Преступления века
Шрифт:
Его арестовали тут же, возле дома, а Леннона срочно отправили в больницу имени Рузвельта. Он был в полубессознательном состоянии, но все еще жив, хотя и потерял очень много крови. "Его невозможно было спасти никакими средствами, — скажет несколькими часами позже доктор Стивен Линн, руководитель службы "скорой помощи". — Он потерял слишком много крови, около восьмидесяти процентов от общего объема. Йоко уже сообщили о его смерти".
Новость распространилась по ночному Нью-Йорку с быстротой молнии. Примерно за час возле дома, в котором жил Джон Леннон, собрались тысячи людей. Они стояли с зажженными свечами в память о нем. Толпа пела песни Леннона,
Чапмену предъявили обвинение в убийстве и предписали пройти тридцатидневное психиатрическое обследование.
Под усиленной охраной Чапмена поместили в отдельно расположенной палате одной из больниц, где с него не спускали глаз все двадцать четыре часа в сутки, чтобы не дать ему покончить жизнь самоубийством. Но поскольку возникло опасение, что Чапмена могут убить поклонники Леннона из чувства мести, его перевели в городскую тюрьму. Второй адвокат — первый отказался вести дело, так как день ото дня росло возмущение людей, а с ним и угроза расправы над убийцей, — заявил, что на суде обвиняемый будет оправдан, так как медики признают его душевнобольным.
Когда в августе 1981 года дело слушалось в суде, адвокат Джонатан Маркс выступил против утверждений, что Марк выслеживал Леннона, как бы подкрадывался к нему, а после убийства не испытывал раскаяния. Он характеризовал его как человека с глубоко расстроенной психикой, особо подчеркнув: "Все отчеты содержат одно и то же заключение: Марк Дэвид Чапмен — ненормальный человек. Это не было обдуманное преступление. Оно было совершено в состоянии безумия".
Но сам Чапмен признал себя виновным в убийстве. Тем не менее однозначно сказать, что он человек со здоровой психикой, нельзя. Когда в суде ему предоставили возможность сказать несколько слов, он просто процитировал отрывок из книги "Над пропастью во ржи", которая стала его евангелием.
В телестудии Нью-Йорка собрались психиатры, чтобы попытаться объяснить Америке, почему погиб Леннон. Наиболее убедительную версию мотивов преступления выдвинул гавайский психиатр Роберт Марвит. Он сказал: "Марк начал подписываться именем Леннона. Можно с уверенностью утверждать, что он верил в то, что был Ленноном или превращался в него. В критический момент Чапмен мог сказать себе: "Господи, Леннон знает, что нас двое. Я должен уменьшить их до одного". Но если рассматривать феномен Марка Дэвида Чапмена в комплексе, я не уверен, что мы когда-либо узнаем, что же в действительности управляло им, что привело в движение этот дьявольский механизм".
Одержимый демонами
Прошло много лет, прежде чем безумный убийца Леннона впервые заговорил о демонах, которые привели его к убийству, о том, как он вымаливает у Бога прощение за это страшное преступление.
В 1991 году Марк Чапмен согласился дать интервью о событиях, которые привели его к роковым выстрелам. Он утверждал, что слышал зловещий шепот: "Сделай это! Сделай это! Сделай это!" Он заявил, что тренировался три дня в гостиничном номере, прежде чем подстеречь Леннона у входа в его нью-йоркскую квартиру.
За время пребывания в тюрьме Чапмен получил больше смертельных угроз, чем любой другой заключенный в Америке. Поклонники "Битлз"
Он рассказывает: "Я чувствовал себя совершенно разбитым. Меня бесило сознание того, что я буду лже-Ленноном. Я рассматривал его фотографии. Поставьте же себя на мое место. Вот он стоит на крыше роскошного здания. Так молод и прекрасен! Он призывал нас развивать воображение, не быть жадными. И я верил ему! Все стены моей комнаты были увешаны фотографиями "битлзов". Я верил, что они делают все это не за деньги. С десяти лет я пропитывался правотой Джона Леннона, я принял его всем сердцем…
Но вдруг я обнаружил в своей голове "маленьких человечков". Я говорил с ними каждый день, спрашивал их, что мне делать. И это они, "маленькие человечки", убедили меня убить знаменитого музыканта Джона Леннона.
Они были перепуганы. Они были шокированы. Они являлись частью моей совести, и когда я действовал не по совести, во мне не оставалось ничего, что управляло бы мной. Я оставался один. И тогда я срывал с себя одежду, ставил записи "Битлз" и молился сатане. Я визжал и пронзительно кричал в магнитофон: "Джон Леннон должен умереть! Джон Леннон обманщик!" Безумный монолог сопровождался зловещей мелодией, которую он записал на ленту поверх песни "Земляничные поляны".
Чапмен сказал, что его колебания между Богом и сатаной продолжались в 1980 году два месяца, а затем он пошел в магазин по продаже оружия и купил скорострельный пистолет. Этим оружием он намеревался убить Джона Леннона.
Он признался, что несколько дней был одержим мыслью об убийстве. "Я молился и после длительной борьбы, с Божьей помощью, одержал победу. Я позвонил своей жене Глории и сказал: "Твоя любовь спасла меня. Я одержал большую победу. Скоро буду дома". Но вернулись демоны, и в декабре я уехал в Нью-Йорк".
Чапмен ждал три дня и 8 декабря отправился к дому, в котором жил Леннон, с новым альбомом певца. "Леннон отнесся ко мне очень сердечно, — продолжал Чапмен. — Я протянул ему альбом, а он вынул черный карандаш и, расписываясь, царапнул им по обложке. Он старался вывести первую букву своего имени, затем царапнул еще пару раз и рассмеялся. Потом написал: "Джон Леннон" и ниже — "1980 год". Протянув мне альбом, он спросил: "И это все, что ты хочешь?" Его жена ждала в автомобиле. Дверца была открыта. И я сказал: "Спасибо, Джон". Теперь я думаю о его словах, которые он произнес тогда: "И это все, что ты хочешь?" Кажется, он предчувствовал свою смерть".
"Сделай это!"
"Я был полон счастья от того, что Джон Леннон подписал мне альбом. Так счастлив, что хотел взять первое попавшееся такси и умчаться домой, к жене. Я хотел выбраться оттуда. Но не сделал этого. Я не мог оставить это место, так как был полностью подчинен другой силе".
Он вернулся сюда вечером, чтобы завершить свой безумный поиск.
"Сделай это! Сделай это! Сделай это!" — твердили демоны. И я сделал это. Сделал так, как десятки раз репетировал в номере гостиницы. Когда Леннон прошел мимо, я прицелился ему в спину и нажал на спусковой крючок пять раз. Помню, его как бы кто-то толкнул вперед, на ступеньки, а потом он стал медленно, толчками падать. Швейцар Хосе, я хорошо помню, вырвал пистолет у меня из рук и закричал: "Посмотри, что ты наделал! Убирайся!" А я сказал: "Куда мне идти?"