Преступление
Шрифт:
— Нет, вы видели? Сэр, я к вам обращаюсь!
Белый настырен, Леннокс вынужден остановиться и по-смотреть ему в лицо.
— Я говорю, вы видели? Засвидетельствовать сможете? — Впрочем, белый зря изображает праведный гнев — не на того напал.
— Видел. — Леннокс смотрит на истца, переводит глаза на строителя. Снимает солнечные очки, цепляет их на рубашку и вперяет в белого тяжелый взгляд. — И настоятельно рекомендую вам извиниться перед этим джентльменом. — Он кивает на латиноса.
Голос у Леннокса такой властный, что белый пятится к своему «порше». Темные круги у него под мышками раздаются
– Но я...
— Вы не правы. Либо вы сейчас извинитесь, либо я буду вынужден принять меры.
— Кто вы, черт побери, такой?
Леннокс делает шаг вперед, теперь ему видны бегающие влажные глаза под темными очками. Удостоверяется в наличии злобы и расовой ненависти. Сцена успела привлечь любопытных.
— Я сейчас не при исполнении. Вы приглашаете меня в свидетели. Я считаю это личным вызовом. Простое «извините» в адрес пострадавшего джентльмена и мы мирно разойдемся. В противном случае увидите, куда я заведу дело. Так что выбирайте.
Блондин переводит взгляд с Леннокса на латиноса. Последний изумлен не меньше своего обидчика.
— Извините... Я думал, впишусь... Я всего неделю на этой машине езжу... да еще чертова парковка вечно под завязку забита...
— Все в порядке, — лепечет латинос. Прежде чем усесться за руль, он делает неловкий благодарный жест в адрес Леннокса.
Белый ретируется в свой кабриолет, давит на газ. Леннокс поднимает голову, в глазах мельтешат хвостатые красно-зеленые вспышки. Он поспешно надевает солнечные очки, оглядывается на «Омаровый ресторан Каннингема», к которому ведут все местные дороги.
— А клево ты отбрил этого козла, — одобрительно замечает Тианна.
— Козел и есть, — заговорщицки улыбается Леннокс.
— Так ты, значит, коп? Ну, в Шотландии? — Тианна почти не скрывает разочарования. — Это ты имел в виду, когда сказал, что не при исполнении?
— Хуже, — привычно лжет Леннокс. — Я в страховой компании работаю. Этому типу в крутой тачке еще повезло. Мог бы на такие деньги попасть, десять лет бы не расплатился.
— Тебе нравится твоя работа?
Замешательство равносильно крушению поезда. В Шотландии синие воротнички внушают своим детям — из лучших побуждений — ничего не рассказывать полицейским. Вряд ли в Штатах дела обстоят иначе, вдобавок Тианне известно, чем зарабатывает на жизнь Диринг.
— Ну да, нравится, только сейчас у меня отпуск и хотелось бы отключиться. — Леннокс осекается, не желая множить ложь. — Умираю от жажды. А ты? — Он указывает на ресторан.
— Но... — Тианна, в свою очередь, указывает на гавань. — Но ведь Четова яхта вон там, сразу за углом.
— Я не дойду, у меня в горле пересохло, — стонет Леннокс.
— Неудивительно, — язвит Тианна. — Горлышко бо-бо, да?
— Ну да.
— Ну да, — звонко повторяет Тианна и встряхивает волосами. — Нуда! Обожаю, когда ты говоришь «ну да». Скажи еще раз!
— Ну да, — пожимает плечами Леннокс. Девочка хихикает,
они вместе идут к ресторану.
У Леннокса действительно горлышко бо-бо — впрочем, как обычно, — но он хочет выяснить, что известно Тианне, прежде чем передать ее Чету с рук на руки.
В баре роскошь прет изо всех щелей. Кого ни попадя в этом уравнении не учитывают, сразу нейтрализуют, как случайный запашок в ослепительном гостиничном туалете. Леннокс с Тианной садятся за столик. Тианна заказывает диетическую пепси, Леннокс следует ее примеру, хотя на самом деле ему хочется пива. «Ни за что детей не заведу. Свадебную церемонию выдержу, дом построю, какой Труди захочет. Но никаких детей».
Чем, интересно, сейчас занята Труди. Кажется, уже неделя прошла с тех пор, как он в это дело ввязался. Однако энтузиазм чуть не переливается через край, особенно при мысли об инциденте на парковке. Леннокс явно делает успехи; во всяком случае, в ситуации с пижоном он вел себя умнее и эффектнее, чем с семейством на заправочной станции. «К черту. Сам нарвался. Таких лечить надо». Ленноксу снова хочется жить, ощущение знакомое, оно появлялось дома, в Шотландии, на работе — привкус праведного гнева на языке. Сейчас оно подогревает мысль, что некто все-таки заплатит за преступление.
И преступление ведь было: Джонни домогался десятилетнюю девочку. Удастся ли предъявить ему обвинение? Сможет ли Робин дать показания? Что скажут Ланс и Стэрри, если вызвать их в качестве свидетелей? Случай непростой. Голова варит неважно, однако внутренний голос подсказывает, что Джонни, явно — явно! — прикрываемого Дирингом, голыми руками не возьмешь. Но почему?
Леннокс смотрит в меню. Из-за алкогольного воздержания его тянет на всякую дрянь. Он пытается заниматься самовнушением. Размахивает вкладышем, кривится:
— Для такого шикарного заведения ассортимент препаршивый. Одни жирные бургеры...
Тианна передергивает плечами, взгляд у нее насмешливый.
— Это ресторан для богатеньких пожилых дяденек. Они пафоса не любят.
Леннокс оглядывается по сторонам, переоценивает обстановку. Пресыщенные владельцы недвижимости в курортных зонах, придурки вроде яппи на парковке здесь в меньшинстве. В большинстве — немолодые люди, которые всю жизнь горбатились, кой-чего скопили и застолбили место под солнцем. А малютка-то соображает. Очень даже хорошо соображает. В правильных условиях она бы сумела избавиться от вывернутой наизнанку потребности в эмоциональной поддержке, как большинство детей избавляются, когда взрослеют. Получила бы высшее образование. Стала бы уверенной в себе, научилась бы общаться по-нормальному. А так ей светит вырасти в разбитную сучку, каковая сучка в один прекрасный день попадет под горячую руку собственному сожителю — и все будет кончено. Если этой малютке помочь, она разорвала бы порочный круг насилия, которое, пожалуй, у нее в генах. А может, и не в генах, может, это Робин — слабое звено, урод в семье.
— Твоей маме, верно, нелегко пришлось?
Тианнин взгляд становится жестким, она поджимает губы, теребит волосы.
— Мама у меня хорошая. Она меня любит. Я думаю, она просто еще молодая, ну, типа, не натусовалась. Только ей как-то подозрительно на сволочей везет. В смысле, сначала они вроде нормальные парни, но очень быстро меняются. Один ты пока не изменился.
Леннокс проглатывает ком. Он бросил Труди одну, свалил и нанюхался кокаина с двумя незнакомыми женщинами. От этой мысли стынет позвоночник. «О чем я только думал?»