Престол Немедии
Шрифт:
– Ты – доктор? – оживился Сварог. – Слушай, у меня вот тут прыщ вскочил, я и думаю – а вдруг болезнь какую дурную подхватил? Может, посоветуешь чего? – и сибиряк энергично поднялся с места с намерением продемонстрировать незнакомцу этот самый прыщ.
– Э, молодой человек, ты меня не так понял, – растерялся тот. – Я вовсе не лекарь, я доктор философии. Я пользую не тело, но разум человека!
– Ну, с разумом-то у меня все в порядке, – пробурчал Сварог. – А вот прыщ…
– Кстати, простите великодушно, но я еще не представился. Мое имя Бебедор, доктор философии, почетный
– Магистров? – подозрительно переспросил Сварог. – Колдовством занимаетесь?
– Мы?! – оскорбился доктор Бебедор. – Наше общество стоит сугубо на натуралистических позициях. Мы не признаем наличия в природе так называемой магии, также как и вмешательства божественных и демонических сил.
– Ну-ну, – протянул сибиряк. – Жаль только, демоны об этом не знают.
– Послушай, Шамсудин, – заговорила Ирина, – ты сорвал наш план и подверг всех большой опасности из-за этого человека – так хоть объясни, почему. Хотя я лично против тебя, уважаемый мэтр, ничего не имею, – и девушка очаровательно улыбнулась Бебедору, не смогшему не улыбнуться ей в ответ.
– Я объясню, – спокойно проговорил полугном. – Доктору предлагали признать во мне одного из заговорщиков, обещая за это отмену смертной казни. А доктор отказался.
Все замолчали – подобное благородство вызывало уважение даже у сибиряка.
– Так что, сами понимаете, я не мог бросить уважаемого Бебедора, когда мне представился случай бежать, – продолжил Шамсудин. – У меня, понимаете ли, слабость к порядочным людям.
– А к нам у тебя нет слабости? – недовольно произнес сибиряк. – Мы едва не распростились с жизнью из-за твоей прихоти!
– Это не прихоть, – холодно сказал Шамсудин, взглянув в глаза Сварогу – и славянин замолчал, поняв, что эту тему лучше не обсуждать, для его же собственного блага.
– Хоть бы спасибо сказал, нелюдь несчастный, – пробормотал словно бы про себя Сварог.
– У нас в Туране не говорят спасибо человеку, спасшему тебе жизнь, – невозмутимо сообщил Шамсудин. – Слова здесь бессильны. Просто твоя жизнь отныне принадлежит твоему спасителю, вот и все.
– Мне ужасно неприятно оттого, что из-за меня вы подверглись такому риску, – взволнованно произнес Бебедор. – Право, спасение одинокого старика не стоит ваших юных жизней. Теперь я навеки ваш должник!
Тут даже Сварог махнул рукой – как можно сердиться на человека, одержимого демоном мягкосердечности?
– А что нового у вас? – многозначительно поинтересовался Шамсудин, меняя тему беседы.
Ирина покачала головой и незаметно кивнула в сторону доктора философии, протянувшего худые руки к огню.
– Можете говорить при мэтре Бебедоре. Я ему доверяю, – твердо произнес полугном.
Ирина вздохнула, Сварог пожал плечами – но спорить с туранцем никто не решился.
– Проклятая девчонка оказалась мальчишкой, и ее, то есть его, увели, – мрачно сообщил сибиряк главную новость.
Шамсудин вопросительно поднял брови, и Ирина кратко рассказала полугному о событиях последних дней.
– Значит, это был наследник трона? –
– И не сказал мне? – возмутился Сварог, чувствуя себя оскорбленным оттого, что, как оказалось, он единственный попался на удочку Ирины.
– Это была не моя тайна, – развел руками туранец.
– Кто же все-таки похитил ребенка? – задумчиво протянула Ирина. – Судя по всему, во дворце он не объявился. Может, это действительно были те самые заговорщики, в чьи ряды едва не записали нашего Шамсудина?
– Ох, уж эти заговорщики! – вмешался мэтр Бебедор. – Вместо того, чтобы изучать науки или, на худой конец, искусства, молодые люди закрывают лица черными платками, собираются в каких-то подозрительных местах и толкуют о том, о чем не имеют ни малейшего понятия в силу их молодости и отменной глупости! Мой племянник, знаете ли, тоже этим увлекся. Мнит себя спасителем отечества и пыжится – а сам даже не способен дать определение сущности мирового эфира! – философ осуждающе покачал головой, приглашая остальных присоединиться к его негодованию.
– Так я могу твоего племянника научить, – проявил любезность сибиряк. – Я эту сущность по запаху определяю. К примеру, хороший эль пахнет совсем… – тут Сварог увидел устремленные на него взгляды присутствующих и несколько смущенно пробормотал: – Разве эфир – не выпивка? А я думал, это что-то вроде туранского керзаза…
На лице доктора Бебедора был написан истинный ужас, которого на нем не было даже во время драки у Каземата – видимо, мэтр впервые встретил более неосведомленного в философии человека, чем его племянник, и это поразило его в самое сердце.
– Послушай, мэтр Бебедор, а как давно твой племянник связался с заговорщиками? – словно невзначай поинтересовалась Ирина, но по ее заблестевшим глазам было видно, что девушке пришла в голову какая-то мысль.
– Совсем недавно. До этого Ревенд был вполне приличным юношей, – сокрушенно вздохнул философ. – Учился в Университете Берлина, и неплохо. А теперь и учебу забросил. Говорит, не время заниматься образованием, когда король разваливает страну! Явно племянник попал под чье-то дурное влияние – каких-нибудь прощелыг-эвдемонистов! – горячо воскликнул мэтр. – Совершенно, знаете ли, ложная теория! Я еще могу согласиться с некоторыми утверждениями гедонизма, но…
– Прости, мэтр, а с кем встречается твой племянник? – вежливо перебила доктора Ирина. – Какие у них планы?
– Ревенд мне что-то говорил, да я не прислушивался, – отмахнулся Бебедор. – Все это детские игры, и ничего более. Хотя есть среди них и вполне взрослые приличные люди, дворянского сословия. О чем они думают, позволяя мальчикам рассуждать на такие темы? – внезапно философ побледнел и встревожено взглянул на собеседников: – Но вы ведь не донесете на Ревенда? Он, конечно, глупый мальчишка, но я не могу допустить, чтобы ему отрубили за это голову. Перед смертью мой брат просил меня позаботиться о сыне, и я хотел бы оправдать его доверие. В Каземате я ни словом не упомянул о моем племяннике – как я понял, эти звери не будут разбираться, кто настоящий преступник.