подобрал ключи и неспешным шагом направился к «Лексусу». По пути, словно нехотя, вскинул руку с оружием…
В это время телохранитель, видевший все, кроме отдельных деталей, заталкивал в салон визжащую от страха певицу.
— Петенька, я боюсь!
— Быстрее, — царапая застежку наплечной кобуры, сипел телохранитель.
Достав оружие в момент, когда предсмертный вопль друга разорвал ночной воздух, телохранитель открыл огонь, одновременно прикрывая массивным телом обмякшую хозяйку. Венегрова рухнула на колени. Стройные ножки, предмет вожделения тысяч мужчин, отказывались ей служить.
Все закончилось так же быстро, как и началось.
Пальба прекратилась.
Бежевая «Тойота Лексус» растаяла за поворотом.
Когда Ирина Васильевна открыла глаза, телохранитель еще дышал.
Он лежал ногами к стеклянной двери салона, покрытой паутиной трещин вокруг пулевых отверстий. Голова покоилась на нижней ступеньке. Встав на четвереньки, певица подползла к нему. Колени Венегровой скользили по мраморным плитам лестницы.
Кровь на черных джинсах не была видна.
Заглянув в лицо телохранителю, хрипевшему в агонии, Ирина Васильевна содрогнулась от ужаса.